Он поднялся на ноги и потянулся, кряхтя и растирая лицо ладонями.
– Хочешь крольчатины с луком на ужин, любовь моя? Или луку с крольчатиной?
– М-м-м… решай сам. Оба блюда кажутся мне одинаково… одинаковыми.
Бэрк принялся подогревать безвкусное тушеное мясо, которым они питались на протяжении вот уже двух дней. Кэтрин откинулась на скатанную валиком одежду, служившую им подушкой. Ей было легко и приятно наблюдать за ним молча. Вдруг она осознала, что за последние три дня они ни разу не поссорились. Эта мысль привела ее в трепет. Конечно, это не могло продолжаться долго, особенно теперь, когда им обоим стало ясно, что она не умрет. Наоборот, она с каждым днем чувствовала себя лучше, хотя правая рука по-прежнему не действовала. Но в настоящий момент между ними установилась полная гармония, и Кэтрин намеревалась наслаждаться миром, пока он длится. Что произойдет, когда она настолько поправится, чтобы продолжить путешествие? Ни он, ни она не упоминали об этом по обоюдному молчаливому уговору.
Когда жаркое было готово, Бэрк помог Кэтрин сесть и начал кормить ее руками: в заброшенном доме не нашлось ни вилок, ни ложек. Процедура проводилась уже не впервые, но чувственное ощущение, неизбежно связанное с подобным способом кормления, волновало его настолько сильно, что всякий раз Бэрк начинал сходить с ума. По выражению лица Кэт он никак не мог понять, разделяет ли она его чувства. Иногда она высовывала кончик языка, чтобы слизнуть каплю бульона с его пальцев, и он цепенел от нестерпимого желания. В этот вечер плутовка зашла настолько далеко, что даже стала посасывать его большой палец, и ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость.
– Ты нарочно это делаешь?
Она дожевала и проглотила последний кусочек крольчатины.
– Что именно?
Бэрк целую минуту изучал выражение изумленной невинности у нее на лице.
– Ничего.
Отставив в сторону котелок с едой, он поднялся, чтобы помешать поленья в очаге, а потом опять занял привычное место рядом с нею на тюфяке, повернувшись к ней лицом и опираясь одним плечом на стену позади себя.
– В чем дело? – спросила Кэтрин, озадаченная затянувшимся молчанием и его нерешительным видом.
– Кэт…
О, черт, надо спросить прямо, вот и все.
– Зачем ты это сделала?
– Да что я такого сделала?
Бэрк скривился в нетерпеливой гримасе, и Кэтрин отвернулась. Он взял ее руку и крепко сжал.
– Скажи мне зачем.
Было бы нелепо делать вид, будто она не понимает, о чем идет речь, но правда заключалась в том, что Кэтрин и сама не знала ответа. Она об этом просто еще не задумывалась ни тогда, ни после, и ей не хотелось делать это сейчас.
– Потому что не хотела, чтобы он тебя убил.
Она покраснела, прекрасно понимая, насколько неубедительно звучит ее ответ.
Бэрк взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
– Ну вот, я сказала зачем.
Взгляд его голубых глаз приковал ее к себе. Как завороженная, она следила за отсветами огня на его коже, за движением чувственных губ, пока он говорил.
– Этого недостаточно.
Он придвинулся ближе, его голос перешел в шепот. Кэт казалась ему такой прекрасной в неверном, колеблющемся свете очага и единственной свечи! Конечно, он хотел получить правдивый ответ на свой вопрос, но сейчас ему казалось, что нет на свете ничего важнее, чем обнять ее.
– Ты вскинула руки над головой, – прошептал Бэрк, – чтобы сделать из себя мишень покрупнее. Это был не просто порыв, ты сделала это нарочно. Зачем?
Он поглаживал ее горло, она ощущала на губах его дыхание. Глаза Кэтрин закрылись сами собой.
– Чего ты от меня ждешь? Что я должна сказать? – еле выговорила она, упираясь левой рукой ему в грудь то ли для того, чтобы оттолкнуть его, то ли удержать.
Бэрк и сам не знал, какой ответ хочет услышать. Он тоже не смог бы объяснить ей многого на словах, но в эту минуту, когда его руки скользили по ее нежной коже, ему пришло в голову, что есть способ обойтись и без слов.
– Почему от тебя всегда так хорошо пахнет? – рассеянно спросил он, зарывшись носом в волосы у нее за ухом.
На этот вопрос у Кэтрин тоже не было ответа. Зато у нее промелькнула смутная мысль, что, если держать глаза закрытыми, можно сделать вид, будто ничего не происходит, хотя на самом деле притворяться было трудно.
– Бэрк, что ты делаешь?
Ее пальцы крепче вцепились ему в рубашку, когда он приник к ее губам. Ей хотелось, чтобы поцелуй продолжался бесконечно, и все же она вздрогнула, когда Бэрк заставил ее раскрыть губы. Его теплый язык скользнул ей в рот, и она что-то невнятно промычала в знак протеста, но этот звук перешел в сладострастный стон, когда он начал тихонько ласкать ее с удивительной нежностью, какой никогда не выказывал прежде.
