Но это ничего не меняет в наших с тобой отношениях, Натан.
Хантер снял рубашку и повесил ее на крючок, потом уселся на край кровати и принялся стаскивать с ног сапоги.
— Как так не меняет? Насколько я понимаю, в наших отношениях изменилось все. Или ты забыла путешествие на «Эйвонлее»? А пребывание в Самоа? Если так, то мы с тобой по-разному смотрим на вещи.
Несмотря на то что Лидия сидела поблизости от камина, в котором весело потрескивало пламя, ей вдруг стало холодно.
— Это несправедливо, — сказала она. — Ты знаешь, что я ничего не забыла. Но все это было ложью, Натан. Все основывалось на том, что я ничего не помню из того, что происходило раньше. Думаю, нам надо обсудить, как жить дальше.
Как жить дальше. В ее словах ему почудилось что-то зловещее.
— Ты, наверное, много думала об этом за последние дни и уже приняла какое-то решение. Почему бы тебе не поделиться со мной своими мыслями.
Лидии не понравился сарказм, который она уловила в его тоне. Подобрав ноги, она обняла колени руками.
— Я действительно много думала и пришла к выводу, что единственным приемлемым решением является фиктивный брак.
— фиктивный брак? — Натан сделал вид, что задумался — Нет, мне это не подходит.
— Но ты даже не обдумал этот вариант, — с упреком сказала Лидия.
Он пожал плечами:
— Угадала. И знаешь почему? Потому что это еще более безумное решение, чем все то, что придумывал Ирландец. Неужели ты и впрямь веришь, что я ночь за ночью буду лежать рядом с тобой, не прикасаясь к тебе, или что ты сама не захочешь меня? Я не монах, Лидия, и никогда им не стану. А ты, видно, совсем не помнишь, как мы плыли на «Эйвонлее», если думаешь, что выдержишь такую жизнь.
Его слова пробудили воспоминания, от которых Лидии снова стало жарко.
— Я все помню, — сказала она. — И поэтому считаю, что нам разумнее всего иметь отдельные спальни. Перед отъездом ты и слышать об этом не пожелал. Я не могу выдворить тебя отсюда силой, но могу сама перейти в другую комнату.
— А я притащить тебя назад.
— Я так и подумала, — кивнув, сказала она. — Поэтому пока и не перенесла отсюда свои вещи. Мы должны оба согласиться с тем, что один из нас будет ночевать в другом месте.
— Мы оба останемся здесь, — заявил Натан. — Я так хочу.
— А с моим желанием ты не считаешься? — возмущенная его высокомерием, воскликнула Лидия. — Или оно уже ничего не значит?
Хантер встал, пересек комнату и остановился перед ней.
— Твои желания? Они очень много для меня значат. Но мне кажется, что ты сама не знаешь, чего хочешь.
Он держал ее за запястья, чтобы она не убежала.
— Отпусти меня, Натан, прошу тебя. — Она попыталась высвободить руку, не веря, что он будет удерживать ее силой. Но Хантер схватил ее еще крепче.
— Может быть, мне сказать, чего ты хочешь? — Он поднес ее руку к утолщению, образовавшемуся под брюками. — Ты хочешь этого. Хочешь, чтобы это было внутри тебя, чтобы ты кричала, получая от этого наслаждение.
Лидия начала вырываться всерьез. Щеки у нее горели, глаза пылали гневом.
— Не будь неотесанным чурбаном, Натан. Если бы я хотела только этого, мне подошел бы любой мужчина.
— Ага! — торжествующе воскликнул Натан. — Значит, тебе не подойдет любой мужчина? Значит, ты хочешь меня?
— Да… то есть нет… Зачем ты пытаешься запутать меня?
— Ты запуталась без моей помощи, Лидия. Ты путаешь меня с кем-то другим, который не является твоим мужем. А мы ведь с тобой обменялись клятвами, дали обеты. Любить, почитать, повиноваться.
— Вот любви-то я и не приметила. Ты помнишь только то, что служит твоим интересам.
— Вот как? — Положив руки ей на плечи, он развернул ее лицом к себе. — Неужели ты думаешь, что только я в этом заинтересован? Я предлагаю тебе верность и уважение, а также вполне комфортабельное жилье. В постели, которая стоит за нашими спинами, я предлагаю тебе наслаждение. Неужели ты настолько упряма, что не пожелаешь принять того, чего хочешь больше всего?
— Тебе ли знать, чего я хочу, — сказала Лидия, отворачиваясь от него. Взгляд ее темно-синих глаз стал печальным. Ей было жаль, что он не может или не хочет понять ее.
— Мне ли не знать этого? Ведь я вижу даже то, о чем ты сейчас подумала. Знаешь, как потемнели твои газа? Они пленили меня еще во время нашей первой встречи. Даже сейчас, когда ты демонстрируешь открытое неповиновение, я заметил в них волнение, которое тобой так старательно скрывается.
— Ты ошибаешься.
