Когда Лоран ознакомился с резюме Паскаль, он сказал, что она сможет без проблем получить вакантное место пневмолога, но заведующая пневмологи-ческим отделением восприняла эту идею без энтузиазма.
– Мы должны рассмотреть и другие кандидатуры, – заметила она, поджав губы.
Надин Клеман, даме с седыми, гладко зачесанными волосами, в импозантных очках в роговой оправе, было уже за шестьдесят. Угловатые черты лица, резкий голос, властные манеры – этого было достаточно, чтобы наводить ужас на все отделение.
– Хотелось бы принять на работу человека, с которым мне уже доводилось работать, например доктора Медерика, – добавила она, твердо глядя директору в глаза.
На Лорана это не возымело действия, он с сомнением покачал головой.
– Он скоро выйдет на пенсию, лучше взять молодого специалиста.
Надин с раздражением поправила очки. Ей самой скоро предстояло выйти на пенсию, и она не любила, когда об этом напоминали. Не отступая, она повернулась к Самюэлю.
– Вы так энергично рекомендуете вашу бывшую жену, что хочется спросить, почему вы развелись…
– Может, и хочется, – вмешался директор, – но спрашивать об этом у месье Хофманна нельзя, это его личное дело. А профессиональные качества доктора Паскаль Фонтанель соответствуют нашим требованиям, не так ли?
Надин смерила Лорана Вийнева долгим взглядом и язвительно добавила:
– В любом случае решение принимаете вы. Разумеется, молодая женщина представляет для вас больший интерес, чем доктор Медерик.
Таким образом она давала понять ему, что вовсе не дура и мотивы такого решения ей абсолютно ясны. Лорану было тридцать восемь, он все еще не был женат. Естественно, что Надин считала его отчаянным ловеласом. Самюэль знал, что весь персонал больницы придерживается того же мнения, но действительность была совершенно иной. Несмотря на свой шарм, Лоран был не из тех, кто бегает за каждой юбкой. После двух сложных романов он искал женщину, с которой мог бы создать семью, но в учреждениях, которыми он руководил, он не позволял себе никаких любовных авантюр. Поэтому Надин Клеман напрасно потратила свой яд.
– Держите меня в курсе, – произнесла она, поднимаясь. Лоран подождал, пока она выйдет, и улыбнулся.
– Какая она противная. Надеюсь, твоя бывшая жена не позволит себя тиранить!
Лоран собирался предложить это место Паскаль, и Самюэль был счастлив оттого, что сможет обрадовать ее такой новостью.
– Не беспокойся, она знает, как защитить себя, – ответил он, не скрывая радости.
– Предупреди ее, чтоб была поосторожнее, по крайней мере сначала, потому что Надин очень коварна.
Мадам Клеман славилась умением отравлять жизнь коллегам. На рабочем столе Лорана никогда не переводились жалобы, особенно от медсестер и практикантов пневмологического отделения.
– Увидимся завтра в клубе, – сказал Самюэль, – а сейчас мне нужно возвращаться в блок.
Они обменялись дружеским рукопожатием и расстались довольные друг другом. Лоран сумел подтвердить свой авторитет директора, поставив на место несносную Надин Клеман, а Самюэль получить хорошую работу для Паскаль.
Он торопливо покидал административную часть, погруженный в свои мысли. Эта больница занимала огромную площадь, но Самюэлю тут нравилось. Когда он решил покинуть Париж, чтобы как можно дальше уехать от Паскаль и горестных воспоминаний, связанных с их разводом, Тулуза показалась ему местом, где можно было начать новую жизнь и забыть о прошлом. Его сразу очаровали необычная архитектура этого города, здешний климат и деловая атмосфера.
Направляясь в блок общей хирургии, он не воспользовался служебным лифтом, а поднялся по лестнице, перешагивая через ступеньку. День, как и всегда, был расписан до предела: сегодня он должен был проводить анестезию нескольким пациентам, потом дежурить до их пробуждения, поэтому думать о чем-то другом у него не было времени.
Из аэропорта Бланьяк Паскаль на маршрутке добралась до центра, а на площади Жанны д'Арк пересела в такси и доехала до отеля «Бозар», где предварительно забронировала себе номер. Она с удовольствием убедилась в том, что, как и хотела, окна ее комнаты выходят на Гаронну.
Сменив туфли на удобные кроссовки, Паскаль спустилась вниз и взяла у портье ключи от машины. После получасовой дорожной пробки она наконец-то выехала на трассу А68, ведущую в направлении Альби, и немного расслабилась. Кажется, ее авантюра стала обретать некие конкретные воплощения. Агентство по продаже недвижимости любезно предоставило ей ключи от дома в Пейроле, владелицей которого она собиралась стать.
