Вот сейчас, к примеру, он бродил между картинами Руссо в носках Филипа, держа свои ботинки на весу.
Впрочем, Всемирная выставка раскинулась на площади в пятьсот акров, поэтому Майкл был не единственным обессиленным посетителем, который предпочел сбросить обувь вместо того, чтобы набивать себе мозоли. И тем не менее выглядел он весьма экзотично. Никто не узнал бы в нем недавнего Найденыша, необузданного дикаря, фотографии которого еще недавно публиковали все газеты.
Камилла и Сидни преградили путь Майклу, иначе он бы просто обошел их, не узнав. Весь погруженный в себя, при виде знакомых лиц он растерянно заморгал.
– Я вас задерживаю, – сказал он. – Вы, наверное, устали ждать?
– Это не имеет значения, – великодушно улыбнулась Сидни. – Мы опоздали на встречу с Филипом и Сэмом, но они знают, что мы здесь. Они найдут нас. Тебе здесь нравится, а это главное.
– Я потерялся.
– Потерялся? Что ты имеешь в виду?
– Потерялся среди картин.
Он виновато взглянул на Камиллу, как будто заранее предполагая, что она не поймет, а потом с уверенностью – на Сидни, твердо зная, что уж она-то поймет непременно.
– Когда я пытаюсь разгадать, как они это делают, когда вблизи рассматриваю картины, я теряюсь. Падаю в картину и тону. – Майкл улыбнулся и пожал плечами. – Я неправильно говорю, наверное?
– Сидни мне сказала, что вы и сам – настоящий художник, – громко продекламировала Камилла. – Вы испытывали муки творчества, когда жили в лесной глуши?
– Совершенно верно, – ответил Майкл, сохраняя полнейшую серьезность на лице. – Если не считать еды, главное, чего мне не хватало, – так это хорошего набора акварельных красок.
Сидни не знала, радоваться ей или нет. Чувство юмора у Майкла развивалось по мере того, как он сталкивался с человеческой глупостью, и каждый день проявлялось по-новому. Было бы забавно посмотреть, как долго он еще будет поддразнивать Камиллу. В эту минуту к ним присоединились Филип и Сэм.
– Вы все еще здесь? – удивился Филип. Они договорились встретиться возле статуи Колумба в половине третьего, но на всякий случай был предусмотрен и запасной план, который Сидни и Филип всю дорогу вдалбливали Сэму, чтобы он не забыл: подождать двадцать минут, а потом вернуться туда, где все они в последний раз были вместе.
– Это все из-за меня, – торопливо вставил Майкл. – Я позабыл о времени. Им пришлось меня ждать.
Сэм схватил Сидни за руку и встряхнул, чтобы привлечь ее внимание.
– Мы слушали концерт по телефону!
– Не может быть.
– А вот и может! Его передавали прямо из Нью-Йорка, а слышно было как будто здесь. Правда, Флип?
– Ага. В Индустриальном павильоне. Они присоединили мегафон к телефонной трубке и передавали концерт из Мэдисон-сквер-гарден.
Все изумленно покачали головами.
– А что ты тут делал так долго? – Сэм выпустил руку Сидни и ухватился за Майкла. – Мог бы пойти с нами послушать концерт. Что ты тут делал?
Он оглядел зал, словно надеясь отыскать что-нибудь более интересное, чем картины в рамах.
– На картины смотрел. Они мне нравятся, – ответил Майкл.
– Кто-нибудь проголодался? – нетерпеливо спросил Филип.
Оказалось, что есть хотели все.
И вся компания отправилась на центральный проспект, оставив Дворец искусств позади.
После недолгих препирательств было решено поесть в тунисском кафе.
Как только силы присутствующих были хоть и в малой степени, но восстановлены, тут же разгорелся жаркий спор о том, куда направиться дальше. У всех были свои собственные предложения.
– Я хочу увидеть все, – вдруг вмешался в разговор Майкл. Из всех них он один не выглядел измученным.
– Здесь весь мир, все то, что я никогда не видел. Все так красиво! Не надо спорить, пока есть время, осмотрим что успеем.
Эти слова разрядили обстановку не хуже, чем строгий взгляд тети Эстеллы, и остановили начинающуюся ссору. На минуту все почувствовали себя пристыженными, а потом последовали совету Майкла. Они увидели самый большой телескоп в мире, побывали в павильоне оружия. Майкл был готов не возвращаться домой, пока не увидит все. Вечером у него еще хватало сил делать письменные записи.
