Его с самого начала озадачили отношения между Энджел и Джереми Хабером, и за последние полчаса он не видел ничего, что помогло бы ему их понять. Как можно объяснить, что такая девушка, как Энджел, живет с калекой в два раза старше себя, и он не мог вообразить, чем Хабер ее удерживал. Также Адам не мог понять, почему она настаивала на том, чтобы взять его с собой, или почему он согласился на это. Вопросы Джереми сейчас не отражали ничего, кроме заботы отца о безопасности дочери, и это немного успокоило Адама. Это пока еще было лишено смысла, но ситуация постепенно становилась яснее.
Он встретил внимательный взгляд Джереми и ответил:
— Три года назад ее мать пришла ко мне и раскрыла тайну, которую хранила пятнадцать лет. Она попросила меня найти ее дочь, которую она отдала на воспитание сестрам из христианской миссии, и привезти ее к ней. В семьдесят первом году миссия сгорела, и она потеряла след дочери. Я искал ее три года.
Медленно, с улыбкой на лице, Джереми закрыл глаза. В трудный час его жизни снова вмешалась рука Господа, подарившая им чудо в лице Адама Вуда. Не важно, что с ним теперь случится, Энджел все равно будет в безопасности. У нее есть семья, которая любит ее, и скучает, и хочет о ней заботиться. Он может спокойно умереть, точно зная, что Энджел больше не останется одна.
Когда он снова открыл глаза, их застилала пелена слез, но он был слишком стар и слишком устал, чтобы его могли заботить подобные мелочи.
— А она хорошая женщина? Энджел будет с ней счастлива? — взволнованно спросил старик.
— Она самая прекрасная женщина из всех, кого я когда-либо знал, — искренне ответил Адам. Он и надеялся, что такого ответа будет достаточно. Что касается счастья Энджел, оно пока его не слишком интересовало, гораздо важнее было не разочаровать Консуэло. Но он был тронут заботой Джереми. Несомненно, когда этот человек взял ее под свою защиту, Энджел получила намного больше, чем заслуживала.
— Почему она ждала так долго? — снова поинтересовался старик.
Это был вопрос, который не раз задавал себе Адам, и он не был уверен, что знает ответ.
— Многое изменилось для Консуэло за последние несколько лет. Отец Энджел… — Он быстро покосился на Джереми, не желая задеть его чувства, говоря о человеке, у которого было право называть Энджел своей дочерью. Но Джереми просто улыбнулся и кивнул, и Адам продолжил:
— Он умер. У Энджел была сестра, она вышла замуж. Может быть, до этого для Консуэло было слишком тяжело привезти Энджел домой. Может быть, тоскуя по отцу Энджел, она поняла, как коротка жизнь. Я не знаю.
То, что Джереми узнал от Адама, казалось, вселило в него новые силы.
— Сестра, — повторил он, и в его взгляде было удивление и радость. Целая готовая семья. Это хорошо. Очень хорошо.
Он облокотился на спинку сиденья, его руки обнимали костыль, и он долго с улыбкой мысленно созерцал будущее Энджел, каким он его себе представлял. Затем он снова взглянул на Адама, и в его взгляде появилось сдержанное спокойное выражение.
— Я старый человек, — заговорил он, — и жить мне осталось недолго. Я могу даже не дотянуть до Калифорнии.
Но теперь, когда вы здесь, моя девочка увидит океан, я ей это давно обещал. Буду ли я с вами или нет, позаботьтесь об этом.
Упоминание о Калифорнии смутило Адама, и он уже хотел задать вопрос, но тут вернулась Энджел. Адаму показалось, что она слишком поспешно их перебила:
— Я прошла весь поезд до конца, прежде чем нашла бочку с водой. Вот, возьми, папа. Я старалась нести воду аккуратно.
Нежность, с какой она обращалась со стариком, удивила Адама, хотя на станции он уже видел ее превращение из шипящей кошки в преданную дочь. Как долго она будет играть этот спектакль? И когда она настоящая?
Джереми попил из ковша и вернул его дочери, ласково похлопав ее по руке. Поезд выпустил струю пара и начал отъезжать от станции.
— Пойду отнесу ковш, — сказала Энджел.
— Я пойду с вами, — непринужденным тоном заявил Адам и поднялся со своего места.
— Хорошая идея. — Джереми улыбнулся дочери:
— Молодая девушка с твоей внешностью не должна бродить по поезду одна.
Адам прошел за ней до конца поезда, где она положила ковш рядом с бочкой. За все это время они не произнесли ни слова. Затем он открыл дверь за служебным вагоном, которая вела на открытую платформу, крепко взял Энджел за руку и провел ее туда.
Как только Энджел смогла восстановить равновесие, она тут же отдернула руку.
— Держите при себе свои проклятые руки! Если вы думаете, что смогли втереться в доверие к моему папе, это не дает вам права лапать меня! Ну говорите, что вам от меня нужно?
Адам полез в карман за листком бумаги и табаком.