По дороге она жадно всматривалась в окрестности, радуясь тому, что узнает знакомые места. Повернув на Марссак и преодолев мост через Тарн, она направилась к Кастельно. С каждым километром, приближающим к дому, ее дому, она чувствовала, как в груди у нее нарастает волнение. Вероятно, люди, жившие в Пейроле, изменили вид комнат? Двадцать лет назад – она прекрасно это помнила – стены были в основном белыми или пастельного оттенка. Мать терпеть не могла обои и разные узоры на стенах, предпочитая чистоту пространства. Она тщательно подбирала изысканные покрывала и шторы, продумывала цветовые акценты в определенных местах в виде красной вазы или черной лакированной мебели. В комнатах, даже на полу, всегда стояли глиняные вазы с огромными букетами цветов.
Наконец показались высокие стены Пейроля, и Паскаль припарковала машину в том самом месте, где месяц назад ее ждало такси. Она открыла решетчатые ворота и проскользнула в парк. Сдерживая в себе желание побежать, она широким шагом шла по аллее, отмечая про себя, что гравий по-прежнему такой же красивый и почти белый, зато лужайка высохла и на ней разросся чертополох. Деревья же показались ей огромными, еще большими, чем она их запомнила.
Чувствуя, как бьется сердце, она быстро направилась к входной двери, нервно перебирая связку ключей в поисках нужного. Дверь заскрипела на петлях, и, распахнув ее, Паскаль вошла в большой приемный зал.
Под ее ногами в сумерках поблескивал белый плиточный пол, местами истертый и просевший от бесчисленного количества прошедших по нему ног. Она вспомнила, как пробовала кататься здесь на роликовых коньках, полученных в подарок на Рождество, из-за чего по белому полу пролегли многочисленные черные следы от резины, которые мать с трудом смогла стереть.
Она на секунду закрыла глаза и попыталась представить себе, точнее вспомнить устройство дома. Справа от приемного зала был большой салон, через коридор – библиотека, где любил проводить время отец, а также маленький будуар, где мать обычно сидела за шитьем. Слева располагались столовая, кабинет и кухня, затем следовала гардеробная, уставленная огромными шкафами, а прямо перед ней была двустворчатая дверь с витражами, ведущая в зимний сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Мы должны рассмотреть и другие кандидатуры, – заметила она, поджав губы.
Надин Клеман, даме с седыми, гладко зачесанными волосами, в импозантных очках в роговой оправе, было уже за шестьдесят. Угловатые черты лица, резкий голос, властные манеры – этого было достаточно, чтобы наводить ужас на все отделение.
– Хотелось бы принять на работу человека, с которым мне уже доводилось работать, например доктора Медерика, – добавила она, твердо глядя директору в глаза.
На Лорана это не возымело действия, он с сомнением покачал головой.
– Он скоро выйдет на пенсию, лучше взять молодого специалиста.
Надин с раздражением поправила очки. Ей самой скоро предстояло выйти на пенсию, и она не любила, когда об этом напоминали. Не отступая, она повернулась к Самюэлю.
– Вы так энергично рекомендуете вашу бывшую жену, что хочется спросить, почему вы развелись…
– Может, и хочется, – вмешался директор, – но спрашивать об этом у месье Хофманна нельзя, это его личное дело. А профессиональные качества доктора Паскаль Фонтанель соответствуют нашим требованиям, не так ли?
Надин смерила Лорана Вийнева долгим взглядом и язвительно добавила:
– В любом случае решение принимаете вы. Разумеется, молодая женщина представляет для вас больший интерес, чем доктор Медерик.
Таким образом она давала понять ему, что вовсе не дура и мотивы такого решения ей абсолютно ясны. Лорану было тридцать восемь, он все еще не был женат. Естественно, что Надин считала его отчаянным ловеласом. Самюэль знал, что весь персонал больницы придерживается того же мнения, но действительность была совершенно иной. Несмотря на свой шарм, Лоран был не из тех, кто бегает за каждой юбкой. После двух сложных романов он искал женщину, с которой мог бы создать семью, но в учреждениях, которыми он руководил, он не позволял себе никаких любовных авантюр. Поэтому Надин Клеман напрасно потратила свой яд.
– Держите меня в курсе, – произнесла она, поднимаясь. Лоран подождал, пока она выйдет, и улыбнулся.
– Какая она противная. Надеюсь, твоя бывшая жена не позволит себя тиранить!