– Бэрк, не надо… – сумела выдохнуть Кэтрин, когда он оставил ее губы и начал целовать глаза и щеки, однако ее собственные пальцы, вплетаясь ему в волосы, говорили совсем о другом.
– Но я хочу этого. – Бэрк ловко расстегивал ночную рубашку, а она ничего не предпринимала, чтобы ему помешать. – И ты тоже хочешь.
Глядя ей прямо в глаза, он просунул руку в разрез рубашки и обхватил ладонью левую грудь, поглаживая ее легкими, как будто ленивыми движениями, пока Кэтрин, не выдержав, не спрятала от него лицо.
– Тебе нравится?
Ее ответ опять вышел невнятным. Бэрк стал целовать маленький розовый сосок, прислушиваясь к торопливым беспомощным стонам, которых она не в силах была заглушить.
– Зачем ты это делаешь?
У нее непроизвольно сжимались пальцы, дыхание стало частым и неровным. Вместо ответа он откинул плащ, служивший одеялом, к изножию постели.
– О, Господи, нет, мы не должны…
Но его рука была уже у нее под рубашкой; не прекращая поцелуя, он заставил ее развести ноги.
– Я… я не могу, мне это повредит, – выдохнула она прямо ему в рот, втайне понимая, что ее слова не могут быть правдой. – Ты говорил, что мне нельзя двигаться, ты сказал…
– Молчи. Лежи тихо, я сам все сделаю.
Теперь он не смог бы остановиться, даже если бы она стала его умолять. Ему давно уже хотелось доставить ей такое удовольствие, близость ее тела, столь соблазнительного и уже так хорошо ему знакомого, сводила его с ума, к тому же в последние дни между ними установилось поразительно нежное взаимопонимание.
– Позволь мне, Кэт. Да. Не спорь.
Он отыскал самое чувствительное место и услышал, как у нее перехватило дух. Она все еще пыталась овладеть собой, сохранить самообладание, но его терпение было неистощимо.
– Не сопротивляйся, – прошептал Бэрк, осыпая поцелуями ее шею, – просто расслабься. Тебе будет очень приятно.
Кэтрин сделала последнюю отчаянную попытку сдержаться, но у нее ничего не вышло. Ее отклик оказался бурным и страстным, а Бэрк все затягивал до бесконечности сладкую муку, пока ее голова не откинулась назад, а рот не раскрылся в безмолвном крике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Хочешь крольчатины с луком на ужин, любовь моя? Или луку с крольчатиной?
– М-м-м… решай сам. Оба блюда кажутся мне одинаково… одинаковыми.
Бэрк принялся подогревать безвкусное тушеное мясо, которым они питались на протяжении вот уже двух дней. Кэтрин откинулась на скатанную валиком одежду, служившую им подушкой. Ей было легко и приятно наблюдать за ним молча. Вдруг она осознала, что за последние три дня они ни разу не поссорились. Эта мысль привела ее в трепет. Конечно, это не могло продолжаться долго, особенно теперь, когда им обоим стало ясно, что она не умрет. Наоборот, она с каждым днем чувствовала себя лучше, хотя правая рука по-прежнему не действовала. Но в настоящий момент между ними установилась полная гармония, и Кэтрин намеревалась наслаждаться миром, пока он длится. Что произойдет, когда она настолько поправится, чтобы продолжить путешествие? Ни он, ни она не упоминали об этом по обоюдному молчаливому уговору.
Когда жаркое было готово, Бэрк помог Кэтрин сесть и начал кормить ее руками: в заброшенном доме не нашлось ни вилок, ни ложек. Процедура проводилась уже не впервые, но чувственное ощущение, неизбежно связанное с подобным способом кормления, волновало его настолько сильно, что всякий раз Бэрк начинал сходить с ума. По выражению лица Кэт он никак не мог понять, разделяет ли она его чувства. Иногда она высовывала кончик языка, чтобы слизнуть каплю бульона с его пальцев, и он цепенел от нестерпимого желания. В этот вечер плутовка зашла настолько далеко, что даже стала посасывать его большой палец, и ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость.
– Ты нарочно это делаешь?
Она дожевала и проглотила последний кусочек крольчатины.
– Что именно?
Бэрк целую минуту изучал выражение изумленной невинности у нее на лице.
– Ничего.
Отставив в сторону котелок с едой, он поднялся, чтобы помешать поленья в очаге, а потом опять занял привычное место рядом с нею на тюфяке, повернувшись к ней лицом и опираясь одним плечом на стену позади себя.
– В чем дело? – спросила Кэтрин, озадаченная затянувшимся молчанием и его нерешительным видом.
– Кэт…
О, черт, надо спросить прямо, вот и все.
– Зачем ты это сделала?
– Да что я такого сделала?
Бэрк скривился в нетерпеливой гримасе, и Кэтрин отвернулась. Он взял ее руку и крепко сжал.
