Сработало! Носитель Секиры издал душераздирающий вопль, рухнул на колени и согнулся пополам, хватаясь за гудящие от боли уши. Рубену не хватило решимости изувечить его до полной потери сознания, хотя ему не раз приходилось быть свидетелем драк в барах, когда вид поверженного противника только подогревал всеобщее веселье и азарт.
– Грейс? – тихонько окликнул он.
Она, хромая, заковыляла к нему из темноты. Вид у нее был слегка осоловелый, как будто он оглоушил ее, а не плохого парня.
– Давай выбираться отсюда, – предложил Рубен. Она потянулась к нему. Он подхватил ее на руки и побежал. Туман больше не был им другом: он скрывал выход на свободу, в нем таился враг. Наконец Рубену попалась табличка с названием улицы, написанным по-английски. И само название тоже оказалось знакомым: это была узкая, как щель, облупившаяся, грязная, кишащая пороком улица на восточной границе Китайского квартала и соседнего района Барбери-Коуст, ничем не уступавшего ему по уровню преступности. Однако здесь, по крайней мере, шлюхи были белыми, поэтому появление босоногой блондинки в канареечном кимоно никого не должно было удивить. Во всяком случае, Рубену очень хотелось в это верить.
Увы, Грейс с каждым шагом все больше теряла силы. Рубен решил передохнуть и остановился в темноте на углу приземистого здания, как раз за чертой светового пятна, падавшего из освещенного окошка над входной дверью. Прочесть вывеску с того места, где они находились, было невозможно. Оставив Грейс у глухой, отсыревшей из-за тумана торцовой стены, Рубен на секунду вступил в круг света, прочел вывеску и тотчас же снова ретировался в тень.
– Нам повезло, – сообщил он торжествующим шепотом, – это гостиница. Судя по всему, обыкновенная ночлежка; похоже, тут сдают комнаты на час. Что скажешь, Гусси? Воспользуемся гостеприимством? Мы могли бы…
– Да, – подозрительно быстро откликнулась она. Рубен взглянул на нее с беспокойством.
– Ладно, – озабоченно кивнул он, коснувшись ее холодной и влажной щеки. – Что с тобой? Тебе плохо?
Зрачки у нее были расширены настолько, что глаза казались совершенно черными и бездонными, большими, как блюдца. Она покачала головой из стороны в сторону, потом закивала, потом опять сделала отрицательный жест.
– Ладно, все понятно.
Он улыбнулся и торопливо чмокнул ее по-братски, . чтобы она не чувствовала себя брошенной, но поцелуй вызвал у нее стон, и Рубен встревожился еще больше. Нельзя было оставлять ее одну даже на минуту. Еще раз оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого подозрительного поблизости нет, он повел ее ко входу.
– Ничего не говори, – шепотом предупредил Рубен. – Просто стой тихонько, а разговаривать буду я.
Гостиница называлась «Баньон-Армз», и снять в ней номер оказалось проще простого. Седовласый клерк мирно дремал за стойкой и при виде Грейс, закутанной в одно лишь шелковое кимоно, под которым не было ничего, даже бровью не повел.
– Два кола, изрек он, зевая, и протянул руку за ключом к утыканной крючками дощечке на стене.
– Нам нужна самая чистая комната, какая у вас есть, Комната с ванной и свежие простыни. Рука машинально потянулась за другим ключом.
Четыре кола, – объявил клерк столь же равнодушно. – Комнат с ванными нет. Общая ванная в конце коридора.
– И еще нам нужна бутылка. –Здесь вам не винный погреб. – Пять колов, – предложил Рубен, положив на стойку лишний доллар.
Клерк сунул руку под прилавок и вытащил бутылку виски.
– Развлекайтесь, ребята.
К тому времени, как они добрались до лестницы, он уже громко храпел в своем кресле.
Глава 12
Подлинная страсть есть всепоглощающее пламя; не находя себе пищи, она превращает человеческое сердце в прах и пепел.
Уильям Уинтер

Ванная комната оказалась в середине коридора второго этажа, на полпути к их номеру. Рубен встал на часах у дверей, пока Грейс шумно Плескалась внутри. Омовение так затянулось, что он забеспокоился и постучал в дверь. – Эй, Гусси, ты что, решила устроить заплыв? Дверь внезапно отворилась.
– Извини, – проговорила она напряженным голосом, никак не откликнувшись на шутку.
– Ничего страшного, я тебя не тороплю.
Она выглядела чистенькой и свежей, а пол перед эмалированной чугунной раковиной был весь залит водой. Рубен понял, что она устроила себе стоячую ванну. Ее босые ножки посинели от холода. Он взял ее за руку и отвел по коридору к комнате номер восемь, удивляясь про себя ее непонятному состоянию. Грейс казалась натянутой, как струна, словно изо всех сил старалась удержаться от какого-то опасного шага. Как только за ними закрылась дверь номера, она оставила его и направилась прямиком к окну.
На письменном столе в дальнем углу стояла покоробившаяся от жара масляная лампа и лежал коробок спичек. Рубен поставил на стол бутылку виски и разжег лампу, а затем осмотрел комнату в ее неярком мигающем свете.
– Очень уютно, – провозгласил он, просто чтобы что-нибудь сказать.
Комнатенка оказалась тесной и безобразной, с низким потолком и голым, давно не метенным полом. Помимо письменного стола вся остальная меблировка сводилась к умывальнику и кровати. Пятнистые стены когда-то скорее всего были голубыми, но с годами приняли тот же сизый оттенок, что и туман за окном, только еще грязнее. Ниже дверной ручки имелась дыра, явно пробитая ногой и кое-как заделанная, однако замок, слава Богу, запирался. И простыни, покрывавшие толстый комковатый матрац на постели, выглядели чистыми – по крайней мере с того места, где он стоял. В общем, могло быть и хуже.
Грейс все еще стояла к нему спиной, придерживая рукой порванную выцветшую занавеску, и смотрела на стелющийся за окном туман. От влажного воздуха ее вьющиеся волосы закурчавились еще сильнее и окружали голову золотистым ореолом. Рубен взглянул на ее хрупкие плечи и стройную спину. Туго перехваченный кушаком на талии желтый халат подчеркивал округлую женственность соблазнительных бедер. Он вспомнил, какая она была, когда он нашел ее в постели Уинга – нагая и томная. Сколько же все это может продолжаться? Сколько ему еще терпеть?
– Что-нибудь видно? – спросил Рубен.
– Туман.
– Мы побудем тут пару часиков, отсидимся, а потом придумаем, как нам добраться до дому. Люди Уинга не станут рыскать по улицам всю ночь, разыскивая нас.
Ему очень хотелось на это надеяться. Грейс не шевельнулась и ничего не ответила; ему даже показалось, что она вообще его не слышит. Немного погодя она опустила шторку, обхватила себя руками и, засунув ладони в широкие рукава кимоно, принялась с силой растирать предплечья.
– Грейс? – в тревоге окликнул ее Рубен. Она так и не обернулась.
– Что, собственно, произошло? Она не ничего не сказала. Он подошел поближе. В уме у него мелькнуло страшное подозрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106