Разве это не одно и то же?
Нет, я сделаю это, он — никогда!
— Откуда ты знаешь? Может быть, завтра он найдет золотую жилу?
— Предположим, он и в самом деле найдет ее. Предположим, он доберется до дому. Я гарантирую ему ненадолго хватит ее: пара лет… возможно, три года. Таков образ жизни азартного игрока!
— Я не хочу вести эти разговоры, Бен!
— А я не собираюсь сидеть, сложа руки, и терпеть поражение, — решительно заявил он. — Мы созданы друг для друга, не забывай об этом!
Глупо выражаться так.
— Зато это правда: я люблю тебя, я хочу тебя, все равно мы с тобой будем вместе!
Произнося эти слова, Бен брал горсти песка и сыпал его сквозь пальцы.
— Я найду то, что ищу в этой земле, — продолжал он, — и в один прекрасный день мы с тобой будем вместе!
— Мы должны возвращаться! Я не хочу надолго оставлять Морвенну! Посмотри-ка на свои ладони! Что ты играешь с песком?
Бен взглянул в сторону ручья.
— Схожу умоюсь…
Я наблюдала за ним, склонившимся у ручья, и изо всех сил пыталась подавить в себе волнение, которое он вызвал.
Бен был прав, я любила его! Теперь я это понимала. Можно было еще думать о том — не больше ли у него недостатков, чем у Джервиса, но они были недостатками сильного человека, а у Джервиса — слабого. Джервис действовал не потому, что хотел этого, а потому что его слабость не позволяла сопротивляться искушению; Бен действовал по собственному разумению, уверенный в том, что мир создан для него. Можно ли здесь было говорить о выборе? С точки зрения морали — это ничего не значило, это был вопрос взаимоотношения силы и слабости, но был ли смысл проводить сравнение? Любовь является без приглашения, путем рассуждений невозможно полюбить!
Слишком уж долго Бен стоял у ручья. Я встала, направилась к лошади и отвязала ее: мне нужно было возвращаться к Морвенне.
Похоже, Бен не собирался отходить от ручья. Наконец, вернувшись, он вытер руки о полы куртки. Он молчал и был погружен в глубокие размышления, пока мы ехали домой.
Я подумала, что Бен сожалеет о том, что сказал слишком многое. Должно быть, он понимает, что ему не следовало заводить этот разговор, и все-таки я была довольна, что он произошел: он должен послужить для меня предупреждением! Принимая во внимание наши чувства друг к другу, я должна была вести себя особенно осторожно.
На следующий день весь городок гудел от возбуждения: Одноглазый Томпсон и Том Кэссиди нашли золото, не какую-то крупинку, а настоящую жилу!
Одноглазым Томпсона называли по вполне очевидной причине, хотя никто не знал, где он потерял свой правый глаз. Он был человеком, который не любил общаться со своими собратьями. Жил он в хижине вместе со своим партнером Томом Кэссиди. Они были молчаливой парочкой и лишь изредка появлялись в салуне, чтобы пропустить по кружке эля и сразу уйти. Работали они упорно, трудолюбиво и до последней поры — безуспешно.
Новость распространилась мгновенно. Если кто-то находил хоть какое-то золото, это могло означать, что в этих краях еще есть неразведанные запасы. Надежда охватывала городишко, словно пожар.
Одноглазый, как обычно, помалкивал, но Кэссиди был не в силах скрыть свое счастье.
— Наконец-то, — сказал он, — нам удалось! Вскоре мы отправимся домой миллионерами!
Они лихорадочно работали, поднимая породу со дна своей шахты, затем таскали ее к ручью и промывали, отделяя пустую от драгоценного золота.
Все только и говорили про везение Одноглазого и Кэссиди, других тем просто не существовало.
В течение трех дней они непрерывно трудились, добывая золото, но продлилось это недолго.
Золото исчезло так же неожиданно, как и появилось.
— Наплевать, — заявил Кэссиди. — Мы уже сделали состояние.
Теперь они собирались домой. Золото было упаковано и приготовлено к отправке в Мельбурн. Там его должны были оценить, но не было сомнений в том, что оба в несколько дней стали богатыми людьми.
В соответствии с обычаем, по которому всякий, на кого, как говорили, свалилось богатство, устраивал городу праздник. Удачливые партнеры угощали всех желающих. Решили на открытом воздухе зажарить барана на вертеле, потом собирались устроить танцы с песнями. Когда кому-нибудь везло, это говорило о том, что такое может случиться со всяким. В этом состоял весь смысл здешней жизни, это внушало всем оптимизм. «Бог окажется щедрым, как в пятьдесят первом году! — говорили люди. — Просто на этот раз золото немного поглубже, так что и добывать его потруднее».
