то была быстрая езда и верная гибель.
Имперская почта переправляла срочные послания еще быстрее, – но при этом менялись как кони, так и люди. Курьер вовсю дул в рожок, издалека извещая о своем прибытии, и его напарник хватал сумку с письмами еще до того, как конь первого успевал замедлить бег. Неопытному же наезднику нечего и мечтать обогнать почту.
– В особых случаях, – с усмешкой пояснил Шанди, – проконсул имеет право остановить почтовую доставку.
Он предлагал нечто настолько похожее на кощунство, что впервые, кажется, за всю свою службу начальник личной охраны оказался потрясен до глубины души. Шанди ткнул большим пальцем назад, указывая на следовавший за ними отряд:
– Думаешь, Ократи справится? Хардграа кивнул не задумываясь. Оптия Ократи он выбирал сам, так что тот справится со всем, чем угодно.
– И надолго?
– Трех-четырех дней вполне хватит, – сказал Шанди. – А потом первым делом пойдет государственная корреспонденция, а частная переписка подождет еще денек-другой.
Эта идея завладела воображением центуриона, и он радостно оскалился:
– Кого возьмем?
– Господина Акопуло и лорда Ампили, конечно. По виду обоих не скажешь, что они способны выжить после безумной скачки в духе Шанди, но Хардграа знал их достаточно давно, чтобы не обмануться на этот счет.
Акопуло, политический советник принца, был невысок и худ, напоминая собой какую-то невзрачную птаху; к тому же из-за седины он казался старше своих лет, но при этом обладал, пожалуй, самым острым умом во всей Империи. По одной «единственной паутинке Акопуло мог бы выследить паука за тысячу лиг, и каждого видел насквозь.
Ампили, начальник протокольной службы, был вдвое крупнее Акопуло. Сейчас он трясся на своей лошадке где-то в конце колонны, и вздувающийся волнами серый плащ овевал его рыхлые телеса. У этого толстяка источников информации больше, чем у всей имперской бюрократии Хаба. Неопытный Ило воображает, будто находится в курсе всего, что происходит в Империи, потому что через его руки проходит вся официальная корреспонденция; но это только события, Пропущенные сквозь «официальную» мясорубку. Из разговоров с Ампили Шанди узнает множество важных вещей, о которых так называемые официальные лица даже заикнуться не смеют; Акопуло же раскрывает ему подлинный смысл происходящего, вкупе с хитроумными рассуждениями о возможных последствиях. Тучный Ампили сочтет путешествие нелегким, но он куда более вынослив, чем можно подумать.
– А я? – внезапно забеспокоился Хардграа.
– Ну конечно.
Шанди не пренебрег бы компанией начальника своей охраны и личного телохранителя, да и двух молодцов с мечами захватить с собой тоже не помешает. Правда, кроме сурового вида от них ничего и не потребуется, – но путешествовать вовсе без сопровождения в подобной ситуации может только слабоумный. Да и зачем было походя обижать Хардграа, живое олицетворение преданности, старого товарища, бывшего некогда гладиатором? Как говорили в войсках, на завтрак он грыз гранитные глыбы, а на обед – бронзу.
– И еще Ило.
– Этого?.. – опешил Хардграа, явно подразумевая «зачем?».
– Считай его моим талисманом, – с улыбкой предложил Шанди.
Ило же, без сомнения, наслаждался поездкой – ив первую очередь самим собой, гарцующим впереди всех. Штандарт плыл высоко, а края белой волчьей шкуры так и трепетали на ветерке. Юный ловелас упивался собственным бравым видом и героической славой, повергавшими к его стопам женщин. Наверное, он даже не представлял, насколько «легенда о подвигах Ило» укрепляла боевой дух легионов – и тем самым помогала Шанди. А если и представлял, то не особенно заботился. Вообще Ило мало что заботило – кроме самого Ило, естественно… Ило был предан наследнику, потому что счел преданность выгодной, – но у Шанди уже имелись кое-какие мысли насчет того, как можно будет использовать Ило в Хабе.
Хардграа, Акопуло, Ампили, Ило. Да, всего несколько человек. На следующей же почтовой станции Шанди остановит пересылку почты и оставит там Ократи с ребятами, дабы быть уверенным, что вся корреспонденция сохраняется на месте. Тогда он захватит с собой этих нескольких – и да заберет себе Зло все болячки от жестких седел!
Те же несколько преданных человек станут сердцевиной двора следующего императора, внутренним кругом власти. Империя умирает; ей необходима хорошая встряска, которую она не знала с того самого утра, когда его прапрабабушка Абнила попыталась упразднить сенат. Шанди готов был устроить нечто подобное, заручившись поддержкой друзей. И начнет он, восстановив справедливость в отношении Ило; тогда ни у кого не возникнет сомнений, какие принципы отстаивает новый император.