— Как бы не так! Я чувствую, как колотится твое сердце. — Он потянул за поясок халата. Его рука скользнула под одежду. — У тебя такая теплая кожа. Я чувствую ее сквозь тонкую сорочку. Если я прикоснусь к твоей груди, она набухнет, а сосок напряжется и затвердеет. И не потому, что тебе холодно, Лидия. Мы это оба знаем. Тебе нравится ощущать мои руки. Ты любишь, когда я тебя целую. Лидия судорожно глотнула воздух. Рука Натана все еще лежала на ее животе, а ей казалось, что он проделывает все, о чем говорит она представила себе, как он целует сосок, и теплая волна моментально пробежала от груди по всему телу, сладкой болью отозвалась где-то между бедрами. Лидия закрыла глаза.
— Кожа у тебя нежная, шелковистая, Лидия. Ее аромат неуловим, но всегда напоминает мне цветы — сирень, лаванду и даже тропические орхидеи. — Он говорил хриплым шепотом, его слова обволакивали ее, словно шелковая сеть. Ей было безумно приятно запутываться в этой сети. У нее подгибались колени.
— Раскрой губы, Лидия. Позволь мне поцеловать тебя так, как ты хочешь, чтобы тебя целовали.
Лидия вздрогнула и замерла.
— Нет, — пробормотала она, прогоняя наваждение, и снова туго затянула поясок халата. — Оставь меня в покое, Натан. Я вовсе не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Иди к Тесс, если тебе нужна женщина. Она будет рада тебе услужить.
— Тесс? Ты путаешь меня с Бригом. Тесс никогда не была в моей постели.
— Все равно она не будет возражать.
— Возможно. Но мне нужна ты, моя жена. Пока я был в отъезде, я все время думал о тебе, сожалел, что пришлось уехать. Ты права в том, что я хотел дать вам с Ирландцем время побыть вдвоем. Но это еще не все: я по глупости хотел убедиться, что любовь в разлуке разгорается сильнее. Теперь я вижу, что все это чушь. Но если даже ты не скучала по мне ни умом, ни сердцем, то телу твоему меня не хватало. Я в этом убедился.
— Не знаю, что тебе пригрезилось, но я не хочу тебя, Натан Хантер. Ты меня понимаешь? Не хочу!
Хантер отбросил ногой кресло-качалку. Оно с грохотом повалилось набок, Лидия испуганно поежилась и взглянула на дверь.
— Нам никто не помешает, — сказал он. — Ирландец не сможет сюда подняться, а Молли и Тесс не посмеют. Мы Должны раз и навсегда решить нашу проблему.
— Ладно, — сказала она, сложив на груди руки и гордо подняв подбородок. Поза у нее была явно оборонительная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Хантер снял рубашку и повесил ее на крючок, потом уселся на край кровати и принялся стаскивать с ног сапоги.
— Как так не меняет? Насколько я понимаю, в наших отношениях изменилось все. Или ты забыла путешествие на «Эйвонлее»? А пребывание в Самоа? Если так, то мы с тобой по-разному смотрим на вещи.
Несмотря на то что Лидия сидела поблизости от камина, в котором весело потрескивало пламя, ей вдруг стало холодно.
— Это несправедливо, — сказала она. — Ты знаешь, что я ничего не забыла. Но все это было ложью, Натан. Все основывалось на том, что я ничего не помню из того, что происходило раньше. Думаю, нам надо обсудить, как жить дальше.
Как жить дальше. В ее словах ему почудилось что-то зловещее.
— Ты, наверное, много думала об этом за последние дни и уже приняла какое-то решение. Почему бы тебе не поделиться со мной своими мыслями.
Лидии не понравился сарказм, который она уловила в его тоне. Подобрав ноги, она обняла колени руками.
— Я действительно много думала и пришла к выводу, что единственным приемлемым решением является фиктивный брак.
— фиктивный брак? — Натан сделал вид, что задумался — Нет, мне это не подходит.
— Но ты даже не обдумал этот вариант, — с упреком сказала Лидия.
Он пожал плечами:
— Угадала. И знаешь почему? Потому что это еще более безумное решение, чем все то, что придумывал Ирландец. Неужели ты и впрямь веришь, что я ночь за ночью буду лежать рядом с тобой, не прикасаясь к тебе, или что ты сама не захочешь меня? Я не монах, Лидия, и никогда им не стану. А ты, видно, совсем не помнишь, как мы плыли на «Эйвонлее», если думаешь, что выдержишь такую жизнь.
Его слова пробудили воспоминания, от которых Лидии снова стало жарко.
— Я все помню, — сказала она. — И поэтому считаю, что нам разумнее всего иметь отдельные спальни. Перед отъездом ты и слышать об этом не пожелал. Я не могу выдворить тебя отсюда силой, но могу сама перейти в другую комнату.
— А я притащить тебя назад.
— Я так и подумала, — кивнув, сказала она. — Поэтому пока и не перенесла отсюда свои вещи. Мы должны оба согласиться с тем, что один из нас будет ночевать в другом месте.
— Мы оба останемся здесь, — заявил Натан. — Я так хочу.
— А с моим желанием ты не считаешься? — возмущенная его высокомерием, воскликнула Лидия. — Или оно уже ничего не значит?