Мне хорошо запомнился этот день. Все были очень возбуждены, было просто невозможно не принять в этом участие. Даже Одноглазый не скрывал своего восторга, а Кэссиди совершенно явно блаженствовал. Джервис тоже был очень рад.
— Их черед — сегодня, а наш — завтра! — говорил он. — Вскоре на их месте окажемся мы. Золото здесь есть, я это чую!
— Я предчувствую, что нам вскоре повезет, — сказал и Джастин.
— Здесь у всех такое предчувствие, — заметила я. — Надеюсь, оно вас не обманет.
Дневная жара уже спала, и вечер оказался просто замечательным. На бархатном небе начали загораться яркие звезды: Южный Крест, постоянно напоминавший нам о том, как далеко мы от дома. Повсюду горели костры, на которых жарили мясо. В золе пекли пресные лепешки. Похоже, на праздник собрался весь городок.
— Вы увидите, как празднуется по-настоящему крупная находка! — говорил Бен. — После месяцев подавленности, когда всем начинает казаться, что золотые деньки навсегда ушли в прошлое, кто-нибудь делает такую находку, и вновь оживают надежды!
Я видела, что и Бен изменился. Его, похоже, тоже потрясла эта находка, и он подхватил ту же «золотую лихорадку», что и остальные.
Особенно хорошее настроение было у Джервиса.
Только подумать, на их месте могли бы оказаться мы!
— Если бы это оказались мы… — вздохнула я.
— Если бы.. — повторил Джервис.
«Если бы»— эти два слова не раз еще звучали в моих ушах: признание Бена произвело на меня сильное впечатление. Я внушала себе, что нам нужно уезжать отсюда, я не была уверена в себе…
Кое-кто уже пустился танцевать. Двое мужчин принесли с собой скрипки и почти непрерывно играли на них. У одного из музыкантов оказался весьма неплохой голос.
Странно выглядел этот пейзаж. Горящие костры освещали хижины неверным светом, придавая им загадочность, напрочь отсутствовавшую при дневном освещении.
Морвенны с нами, конечно, не было. Она чувствовала недомогание, и с часу на час мы ожидали рождения ребенка. Мы ни на минуту не оставляли ее без надзора, всегда в доме находился кто-нибудь, чтобы оказать помощь. Сейчас дежурила Мэг со своим мужем, готовым тут же броситься за миссис Боулз, если появятся признаки родов.
Я сидела на траве, рядом со мной — Джастин и Джервис. Джервис продолжал с энтузиазмом обсуждать находку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Нет, я сделаю это, он — никогда!
— Откуда ты знаешь? Может быть, завтра он найдет золотую жилу?
— Предположим, он и в самом деле найдет ее. Предположим, он доберется до дому. Я гарантирую ему ненадолго хватит ее: пара лет… возможно, три года. Таков образ жизни азартного игрока!
— Я не хочу вести эти разговоры, Бен!
— А я не собираюсь сидеть, сложа руки, и терпеть поражение, — решительно заявил он. — Мы созданы друг для друга, не забывай об этом!
Глупо выражаться так.
— Зато это правда: я люблю тебя, я хочу тебя, все равно мы с тобой будем вместе!
Произнося эти слова, Бен брал горсти песка и сыпал его сквозь пальцы.
— Я найду то, что ищу в этой земле, — продолжал он, — и в один прекрасный день мы с тобой будем вместе!
— Мы должны возвращаться! Я не хочу надолго оставлять Морвенну! Посмотри-ка на свои ладони! Что ты играешь с песком?
Бен взглянул в сторону ручья.
— Схожу умоюсь…
Я наблюдала за ним, склонившимся у ручья, и изо всех сил пыталась подавить в себе волнение, которое он вызвал.
Бен был прав, я любила его! Теперь я это понимала. Можно было еще думать о том — не больше ли у него недостатков, чем у Джервиса, но они были недостатками сильного человека, а у Джервиса — слабого. Джервис действовал не потому, что хотел этого, а потому что его слабость не позволяла сопротивляться искушению; Бен действовал по собственному разумению, уверенный в том, что мир создан для него. Можно ли здесь было говорить о выборе? С точки зрения морали — это ничего не значило, это был вопрос взаимоотношения силы и слабости, но был ли смысл проводить сравнение? Любовь является без приглашения, путем рассуждений невозможно полюбить!
Слишком уж долго Бен стоял у ручья. Я встала, направилась к лошади и отвязала ее: мне нужно было возвращаться к Морвенне.
Похоже, Бен не собирался отходить от ручья. Наконец, вернувшись, он вытер руки о полы куртки. Он молчал и был погружен в глубокие размышления, пока мы ехали домой.
Я подумала, что Бен сожалеет о том, что сказал слишком многое. Должно быть, он понимает, что ему не следовало заводить этот разговор, и все-таки я была довольна, что он произошел: он должен послужить для меня предупреждением! Принимая во внимание наши чувства друг к другу, я должна была вести себя особенно осторожно.