Всего несколько человек.
Горстка избранных.
2
Дубовый дворец, официальная резиденция престолонаследника, располагался у северной стены, замыкавшей весь дворцовый ансамбль, прямо над крутым откосом. С балконов открывался внушительный пейзаж столицы, с призрачными башнями Белого дворца в отдалении и серебряным блеском вод Цинмера у самого горизонта. Глядя отсюда на раскинувшуюся перед дворцом половину Хаба, Эшиала насчитала двадцать два купола и, наверное, пропустила один-другой десяток. Город стоял внизу, словно мраморный лес; роскошное зрелище, если интересуешься великими постройками древности.
Сейчас, однако, Эшиале было не до городских пейзажей. Вместе с сестрой она опиралась на точеные перила, по обыкновению вяло справляясь с натиском ее надоедливого, нытья.
Представление Эшии о наряде, подходящем для спокойного летнего вечера, включало в себя невероятное количество тафты, кружев и китового уса. Платье было результатом многомесячного труда самых опытных швей, они унизали его жемчугом и украсили замысловатой вышивкой. Естественно, благородная дама могла надеть такое платье только раз в жизни, и потом была вынуждена выбрасывать его за ненужностью. Волосы Эшии венчали морские раковины, шелковые банты и опять жемчуга…
Летний вечер не принес прохлады; на Эшиале была только тонкая ситцевая сорочка – и практически ничего больше, хотя об этом знала только она сама.
– Ты ведь понимаешь, – заявила Эшия самым ядовитым своим тоном, – что, когда станешь императрицей, всем придется одеваться тебе под стать?
Эшиала обдумала вопрос и сочла его бессмыслицей.
– Нет, ни о чем таком я и думать не хочу.
– Но ведь ты же должна!.. Это очевидно.
– Ну и пусть одеваются, как хотят. Между прочим, то, что ношу я, гораздо удобнее всех твоих кружев.
Сестра глубоко вздохнула, пряча возмущение, так что даже скрипнул китовый ус в ее корсете.
– При чем, при чем здесь удобство?.. Если все кругом начнут одеваться как дочери лавочника, что тогда будет с благородными дамами и их швеями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Имперская почта переправляла срочные послания еще быстрее, – но при этом менялись как кони, так и люди. Курьер вовсю дул в рожок, издалека извещая о своем прибытии, и его напарник хватал сумку с письмами еще до того, как конь первого успевал замедлить бег. Неопытному же наезднику нечего и мечтать обогнать почту.
– В особых случаях, – с усмешкой пояснил Шанди, – проконсул имеет право остановить почтовую доставку.
Он предлагал нечто настолько похожее на кощунство, что впервые, кажется, за всю свою службу начальник личной охраны оказался потрясен до глубины души. Шанди ткнул большим пальцем назад, указывая на следовавший за ними отряд:
– Думаешь, Ократи справится? Хардграа кивнул не задумываясь. Оптия Ократи он выбирал сам, так что тот справится со всем, чем угодно.
– И надолго?
– Трех-четырех дней вполне хватит, – сказал Шанди. – А потом первым делом пойдет государственная корреспонденция, а частная переписка подождет еще денек-другой.
Эта идея завладела воображением центуриона, и он радостно оскалился:
– Кого возьмем?
– Господина Акопуло и лорда Ампили, конечно. По виду обоих не скажешь, что они способны выжить после безумной скачки в духе Шанди, но Хардграа знал их достаточно давно, чтобы не обмануться на этот счет.
Акопуло, политический советник принца, был невысок и худ, напоминая собой какую-то невзрачную птаху; к тому же из-за седины он казался старше своих лет, но при этом обладал, пожалуй, самым острым умом во всей Империи. По одной «единственной паутинке Акопуло мог бы выследить паука за тысячу лиг, и каждого видел насквозь.
Ампили, начальник протокольной службы, был вдвое крупнее Акопуло. Сейчас он трясся на своей лошадке где-то в конце колонны, и вздувающийся волнами серый плащ овевал его рыхлые телеса. У этого толстяка источников информации больше, чем у всей имперской бюрократии Хаба. Неопытный Ило воображает, будто находится в курсе всего, что происходит в Империи, потому что через его руки проходит вся официальная корреспонденция; но это только события, Пропущенные сквозь «официальную» мясорубку. Из разговоров с Ампили Шанди узнает множество важных вещей, о которых так называемые официальные лица даже заикнуться не смеют; Акопуло же раскрывает ему подлинный смысл происходящего, вкупе с хитроумными рассуждениями о возможных последствиях. Тучный Ампили сочтет путешествие нелегким, но он куда более вынослив, чем можно подумать.