Хантер встал, пересек комнату и остановился перед ней.
— Твои желания? Они очень много для меня значат. Но мне кажется, что ты сама не знаешь, чего хочешь.
Он держал ее за запястья, чтобы она не убежала.
— Отпусти меня, Натан, прошу тебя. — Она попыталась высвободить руку, не веря, что он будет удерживать ее силой. Но Хантер схватил ее еще крепче.
— Может быть, мне сказать, чего ты хочешь? — Он поднес ее руку к утолщению, образовавшемуся под брюками. — Ты хочешь этого. Хочешь, чтобы это было внутри тебя, чтобы ты кричала, получая от этого наслаждение.
Лидия начала вырываться всерьез. Щеки у нее горели, глаза пылали гневом.
— Не будь неотесанным чурбаном, Натан. Если бы я хотела только этого, мне подошел бы любой мужчина.
— Ага! — торжествующе воскликнул Натан. — Значит, тебе не подойдет любой мужчина? Значит, ты хочешь меня?
— Да… то есть нет… Зачем ты пытаешься запутать меня?
— Ты запуталась без моей помощи, Лидия. Ты путаешь меня с кем-то другим, который не является твоим мужем. А мы ведь с тобой обменялись клятвами, дали обеты. Любить, почитать, повиноваться.
— Вот любви-то я и не приметила. Ты помнишь только то, что служит твоим интересам.
— Вот как? — Положив руки ей на плечи, он развернул ее лицом к себе. — Неужели ты думаешь, что только я в этом заинтересован? Я предлагаю тебе верность и уважение, а также вполне комфортабельное жилье. В постели, которая стоит за нашими спинами, я предлагаю тебе наслаждение. Неужели ты настолько упряма, что не пожелаешь принять того, чего хочешь больше всего?
— Тебе ли знать, чего я хочу, — сказала Лидия, отворачиваясь от него. Взгляд ее темно-синих глаз стал печальным. Ей было жаль, что он не может или не хочет понять ее.
— Мне ли не знать этого? Ведь я вижу даже то, о чем ты сейчас подумала. Знаешь, как потемнели твои газа? Они пленили меня еще во время нашей первой встречи. Даже сейчас, когда ты демонстрируешь открытое неповиновение, я заметил в них волнение, которое тобой так старательно скрывается.
— Ты ошибаешься.
— Как бы не так! Я чувствую, как колотится твое сердце. — Он потянул за поясок халата. Его рука скользнула под одежду. — У тебя такая теплая кожа. Я чувствую ее сквозь тонкую сорочку. Если я прикоснусь к твоей груди, она набухнет, а сосок напряжется и затвердеет. И не потому, что тебе холодно, Лидия. Мы это оба знаем. Тебе нравится ощущать мои руки. Ты любишь, когда я тебя целую. Лидия судорожно глотнула воздух. Рука Натана все еще лежала на ее животе, а ей казалось, что он проделывает все, о чем говорит она представила себе, как он целует сосок, и теплая волна моментально пробежала от груди по всему телу, сладкой болью отозвалась где-то между бедрами. Лидия закрыла глаза.
— Кожа у тебя нежная, шелковистая, Лидия. Ее аромат неуловим, но всегда напоминает мне цветы — сирень, лаванду и даже тропические орхидеи. — Он говорил хриплым шепотом, его слова обволакивали ее, словно шелковая сеть. Ей было безумно приятно запутываться в этой сети. У нее подгибались колени.
— Раскрой губы, Лидия. Позволь мне поцеловать тебя так, как ты хочешь, чтобы тебя целовали.
Лидия вздрогнула и замерла.
— Нет, — пробормотала она, прогоняя наваждение, и снова туго затянула поясок халата. — Оставь меня в покое, Натан. Я вовсе не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Иди к Тесс, если тебе нужна женщина. Она будет рада тебе услужить.
— Тесс? Ты путаешь меня с Бригом. Тесс никогда не была в моей постели.
— Все равно она не будет возражать.
— Возможно. Но мне нужна ты, моя жена. Пока я был в отъезде, я все время думал о тебе, сожалел, что пришлось уехать. Ты права в том, что я хотел дать вам с Ирландцем время побыть вдвоем. Но это еще не все: я по глупости хотел убедиться, что любовь в разлуке разгорается сильнее. Теперь я вижу, что все это чушь. Но если даже ты не скучала по мне ни умом, ни сердцем, то телу твоему меня не хватало. Я в этом убедился.
— Не знаю, что тебе пригрезилось, но я не хочу тебя, Натан Хантер. Ты меня понимаешь? Не хочу!
Хантер отбросил ногой кресло-качалку. Оно с грохотом повалилось набок, Лидия испуганно поежилась и взглянула на дверь.
— Нам никто не помешает, — сказал он. — Ирландец не сможет сюда подняться, а Молли и Тесс не посмеют. Мы Должны раз и навсегда решить нашу проблему.
— Ладно, — сказала она, сложив на груди руки и гордо подняв подбородок. Поза у нее была явно оборонительная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85