«В Военном павильоне всегда стоит длинная очередь желающих посмотреть оружие. Сегодня Филип, Сэм и я наконец попали туда. Там были пушки, ружья, пистолеты, револьверы, ножи, штыки и еще такие длинные кривые штуки – сабли. И все смотрели на них, как будто это великие произведения искусства. А я подумал про охотников. Они приезжали в лес в любое время года, даже когда было много снега, и стреляли из ружей в медведей, бобров, выдр, оленей. Они стреляли в меня, думали, я зверь. Они ловили волков в железные капканы и убивали лисиц прямо в норах ради меха, а лисят оставляли умирать. Они делали силки из веревок и душили до смерти кроликов и белок и даже птиц. Они всегда приезжали, чтобы убивать, а не потому, что им нужна была пища. От ружей пахнет маслом и холодным железом и дымом. Я боюсь их, потому что, когда чувствуешь запах оружия, чувствуешь запах смерти».
«Сегодня на выставке была ночь иллюминации, когда они включают все электрические огни. Если стоять на мосту и смотреть на черную воду лагуны, можно увидеть огоньки, светящиеся, как тысячи лун. Это волшебство. Я всегда думал, что нет ничего красивее звезд, которые загораются одна за другой, когда приходит ночь там, в лесах, где я жил. Но это еще красивее. И здесь я не один, другие люди тоже любуются. Я стоял рядом с тобой, Сидни, на мосту и смотрел на твое лицо, пока ты смотрела на огни, и на фонтаны, и на настоящие звезды у нас над головой. В эту минуту я был счастлив, как никогда раньше.
А потом мы шли вдоль воды, и я вспомнил слова «лагуна» и «озеро». Они помогли мне вспомнить еще кое-что. Когда я был маленький, еще раньше, чем меня отослали из дома, я жил на берегу озера. Только оно называлось «лох». Мой отец брал меня на озеро ловить рыбу. И мы жили в каменном доме, мне кажется, он назывался «замок». А может, у меня в голове все перепуталось, и это всего лишь одна из сказок Сэма ?
«Сегодня с нами на выставке был Вест. Мы видели плантацию роз, электрический поезд и еще кинетоскоп. Это фотокамера и граммофон в одно и то же время. Они работают вместе. Мы подшутили над Вестом – отвели его в колонию „нудистов“. Это такой аттракцион на главной аллее, все туда идут посмотреть на голых людей, но на самом деле это просто шутка. Смотришь через дырочку и видишь свое лицо в зеркале, а под ним нарисовано голое тело. Вест засмеялся для вида, но я видел, что на самом деле он здорово разозлился.
Он напоминает мне одного волка, которого я знал. У волков не бывает имен, но про себя я звал его Подлизой. Он ничего не умел, только жрал добычу, которую добыл другой волк. Ему хотелось найти подругу, но ни одна волчица не хотела с ним спариваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Впрочем, Всемирная выставка раскинулась на площади в пятьсот акров, поэтому Майкл был не единственным обессиленным посетителем, который предпочел сбросить обувь вместо того, чтобы набивать себе мозоли. И тем не менее выглядел он весьма экзотично. Никто не узнал бы в нем недавнего Найденыша, необузданного дикаря, фотографии которого еще недавно публиковали все газеты.
Камилла и Сидни преградили путь Майклу, иначе он бы просто обошел их, не узнав. Весь погруженный в себя, при виде знакомых лиц он растерянно заморгал.
– Я вас задерживаю, – сказал он. – Вы, наверное, устали ждать?
– Это не имеет значения, – великодушно улыбнулась Сидни. – Мы опоздали на встречу с Филипом и Сэмом, но они знают, что мы здесь. Они найдут нас. Тебе здесь нравится, а это главное.
– Я потерялся.
– Потерялся? Что ты имеешь в виду?
– Потерялся среди картин.
Он виновато взглянул на Камиллу, как будто заранее предполагая, что она не поймет, а потом с уверенностью – на Сидни, твердо зная, что уж она-то поймет непременно.
– Когда я пытаюсь разгадать, как они это делают, когда вблизи рассматриваю картины, я теряюсь. Падаю в картину и тону. – Майкл улыбнулся и пожал плечами. – Я неправильно говорю, наверное?
– Сидни мне сказала, что вы и сам – настоящий художник, – громко продекламировала Камилла. – Вы испытывали муки творчества, когда жили в лесной глуши?
– Совершенно верно, – ответил Майкл, сохраняя полнейшую серьезность на лице. – Если не считать еды, главное, чего мне не хватало, – так это хорошего набора акварельных красок.
Сидни не знала, радоваться ей или нет. Чувство юмора у Майкла развивалось по мере того, как он сталкивался с человеческой глупостью, и каждый день проявлялось по-новому. Было бы забавно посмотреть, как долго он еще будет поддразнивать Камиллу. В эту минуту к ним присоединились Филип и Сэм.
– Вы все еще здесь? – удивился Филип. Они договорились встретиться возле статуи Колумба в половине третьего, но на всякий случай был предусмотрен и запасной план, который Сидни и Филип всю дорогу вдалбливали Сэму, чтобы он не забыл: подождать двадцать минут, а потом вернуться туда, где все они в последний раз были вместе.
