Думбадзе Нодар
Кладбище
Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ
КЛАДБИЩЕ
Рассказ
Перевод К. Коринтэли
- Здравствуй!
- Кто ты? - вместо ответа спросил я, оглядывая высокого мужчину, незаметно подошедшего к могиле.
- Я-то?.. Вано я, здешний, - отвечал тот, опускаясь на базальтовую глыбу. - Здешний я, из Багеби, - повторил он, доставая из нагрудного кармана сигареты.
- Угости меня сигаретой, будь другом, - попросил я.
- Это "Пряма".
- Все равно.
Он протянул мне сигарету и чиркнул спичкой. Вспыхнув, пламя озарило его лицо с очень печальными глазами и прямым красивым носом. Ему было бы лет эдак пятьдесят - пятьдесят пять, а может статься, и того меньше, небритое лицо старило его.
Прикрывая спичку обеими руками, чтобы пламя не погасло, он поднес ее к моей сигарете. Огонек, точно пойманный светлячок, трепетал в его огромных ладонях.
- Что ты тут делаешь? - спросил я.
- Я-а?.. Да я ж тебе сказал, здешний я, тутошний, - растолковал он мне и прикурил свою сигарету.
- А-а-а...
- Я сказал тебе давеча "здравствуй".
- Благодарствуй... добрый вечер! - поспешил я загладить свою неловкость и, как бы в знак извинения, коснулся рукой его колена.
- Кто у тебя тут? - спросил он, кивком головы указывая на могилу.
- Сын.
Вано внезапно закашлялся.
- Тяжело... - полуспрашивая, полуутверждая сказал он, когда кашель унялся.
- Да что ж это я говорю! - спохватился он, криво усмехнувшись. - Что может быть горше!.. В ту пору я гостил в Кизики, у свойственников. А приехал, так мне сказывали, дескать, такое тут творилось, не передать... И могилу эту показали...
Я ничего не ответил, только кивнул головой.
- Коли задумаешься, то и свихнуться недолго... Прежде здесь деревня стояла, а нынче вот кладбище. Как раз на этом самом месте у меня сад был... Теперь все мы за реку перебрались. - Он медленно повернул голову, поглядел на приютившуюся на противоположном склоне деревню. - Убегаем, убегаем, а оно, проклятое, за нами по пятам гонится... - Он глянул на кладбище. - Куда убежишь?
- Никуда, - подтвердил я и попросил у него еще сигарету.
- Ты почему ж не написал на могильном камне отчество, год рождения и смерти? - помолчав, спросил Вано.
- Мне это ни к чему.
- А другим?
- Другим тем более.
Вано задумался, почесал голову.
- И то правда... А сколько ему было все-таки?
- Пять лет.
- Где же бог, а? - Он хлопнул себя по колену.
- Не знаю. - Я поднялся с могильного холмика. Отряхнул землю с одежды.
- Ночью-то не боязно сюда ходить? - спросил он.
- А чего мне бояться?
- Да не знаю... кладбище, как ни говори. Души усопших, призраки, почем я знаю... да и, кроме того, по ночам здесь всякий темный люд шастает.
- Хуже того, что уже случилось, ничего со мной случиться не может.
- И то правда, - согласился он, подумав.
- Что ж, до свиданья, - попрощался я и, выйдя за ограду могилы, прикрыл калитку.
- Иди с миром, и пошли тебе господь утешение, - проговорил он и тоже поднялся.
- Благодарствуй.
Отойдя на значительное расстояние, я оглянулся. Он все еще стоял у могилы моего мальчика. В темноте он казался изваянием из черного мрамора. Сходство было так велико, что, не зная, легко можно было ошибиться. И вдруг мне впервые стало жутко на кладбище.
Почти заброшенное Старо-Верийское кладбище, тихое, осененное густо разросшимися деревьями, со скромными могилами, лишь немногие из коих были украшены мраморными плитами и памятниками, походило скорее на райский сад, нежели на то, чем оно было. Во всяком случае, так казалось мне и моим двоюродным братьям Зурабу и Вахтангу, когда тетушка моя, Нина, по воскресеньям водила нас туда на могилу своей матери. Тетя Нина была жена моего родного дяди.
Пока она, печальная, сидела, опустив голову, и размышляла бог весть о чем, мы с Зурабом и Вахтангом носились взапуски, играли в пятнашки, в разбойников, выискивали в иссиня-зеленом плюще заброшенных могил птичьи гнезда, полные яиц - пестрых и в маленькую крапинку, точно веснушки, потом, набегавшись вволю, съедали свои бутерброды - ломоть свежего белого хлеба с холодной котлетой и донимали нескончаемыми головоломными вопросами мою зеленоглазую, красивую, как ангел, тетушку.
- Тетя Нина, почему птичьи яйца всегда пестрые или в веснушках?
- Потому что... видишь ли, чтобы птенцы вылуплялись красивые, пестренькие, с разноцветными перышками.
- Мамочка, а почему бабушка умерла? - Это спрашивает Вахтанг.
- Потому что, сыночек... понимаешь, она ведь и не умерла вовсе, а просто состарилась очень и ушла от нас...
- А ты тоже уйдешь от нас, когда очень состаришься? - Это Зураб.
- Уйду, наверное... конечно, уйду.
- Тогда и мы вместе с тобой уйдем! - заявляет Вахтанг.
- Нет, родной, вам никак нельзя уходить, вы должны ухаживать за моей могилой! - взволнованно возражает тетя.
- Нет, мы тоже уйдем! - упряма настаивает он.
Тетушка рукой закрывает ему рот и велит нам идти играть. Мы продолжаем играть в этой тихой обители и лишь к заходу солнца уходим домой.
И вот случилось так, что кладбище с детства вошло в мою жизнь как место, преисполненное удивительной красоты и глубочайшего спокойствия.
Через несколько лет моя тетушка, совсем еще молодая, ушла от нас.
Еще несколько лет спустя оба ее сына с ужасающим упрямством выполнили обещанное, и я возненавидел кладбище лютой ненавистью. Возненавидел настолько, что после всего происшедшего ни разу не посетил ни одной из дорогих могил.
В дальнейшем, когда у меня появилась собственная могила, к моему удивлению, кладбище вновь вернулось ко мне с той особой красотой и спокойствием, которые так пленяли меня в детстве.
- Мы, если можно так выразиться, перешли на рельсы индустриализации, сударь мой... - продолжает говорить мне директор кладбища. - Хозяйство большое, ответственное. Сегодняшнее кладбище - это не то, что вчера было... В нынешнем году мы завершили полную электрификацию и мелиорацию, теперь подумываем о природном газе, знаете ли, для вечного огня. Скажу больше: мы уже начали прокладку труб... Осталось совсем немного, гектара два надо освоить, и если нам помогут... а уж потребность, сами понимаете, большая...
- Пожалуйста, здесь, если можно, - прервал я разглагольствования директора.
- Здесь?! Но за это место уже получен задаток!.. Ладно, так и быть, для вас я это сделаю... - соглашается он после недолгого колебания. - Да, что говорить, место отличное. Прекрасный воздух, роскошный вид на окрестность, тут - Мцхета, там - Тбилиси... И соседи весьма и весьма солидные: это, изволите видеть, профессор Хетагури, это академик Джанджгава, это вот врач Татарашвили, а это заслуженный педагог республики Гуларидзе... да, да... вот там, правда... но пусть это вас не тревожит!.. Там похоронен знаменитый нахаловский вор Глазастый, но это временно, видите ли, его друзья, воры, должны вскорости перенести его отсюда, желают захоронить на каком-то другом кладбище.
1 2