Он всегда умело скрывал свои мысли и чувства, он умел это делать. Так что же? Неужели на этот раз он себя выдал с головой?
Нет, это невозможно, сказал себе Куинн Лесситер, отпивая большой глоток горячего кофе. Они просто очень чуткие, деликатные особы.
— Почему бы тебе не сесть за стол, Куинн, и не съесть кусок пирога с кофе? — спросила Мора, не задумываясь над тем, что говорит. Она машинально убирала посуду со стола после поспешно уехавших гостей. За окном сгущались сумерки, долина потемнела, солнце уже скрылось за горизонтом. Отблески его последних лучей плясали в ее рыжих густых волосах, и они пламенели.
— Ну что ты трясешься надо мной, Мора? — хрипло бросил Куинн.
— Я и не собиралась. Но ты только что вернулся домой и наверняка хочешь есть. Ты обедал?
— Да. Я не голоден.
«Я изголодался по тебе, я хочу обнять тебя в моей постели», — подумал он, изнемогая от желания. Что происходит? Он падает в пропасть. Падает неудержимо. Это необходимо вовремя остановить.
В разлуке он думал о Море всякий раз, когда смотрел в пламя костра на привале и вспоминал щемящую сердце красоту ее лица, то, как Мора ответила на его поцелуй здесь, в этом доме, и ему тогда показалось, что они единственные люди на земле.
Теперь, вернувшись, он поразился тому, как она хороша. Она стала еще прекраснее, чем прежде, чем ему представлялось вдали от дома.
Свежая и душистая, как созревающий персик, который пора сорвать и который обещает истинное наслаждение.
Мужчина привыкает к дому, хочет поскорее вернуться туда, когда у него там такая жена. Мужчина может… расслабиться. Его может потянуть к уюту.
Куинн Лесситер никогда не любил уют. Он его просто ненавидел. Ему надо выбросить из головы всю эту глупость, прежде чем его засосет. Куинн повернулся и молча пошел к двери.
— Ты куда, Куинн? — Широко открытые глаза тревожно блеснули.
— К ручью.
— К ручью?
— Мне надо смыть грязь и дорожную пыль.
— Но… там сейчас холодно. Почему бы тебе…
— Я люблю холод. Не дожидайся меня и не беспокойся. Тебе надо как следует выспаться.
— Но…
Дверь захлопнулась прежде, чем Мора успела договорить.
Она смотрела на дверь, не двигаясь. Секунды утекали, а внутри у нее поднималась ярость. И долго он намерен вот так убегать от нее, хлопать дверью или просто молча исчезать?
«Столько, сколько ты ему разрешишь», — ответил ей внутренний голос.
Мора побежала к двери и распахнула ее настежь.
— О нет, ты не сделаешь этого, Куинн Лесситер! — крикнула она, но в этот миг налетел ветер, подхватил ее слова и унес.
Она выбежала в ночь, не обращая внимания на холод и темноту, которая окутала землю непроницаемым черным плащом.
Она неслась к ручью. Легко перескакивая с камня на камень, она перепрыгивала через рытвины в земле, но ничто не могло ее остановить или заставить идти медленнее. Она не видела Куинна, несмотря на серебряный полумесяц, который висел в небе. Но в слабом лунном свете Мора разглядела тусклое мерцание оловянного таза у ручья, примерно в двадцати ярдах от нее, и всмотрелась в колеблющиеся ветки раскидистого дерева.
— Куинн Лесситер, погоди! — позвала она его снова. — Я хочу тебе кое-что сказать…
Она умолкла, когда увидела Куинна. Он уже разулся и снял рубашку. Его широкая, мускулистая грудь была обнажена и отливала бронзой в скудном свете луны. Наконец он услышал голос Моры и обернулся.
— Что тебе, черт возьми? В чем дело? — прохрипел он. Мора подбежала к нему.
— Ты простудишься, здесь такой холод… О-о-охх!
Она споткнулась о невидимый корень и полетела прямо в объятия Куинна. Он поймал ее, но Мора летела с такой силой, что оба кубарем покатились, сами того не желая, по крутому склону и свалились в воду.
С громким плеском они шлепнулись в ледяной ручей.
— Что, черт побери, ты тут делаешь? Ты и впрямь сумасшедшая, да? — орал Куинн.
Задыхаясь и дрожа, Мора цеплялась за него. Вода доходила ей до подбородка. Мокрое платье липло к телу, ее волосы струились по лицу, а губы дрожали от холода.
— Если ты собираешься умереть от… от х-холода, Куинн Лесситер, то и я тоже. Я не буду больше эт-того терпеть. Ты уходишь куда-то, не говоря ни слова, не позволяешь даже п-поговорить с тобой. Оох! — закричала она, когда он обхватил ее, притянул к себе, крепко обнял и жадно поцеловал.
— Ты, чертова баба! — Серые глаза пронзали ее насквозь. Подняв Мору повыше, он крепко держал ее над водой. — Почему я всегда должен тебя греть, а? У меня что, такая обязанность в жизни?
Не дожидаясь ответа, Куинн выбрался вместе с Морой из ручья. Она пыталась сдержать нестерпимую дрожь во всем теле.
— Пусти меня, Куинн, я сама дойду, — повторяла она, при этом зубы у нее стучали. Он на мгновение остановился, и они пошли к дому. Куинн нежно прижимал ее к своей мокрой груди, и Мора чувствовала себя в его объятиях как в колыбели.
— Заткнись и перестань извиваться! — приказал он грубо и резко. — Любая беременная не в себе, если она бросается ночью в ледяной ручей. У нее нет в голове и капли здравого смысла, так почему я должен слушать ее болтовню?
— Т-ты же пошел, чтобы броситься в р-ручей!
— Это другое дело!
— Нет, не другое!
— Я собирался отмыться после дороги. Так что у меня была то причина.
— Ты п-просто хотел от меня уйти!
Куинн остановился. Они были в десяти ярдах от двери дома. Луна, словно льдинка, сверкала в небе.
— Да с чего бы я такое надумал? — спросил Куинн низким, хриплым голосом.
— Ты сам скажи, — прошептала она, глядя на него не отрываясь и дрожа всем телом, теперь уже не только от холода.
Куинн молча внес ее в дом, пнул ногой дверь, закрывая за собой, прошел прямо в спальню и положил Мору на кровать.
— Снимай эти чертовы мокрые тряпки! — Он посмотрел в глаза Море, потом перевел взгляд на промокшее платье, облепившее ее всю, обрисовав груди и бедра так явственно, что она казалась совершенно голой.
— Попробую. — Замерзшими пальцами Мора возилась с пуговицами. Куинн чертыхнулся и потянулся помочь ей, а потом она помнила только то, что они упали вместе на постель и вцепились друг в друга. Ее рот искал его губы, его нежность разожгла в ней самый настоящий пожар. Поцелуи Куинна были не просто горячими, а обжигающими.
Его руки бродили по ее дрожащему телу, теплые и сильные. Мора задыхалась в благословенном тепле, которое они несли с собой, она купалась в блаженстве от прикосновения к его телу, она ощущала такое сильное желание, такую томительную жажду по нему, что ей становилось почти страшно. Кровь ревела и бурлила в ее жилах.
— Это ничего не меняет в наших отношениях, — задыхался он, освобождая ее от промокшего платья и швыряя его на пол.
— Ничего, — согласилась Мора, снимая остатки белья и прижимаясь к нему, ероша влажные густые волосы у него на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85