– Это все из-за меня, – торопливо вставил Майкл. – Я позабыл о времени. Им пришлось меня ждать.
Сэм схватил Сидни за руку и встряхнул, чтобы привлечь ее внимание.
– Мы слушали концерт по телефону!
– Не может быть.
– А вот и может! Его передавали прямо из Нью-Йорка, а слышно было как будто здесь. Правда, Флип?
– Ага. В Индустриальном павильоне. Они присоединили мегафон к телефонной трубке и передавали концерт из Мэдисон-сквер-гарден.
Все изумленно покачали головами.
– А что ты тут делал так долго? – Сэм выпустил руку Сидни и ухватился за Майкла. – Мог бы пойти с нами послушать концерт. Что ты тут делал?
Он оглядел зал, словно надеясь отыскать что-нибудь более интересное, чем картины в рамах.
– На картины смотрел. Они мне нравятся, – ответил Майкл.
– Кто-нибудь проголодался? – нетерпеливо спросил Филип.
Оказалось, что есть хотели все.
И вся компания отправилась на центральный проспект, оставив Дворец искусств позади.
После недолгих препирательств было решено поесть в тунисском кафе.
Как только силы присутствующих были хоть и в малой степени, но восстановлены, тут же разгорелся жаркий спор о том, куда направиться дальше. У всех были свои собственные предложения.
– Я хочу увидеть все, – вдруг вмешался в разговор Майкл. Из всех них он один не выглядел измученным.
– Здесь весь мир, все то, что я никогда не видел. Все так красиво! Не надо спорить, пока есть время, осмотрим что успеем.
Эти слова разрядили обстановку не хуже, чем строгий взгляд тети Эстеллы, и остановили начинающуюся ссору. На минуту все почувствовали себя пристыженными, а потом последовали совету Майкла. Они увидели самый большой телескоп в мире, побывали в павильоне оружия. Майкл был готов не возвращаться домой, пока не увидит все. Вечером у него еще хватало сил делать письменные записи.
«В Военном павильоне всегда стоит длинная очередь желающих посмотреть оружие. Сегодня Филип, Сэм и я наконец попали туда. Там были пушки, ружья, пистолеты, револьверы, ножи, штыки и еще такие длинные кривые штуки – сабли. И все смотрели на них, как будто это великие произведения искусства. А я подумал про охотников. Они приезжали в лес в любое время года, даже когда было много снега, и стреляли из ружей в медведей, бобров, выдр, оленей. Они стреляли в меня, думали, я зверь. Они ловили волков в железные капканы и убивали лисиц прямо в норах ради меха, а лисят оставляли умирать. Они делали силки из веревок и душили до смерти кроликов и белок и даже птиц. Они всегда приезжали, чтобы убивать, а не потому, что им нужна была пища. От ружей пахнет маслом и холодным железом и дымом. Я боюсь их, потому что, когда чувствуешь запах оружия, чувствуешь запах смерти».
«Сегодня на выставке была ночь иллюминации, когда они включают все электрические огни. Если стоять на мосту и смотреть на черную воду лагуны, можно увидеть огоньки, светящиеся, как тысячи лун. Это волшебство. Я всегда думал, что нет ничего красивее звезд, которые загораются одна за другой, когда приходит ночь там, в лесах, где я жил. Но это еще красивее. И здесь я не один, другие люди тоже любуются. Я стоял рядом с тобой, Сидни, на мосту и смотрел на твое лицо, пока ты смотрела на огни, и на фонтаны, и на настоящие звезды у нас над головой. В эту минуту я был счастлив, как никогда раньше.
А потом мы шли вдоль воды, и я вспомнил слова «лагуна» и «озеро». Они помогли мне вспомнить еще кое-что. Когда я был маленький, еще раньше, чем меня отослали из дома, я жил на берегу озера. Только оно называлось «лох». Мой отец брал меня на озеро ловить рыбу. И мы жили в каменном доме, мне кажется, он назывался «замок». А может, у меня в голове все перепуталось, и это всего лишь одна из сказок Сэма ?
«Сегодня с нами на выставке был Вест. Мы видели плантацию роз, электрический поезд и еще кинетоскоп. Это фотокамера и граммофон в одно и то же время. Они работают вместе. Мы подшутили над Вестом – отвели его в колонию „нудистов“. Это такой аттракцион на главной аллее, все туда идут посмотреть на голых людей, но на самом деле это просто шутка. Смотришь через дырочку и видишь свое лицо в зеркале, а под ним нарисовано голое тело. Вест засмеялся для вида, но я видел, что на самом деле он здорово разозлился.
Он напоминает мне одного волка, которого я знал. У волков не бывает имен, но про себя я звал его Подлизой. Он ничего не умел, только жрал добычу, которую добыл другой волк. Ему хотелось найти подругу, но ни одна волчица не хотела с ним спариваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105