На следующий день весь городок гудел от возбуждения: Одноглазый Томпсон и Том Кэссиди нашли золото, не какую-то крупинку, а настоящую жилу!
Одноглазым Томпсона называли по вполне очевидной причине, хотя никто не знал, где он потерял свой правый глаз. Он был человеком, который не любил общаться со своими собратьями. Жил он в хижине вместе со своим партнером Томом Кэссиди. Они были молчаливой парочкой и лишь изредка появлялись в салуне, чтобы пропустить по кружке эля и сразу уйти. Работали они упорно, трудолюбиво и до последней поры — безуспешно.
Новость распространилась мгновенно. Если кто-то находил хоть какое-то золото, это могло означать, что в этих краях еще есть неразведанные запасы. Надежда охватывала городишко, словно пожар.
Одноглазый, как обычно, помалкивал, но Кэссиди был не в силах скрыть свое счастье.
— Наконец-то, — сказал он, — нам удалось! Вскоре мы отправимся домой миллионерами!
Они лихорадочно работали, поднимая породу со дна своей шахты, затем таскали ее к ручью и промывали, отделяя пустую от драгоценного золота.
Все только и говорили про везение Одноглазого и Кэссиди, других тем просто не существовало.
В течение трех дней они непрерывно трудились, добывая золото, но продлилось это недолго.
Золото исчезло так же неожиданно, как и появилось.
— Наплевать, — заявил Кэссиди. — Мы уже сделали состояние.
Теперь они собирались домой. Золото было упаковано и приготовлено к отправке в Мельбурн. Там его должны были оценить, но не было сомнений в том, что оба в несколько дней стали богатыми людьми.
В соответствии с обычаем, по которому всякий, на кого, как говорили, свалилось богатство, устраивал городу праздник. Удачливые партнеры угощали всех желающих. Решили на открытом воздухе зажарить барана на вертеле, потом собирались устроить танцы с песнями. Когда кому-нибудь везло, это говорило о том, что такое может случиться со всяким. В этом состоял весь смысл здешней жизни, это внушало всем оптимизм. «Бог окажется щедрым, как в пятьдесят первом году! — говорили люди. — Просто на этот раз золото немного поглубже, так что и добывать его потруднее».
Мне хорошо запомнился этот день. Все были очень возбуждены, было просто невозможно не принять в этом участие. Даже Одноглазый не скрывал своего восторга, а Кэссиди совершенно явно блаженствовал. Джервис тоже был очень рад.
— Их черед — сегодня, а наш — завтра! — говорил он. — Вскоре на их месте окажемся мы. Золото здесь есть, я это чую!
— Я предчувствую, что нам вскоре повезет, — сказал и Джастин.
— Здесь у всех такое предчувствие, — заметила я. — Надеюсь, оно вас не обманет.
Дневная жара уже спала, и вечер оказался просто замечательным. На бархатном небе начали загораться яркие звезды: Южный Крест, постоянно напоминавший нам о том, как далеко мы от дома. Повсюду горели костры, на которых жарили мясо. В золе пекли пресные лепешки. Похоже, на праздник собрался весь городок.
— Вы увидите, как празднуется по-настоящему крупная находка! — говорил Бен. — После месяцев подавленности, когда всем начинает казаться, что золотые деньки навсегда ушли в прошлое, кто-нибудь делает такую находку, и вновь оживают надежды!
Я видела, что и Бен изменился. Его, похоже, тоже потрясла эта находка, и он подхватил ту же «золотую лихорадку», что и остальные.
Особенно хорошее настроение было у Джервиса.
Только подумать, на их месте могли бы оказаться мы!
— Если бы это оказались мы… — вздохнула я.
— Если бы.. — повторил Джервис.
«Если бы»— эти два слова не раз еще звучали в моих ушах: признание Бена произвело на меня сильное впечатление. Я внушала себе, что нам нужно уезжать отсюда, я не была уверена в себе…
Кое-кто уже пустился танцевать. Двое мужчин принесли с собой скрипки и почти непрерывно играли на них. У одного из музыкантов оказался весьма неплохой голос.
Странно выглядел этот пейзаж. Горящие костры освещали хижины неверным светом, придавая им загадочность, напрочь отсутствовавшую при дневном освещении.
Морвенны с нами, конечно, не было. Она чувствовала недомогание, и с часу на час мы ожидали рождения ребенка. Мы ни на минуту не оставляли ее без надзора, всегда в доме находился кто-нибудь, чтобы оказать помощь. Сейчас дежурила Мэг со своим мужем, готовым тут же броситься за миссис Боулз, если появятся признаки родов.
Я сидела на траве, рядом со мной — Джастин и Джервис. Джервис продолжал с энтузиазмом обсуждать находку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119