– А я? – внезапно забеспокоился Хардграа.
– Ну конечно.
Шанди не пренебрег бы компанией начальника своей охраны и личного телохранителя, да и двух молодцов с мечами захватить с собой тоже не помешает. Правда, кроме сурового вида от них ничего и не потребуется, – но путешествовать вовсе без сопровождения в подобной ситуации может только слабоумный. Да и зачем было походя обижать Хардграа, живое олицетворение преданности, старого товарища, бывшего некогда гладиатором? Как говорили в войсках, на завтрак он грыз гранитные глыбы, а на обед – бронзу.
– И еще Ило.
– Этого?.. – опешил Хардграа, явно подразумевая «зачем?».
– Считай его моим талисманом, – с улыбкой предложил Шанди.
Ило же, без сомнения, наслаждался поездкой – ив первую очередь самим собой, гарцующим впереди всех. Штандарт плыл высоко, а края белой волчьей шкуры так и трепетали на ветерке. Юный ловелас упивался собственным бравым видом и героической славой, повергавшими к его стопам женщин. Наверное, он даже не представлял, насколько «легенда о подвигах Ило» укрепляла боевой дух легионов – и тем самым помогала Шанди. А если и представлял, то не особенно заботился. Вообще Ило мало что заботило – кроме самого Ило, естественно… Ило был предан наследнику, потому что счел преданность выгодной, – но у Шанди уже имелись кое-какие мысли насчет того, как можно будет использовать Ило в Хабе.
Хардграа, Акопуло, Ампили, Ило. Да, всего несколько человек. На следующей же почтовой станции Шанди остановит пересылку почты и оставит там Ократи с ребятами, дабы быть уверенным, что вся корреспонденция сохраняется на месте. Тогда он захватит с собой этих нескольких – и да заберет себе Зло все болячки от жестких седел!
Те же несколько преданных человек станут сердцевиной двора следующего императора, внутренним кругом власти. Империя умирает; ей необходима хорошая встряска, которую она не знала с того самого утра, когда его прапрабабушка Абнила попыталась упразднить сенат. Шанди готов был устроить нечто подобное, заручившись поддержкой друзей. И начнет он, восстановив справедливость в отношении Ило; тогда ни у кого не возникнет сомнений, какие принципы отстаивает новый император.
Всего несколько человек.
Горстка избранных.
2
Дубовый дворец, официальная резиденция престолонаследника, располагался у северной стены, замыкавшей весь дворцовый ансамбль, прямо над крутым откосом. С балконов открывался внушительный пейзаж столицы, с призрачными башнями Белого дворца в отдалении и серебряным блеском вод Цинмера у самого горизонта. Глядя отсюда на раскинувшуюся перед дворцом половину Хаба, Эшиала насчитала двадцать два купола и, наверное, пропустила один-другой десяток. Город стоял внизу, словно мраморный лес; роскошное зрелище, если интересуешься великими постройками древности.
Сейчас, однако, Эшиале было не до городских пейзажей. Вместе с сестрой она опиралась на точеные перила, по обыкновению вяло справляясь с натиском ее надоедливого, нытья.
Представление Эшии о наряде, подходящем для спокойного летнего вечера, включало в себя невероятное количество тафты, кружев и китового уса. Платье было результатом многомесячного труда самых опытных швей, они унизали его жемчугом и украсили замысловатой вышивкой. Естественно, благородная дама могла надеть такое платье только раз в жизни, и потом была вынуждена выбрасывать его за ненужностью. Волосы Эшии венчали морские раковины, шелковые банты и опять жемчуга…
Летний вечер не принес прохлады; на Эшиале была только тонкая ситцевая сорочка – и практически ничего больше, хотя об этом знала только она сама.
– Ты ведь понимаешь, – заявила Эшия самым ядовитым своим тоном, – что, когда станешь императрицей, всем придется одеваться тебе под стать?
Эшиала обдумала вопрос и сочла его бессмыслицей.
– Нет, ни о чем таком я и думать не хочу.
– Но ведь ты же должна!.. Это очевидно.
– Ну и пусть одеваются, как хотят. Между прочим, то, что ношу я, гораздо удобнее всех твоих кружев.
Сестра глубоко вздохнула, пряча возмущение, так что даже скрипнул китовый ус в ее корсете.
– При чем, при чем здесь удобство?.. Если все кругом начнут одеваться как дочери лавочника, что тогда будет с благородными дамами и их швеями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110