– Скажи мне зачем.
Было бы нелепо делать вид, будто она не понимает, о чем идет речь, но правда заключалась в том, что Кэтрин и сама не знала ответа. Она об этом просто еще не задумывалась ни тогда, ни после, и ей не хотелось делать это сейчас.
– Потому что не хотела, чтобы он тебя убил.
Она покраснела, прекрасно понимая, насколько неубедительно звучит ее ответ.
Бэрк взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
– Ну вот, я сказала зачем.
Взгляд его голубых глаз приковал ее к себе. Как завороженная, она следила за отсветами огня на его коже, за движением чувственных губ, пока он говорил.
– Этого недостаточно.
Он придвинулся ближе, его голос перешел в шепот. Кэт казалась ему такой прекрасной в неверном, колеблющемся свете очага и единственной свечи! Конечно, он хотел получить правдивый ответ на свой вопрос, но сейчас ему казалось, что нет на свете ничего важнее, чем обнять ее.
– Ты вскинула руки над головой, – прошептал Бэрк, – чтобы сделать из себя мишень покрупнее. Это был не просто порыв, ты сделала это нарочно. Зачем?
Он поглаживал ее горло, она ощущала на губах его дыхание. Глаза Кэтрин закрылись сами собой.
– Чего ты от меня ждешь? Что я должна сказать? – еле выговорила она, упираясь левой рукой ему в грудь то ли для того, чтобы оттолкнуть его, то ли удержать.
Бэрк и сам не знал, какой ответ хочет услышать. Он тоже не смог бы объяснить ей многого на словах, но в эту минуту, когда его руки скользили по ее нежной коже, ему пришло в голову, что есть способ обойтись и без слов.
– Почему от тебя всегда так хорошо пахнет? – рассеянно спросил он, зарывшись носом в волосы у нее за ухом.
На этот вопрос у Кэтрин тоже не было ответа. Зато у нее промелькнула смутная мысль, что, если держать глаза закрытыми, можно сделать вид, будто ничего не происходит, хотя на самом деле притворяться было трудно.
– Бэрк, что ты делаешь?
Ее пальцы крепче вцепились ему в рубашку, когда он приник к ее губам. Ей хотелось, чтобы поцелуй продолжался бесконечно, и все же она вздрогнула, когда Бэрк заставил ее раскрыть губы. Его теплый язык скользнул ей в рот, и она что-то невнятно промычала в знак протеста, но этот звук перешел в сладострастный стон, когда он начал тихонько ласкать ее с удивительной нежностью, какой никогда не выказывал прежде.
– Бэрк, не надо… – сумела выдохнуть Кэтрин, когда он оставил ее губы и начал целовать глаза и щеки, однако ее собственные пальцы, вплетаясь ему в волосы, говорили совсем о другом.
– Но я хочу этого. – Бэрк ловко расстегивал ночную рубашку, а она ничего не предпринимала, чтобы ему помешать. – И ты тоже хочешь.
Глядя ей прямо в глаза, он просунул руку в разрез рубашки и обхватил ладонью левую грудь, поглаживая ее легкими, как будто ленивыми движениями, пока Кэтрин, не выдержав, не спрятала от него лицо.
– Тебе нравится?
Ее ответ опять вышел невнятным. Бэрк стал целовать маленький розовый сосок, прислушиваясь к торопливым беспомощным стонам, которых она не в силах была заглушить.
– Зачем ты это делаешь?
У нее непроизвольно сжимались пальцы, дыхание стало частым и неровным. Вместо ответа он откинул плащ, служивший одеялом, к изножию постели.
– О, Господи, нет, мы не должны…
Но его рука была уже у нее под рубашкой; не прекращая поцелуя, он заставил ее развести ноги.
– Я… я не могу, мне это повредит, – выдохнула она прямо ему в рот, втайне понимая, что ее слова не могут быть правдой. – Ты говорил, что мне нельзя двигаться, ты сказал…
– Молчи. Лежи тихо, я сам все сделаю.
Теперь он не смог бы остановиться, даже если бы она стала его умолять. Ему давно уже хотелось доставить ей такое удовольствие, близость ее тела, столь соблазнительного и уже так хорошо ему знакомого, сводила его с ума, к тому же в последние дни между ними установилось поразительно нежное взаимопонимание.
– Позволь мне, Кэт. Да. Не спорь.
Он отыскал самое чувствительное место и услышал, как у нее перехватило дух. Она все еще пыталась овладеть собой, сохранить самообладание, но его терпение было неистощимо.
– Не сопротивляйся, – прошептал Бэрк, осыпая поцелуями ее шею, – просто расслабься. Тебе будет очень приятно.
Кэтрин сделала последнюю отчаянную попытку сдержаться, но у нее ничего не вышло. Ее отклик оказался бурным и страстным, а Бэрк все затягивал до бесконечности сладкую муку, пока ее голова не откинулась назад, а рот не раскрылся в безмолвном крике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122