Авиза подвинулась к Кристиану и положила руку на тот же каменный зубец.
– Не так холоден ветер, как голос моего отца, когда он говорит о твоей семье.
– Болдуин прожужжал мне все уши, требуя, чтобы я заставил твоего отца заплатить кровью за оскорбления.
С лица Авизы сошла вся краска.
– Кристиан, ты не можешь вызвать на поединок моего отца! Ему не по силам будет тягаться с тобой, но даже если жизнь в нем будет едва-едва теплиться, он никогда не сдастся.
– Я это предвижу.
– Я должна что-то сделать.
– Намекаешь, что мне придется сразиться с тобой вместо него? Я не сдамся тебе, даже если жизнь во мне будет едва теплиться.
– Ты спрашиваешь, не убью ли я тебя, защищая честь семьи?
– А ты убьешь меня?
Лицо Авизы стало суровым, и она отвернулась.
– Не спрашивай меня об этом, Кристиан!
Он нежно провел пальцем по ее щеке и приподнял лицо Авизы за подбородок. Когда он отнял руку, кончик пальца блестел от слез.
Авиза поднесла ладонь Кристиана к лицу.
– Я сожалею, Авиза, – пробормотал он.
Она вытерла глаза.
– Зачем ты извиняешься? Слезы – знак слабости.
– Ты не слабая.
В нем закипел гнев.
– Что еще сказал твой отец?
– Он говорит, что я не могу вернуться в... что я не могу вернуться домой.
– Почему?
– Потому что он хочет выдать меня замуж за кого-то, кто, как он полагает, окажет честь семье де Вир.
Авиза снова отвернулась. Кулаки Кристиана, лежащие на парапете, сжались.
«За кого-то, кто окажет честь семье де Вир». Но сын Роберта Ловелла для этого не годится. Его имя может только навлечь позор на семью его невесты.
– Я не такой человек, – сказал Кристиан и погладил ее дрожащие плечи.
Авиза отерла слезы, которых, как он знал, она стыдилась так же, как он трусости своего отца.
Кристиан дотронулся до шелковистых волос Авизы и подумал, что ее нежное дыхание будет ласкать кожу другого мужчины и что другой мужчина будет изнывать от наслаждения, проникая в глубь ее тела. И от этой мысли желудок его свела судорога.
Авиза подняла глаза на Кристиана, и, как и в первую их встречу, он подумал, что они сияют, словно солнце. Он прочел в них много разных чувств – гнев, бессилие, отчаяние... И любовь.
Голова Авизы снова опустилась на его плечо, а руки обвились вокруг его талии.
– Ты веришь, что твой отец трус?
– Глупый вопрос!
– Не глупый! Ты много раз говорил о тех, кто отвернулся от него, но никогда не говорил, веришь в его трусость или нет.
– Не имеет значения, во что я верю.
Кристиан повернул Авизу к себе и зарылся лицом в ее волосы.
– Все верят...
– Почему тебя заботит, – спросила она, отстраняясь, – чему верят другие? Если даже все разделяют какое-то мнение, это вовсе не значит, что оно справедливо.
– Ты говоришь чепуху.
– Я говорю? – Она постучала по рукояти своего меча. – Я готова сражаться вот этим оружием. Пусть все верят в то, что это невозможно. Нет разницы между ошибочным мнением обо мне и ошибочным мнением всех о твоем отце. Кристиан нахмурился.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, Авиза! Твое умение владеть оружием – редкость, исключение! Мой же отец предал короля!
– Ты в этом уверен?
– Если это не так, то почему он не возразил тем, кто называет его трусом?
– Не знаю.
Бесхитростный ответ Авизы погасил ярость Кристиана.
– Я не хочу спорить. Ты ничего не знаешь о том, что случилось.
– Но и ты не знаешь! – Она схватила его за руки. – Кристиан, ведь твой отец никогда прежде не трусил. Почему же он так поступил в тот день?
– Он сказал, что битва была проиграна.
– Он мог принять почетное поражение, как сделали остальные. Ведь ни одного лорда, присоединившегося к королю, не подвергли остракизму, хотя все они подвели короля. Почему же тогда именно твой отец покинул поле боя? Согласись, в этом нет смысла.
– Если он думал только о том, как спасти свою шкуру, то его бы не остановили такие соображения.
– Но он твой отец, Кристиан. Ты пожертвовал бы жизнью ради чести. Даже Гай был готов рискнуть жизнью ради твоего спасения, а честь он ни во что не ставит. Почему же твой отец бежал, когда мог с честью принять достойное поражение?
– На что ты намекаешь?
– Я намекаю на то, что в этом деле, когда твой отец покинул короля Генриха, есть неизвестные тебе факты. Зато эти факты известны твоему отцу.
– Я его спрашивал. Он не хочет об этом говорить.
– А твоя мать?
Кристиан покачал головой:
– Ее давно нет на свете.
– Ее духовник?
– Новый священник в Ловелл-Моут живет всего несколько лет. Не знаю, был ли отец Джеймс, прежний духовник нашей семьи, с моим отцом в Англии в 1147 году.
– Где отец Джеймс сейчас?
– Понятия не имею. Он покинул Ловелл-Моут, когда я был ребенком, чтобы служить архиепископу.
– Которому?
Кристиан не хотел лишать Авизу надежды, но он все же ответил:
– Бекету. Должно быть, отец Джеймс отправился в ссылку вместе с ним.
– О!
Она снова отвернулась и долго смотрела в сторону, потом повернулась к Кристиану, чтобы задать следующий вопрос:
– Мог он вернуться в Англию вместе с архиепископом?
– Даже если отец Джеймс и жив, то он очень стар.
– Значит, твой отец – единственный, кто знает? – Авиза вздохнула. – Но должен же быть кто-нибудь еще!
– Да. Но кто?
Она снова прижалась к Кристиану, и он обнял ее. Авиза была единственным существом, кто столь же, сколько и он, пекся о том, чтобы смыть пятно трусов с имени Ловеллов. Он хотел бы дать ей ответ, но у него ответа не было.
Глава 20
Кристиан не поднял головы и не откликнулся на зов брата. Может, Гай не заметит его в углу арсенала? Замерев с рукой, поднятой над мечом, Кристиан хотел быть уверен, что даже едва слышный шорох мягкой ткани, которой он полировал меч, останется не замеченным братом. Кристиан пришел сюда разобраться в своих мыслях.
«Я намекаю на то, что есть факты, касающиеся того, как твой отец оставил короля Генриха, которых ты не знаешь. Но эти факты должен знать твой отец».
Эти слова Авизы звенели эхом в его голове. Может, она права?
– Я знаю, что ты здесь! – закричал Гай на всю комнату. – Мне нужно поговорить с тобой.
Бросив на стол кусок ткани, Кристиан встал. Раздраженный тон Гая означал, что он не уйдет, пока не выскажет все, ради чего пришел. Кристиан только надеялся, что на этот раз братец не соблазнил чью-нибудь жену и ему не придется умиротворять очередного рогатого мужа...
– Сюда! В угол! – крикнул Кристиан.
Ругательства Гая заглушил грохот оружия, свалившегося на пол. Он пнул ногой груду наконечников для стрел и двинулся к Кристиану.
– Когда мы уезжаем? – резко спросил он брата. – Я не могу больше терпеть едких замечаний де Вира.
– Не обращай внимания. В нем больше трескучих фраз, чем ума, – хмыкнул Кристиан. – Удивительно, как такой неумный человек мог породить такую мудрую женщину, как Авиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78