Лоран собирался предложить это место Паскаль, и Самюэль был счастлив оттого, что сможет обрадовать ее такой новостью.
– Не беспокойся, она знает, как защитить себя, – ответил он, не скрывая радости.
– Предупреди ее, чтоб была поосторожнее, по крайней мере сначала, потому что Надин очень коварна.
Мадам Клеман славилась умением отравлять жизнь коллегам. На рабочем столе Лорана никогда не переводились жалобы, особенно от медсестер и практикантов пневмологического отделения.
– Увидимся завтра в клубе, – сказал Самюэль, – а сейчас мне нужно возвращаться в блок.
Они обменялись дружеским рукопожатием и расстались довольные друг другом. Лоран сумел подтвердить свой авторитет директора, поставив на место несносную Надин Клеман, а Самюэль получить хорошую работу для Паскаль.
Он торопливо покидал административную часть, погруженный в свои мысли. Эта больница занимала огромную площадь, но Самюэлю тут нравилось. Когда он решил покинуть Париж, чтобы как можно дальше уехать от Паскаль и горестных воспоминаний, связанных с их разводом, Тулуза показалась ему местом, где можно было начать новую жизнь и забыть о прошлом. Его сразу очаровали необычная архитектура этого города, здешний климат и деловая атмосфера.
Направляясь в блок общей хирургии, он не воспользовался служебным лифтом, а поднялся по лестнице, перешагивая через ступеньку. День, как и всегда, был расписан до предела: сегодня он должен был проводить анестезию нескольким пациентам, потом дежурить до их пробуждения, поэтому думать о чем-то другом у него не было времени.
Из аэропорта Бланьяк Паскаль на маршрутке добралась до центра, а на площади Жанны д'Арк пересела в такси и доехала до отеля «Бозар», где предварительно забронировала себе номер. Она с удовольствием убедилась в том, что, как и хотела, окна ее комнаты выходят на Гаронну.
Сменив туфли на удобные кроссовки, Паскаль спустилась вниз и взяла у портье ключи от машины. После получасовой дорожной пробки она наконец-то выехала на трассу А68, ведущую в направлении Альби, и немного расслабилась. Кажется, ее авантюра стала обретать некие конкретные воплощения. Агентство по продаже недвижимости любезно предоставило ей ключи от дома в Пейроле, владелицей которого она собиралась стать.
По дороге она жадно всматривалась в окрестности, радуясь тому, что узнает знакомые места. Повернув на Марссак и преодолев мост через Тарн, она направилась к Кастельно. С каждым километром, приближающим к дому, ее дому, она чувствовала, как в груди у нее нарастает волнение. Вероятно, люди, жившие в Пейроле, изменили вид комнат? Двадцать лет назад – она прекрасно это помнила – стены были в основном белыми или пастельного оттенка. Мать терпеть не могла обои и разные узоры на стенах, предпочитая чистоту пространства. Она тщательно подбирала изысканные покрывала и шторы, продумывала цветовые акценты в определенных местах в виде красной вазы или черной лакированной мебели. В комнатах, даже на полу, всегда стояли глиняные вазы с огромными букетами цветов.
Наконец показались высокие стены Пейроля, и Паскаль припарковала машину в том самом месте, где месяц назад ее ждало такси. Она открыла решетчатые ворота и проскользнула в парк. Сдерживая в себе желание побежать, она широким шагом шла по аллее, отмечая про себя, что гравий по-прежнему такой же красивый и почти белый, зато лужайка высохла и на ней разросся чертополох. Деревья же показались ей огромными, еще большими, чем она их запомнила.
Чувствуя, как бьется сердце, она быстро направилась к входной двери, нервно перебирая связку ключей в поисках нужного. Дверь заскрипела на петлях, и, распахнув ее, Паскаль вошла в большой приемный зал.
Под ее ногами в сумерках поблескивал белый плиточный пол, местами истертый и просевший от бесчисленного количества прошедших по нему ног. Она вспомнила, как пробовала кататься здесь на роликовых коньках, полученных в подарок на Рождество, из-за чего по белому полу пролегли многочисленные черные следы от резины, которые мать с трудом смогла стереть.
Она на секунду закрыла глаза и попыталась представить себе, точнее вспомнить устройство дома. Справа от приемного зала был большой салон, через коридор – библиотека, где любил проводить время отец, а также маленький будуар, где мать обычно сидела за шитьем. Слева располагались столовая, кабинет и кухня, затем следовала гардеробная, уставленная огромными шкафами, а прямо перед ней была двустворчатая дверь с витражами, ведущая в зимний сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73