— Ваш папа не был бы в восторге, узнав, как вы выражаетесь, — произнес он лениво. — Он никогда не слышал от вас таких слов?
Она выругалась и отвернулась к окну. Грин-Ривер — куча обшарпанных лачуг и домишек — медленно исчезал вдали.
— Конечно, — продолжал Адам, насыпая на бумагу табак. — Я не удивлюсь, если он многого не одобрит, узнав о вас еще кое-что. Например, как каждый вечер вы сидите в таверне, когда предполагается, что вы в это время занимаетесь каким-то делом. Кстати, что вы по вечерам должны делать? У меня не было времени, чтобы подробно это выяснить.
Она метнула на него колючий взгляд:
— Освободите моего папу от лишних подробностей. И не смейте пересказывать ему ваши грязные выдумки.
Адам положил бумагу на язык и свернул ее в трубочку.
— Похоже, вы к нему очень привязаны.
Даже одно упоминание об отце вызвало перемену в настроении Энджел. Ее плечи расслабились, и жесткая линия профиля смягчилась.
— Он единственный хороший человек из всех, кого я когда-либо знала, — просто ответила она. Она взглянула на Адама, и ее взгляд опять стал жестким. — И с тем человеком, который хоть раз попытается его обидеть, мы встретимся в аду.
Адам зажег спичку и, заслоняя ее ладонью, поднес к самодельной сигарете. Он не отрывал взгляда от Энджел и, кстати, начинал подозревать, что просто не в силах это сделать.
Он бросил спичку и взволнованно заговорил:
— Что, черт возьми, вы задумали, Энджел Хабер? Почему вы вдруг загорелись желанием как можно скорее уехать из города? Почему вы тащите вместе с собой этого старика?
Какую интригу вы замышляете?
Ее возмущение было так умело разыграно, что даже он чуть не попался.
— Вы единственный человек, который подумал, будто я стану целовать вам ноги за то, что вы принесли весточку о моей матери, о существовании которой я даже не подозревала. Мне кажется, что если у кого-то и есть право задавать вопросы, так это у меня!
— Но вы не задаете никаких вопросов, — заметил он, затягиваясь сигаретой и внимательно глядя на нее. — Вы не спросили у меня имя матери, вас не интересует, что случилось с вашим настоящим отцом, а также почему она послала меня найти вас по прошествии стольких лет, даже о том, почему она вас бросила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Он встретил внимательный взгляд Джереми и ответил:
— Три года назад ее мать пришла ко мне и раскрыла тайну, которую хранила пятнадцать лет. Она попросила меня найти ее дочь, которую она отдала на воспитание сестрам из христианской миссии, и привезти ее к ней. В семьдесят первом году миссия сгорела, и она потеряла след дочери. Я искал ее три года.
Медленно, с улыбкой на лице, Джереми закрыл глаза. В трудный час его жизни снова вмешалась рука Господа, подарившая им чудо в лице Адама Вуда. Не важно, что с ним теперь случится, Энджел все равно будет в безопасности. У нее есть семья, которая любит ее, и скучает, и хочет о ней заботиться. Он может спокойно умереть, точно зная, что Энджел больше не останется одна.
Когда он снова открыл глаза, их застилала пелена слез, но он был слишком стар и слишком устал, чтобы его могли заботить подобные мелочи.
— А она хорошая женщина? Энджел будет с ней счастлива? — взволнованно спросил старик.
— Она самая прекрасная женщина из всех, кого я когда-либо знал, — искренне ответил Адам. Он и надеялся, что такого ответа будет достаточно. Что касается счастья Энджел, оно пока его не слишком интересовало, гораздо важнее было не разочаровать Консуэло. Но он был тронут заботой Джереми. Несомненно, когда этот человек взял ее под свою защиту, Энджел получила намного больше, чем заслуживала.
— Почему она ждала так долго? — снова поинтересовался старик.
Это был вопрос, который не раз задавал себе Адам, и он не был уверен, что знает ответ.
— Многое изменилось для Консуэло за последние несколько лет. Отец Энджел… — Он быстро покосился на Джереми, не желая задеть его чувства, говоря о человеке, у которого было право называть Энджел своей дочерью. Но Джереми просто улыбнулся и кивнул, и Адам продолжил:
— Он умер. У Энджел была сестра, она вышла замуж. Может быть, до этого для Консуэло было слишком тяжело привезти Энджел домой. Может быть, тоскуя по отцу Энджел, она поняла, как коротка жизнь. Я не знаю.
То, что Джереми узнал от Адама, казалось, вселило в него новые силы.
— Сестра, — повторил он, и в его взгляде было удивление и радость. Целая готовая семья. Это хорошо. Очень хорошо.
Он облокотился на спинку сиденья, его руки обнимали костыль, и он долго с улыбкой мысленно созерцал будущее Энджел, каким он его себе представлял. Затем он снова взглянул на Адама, и в его взгляде появилось сдержанное спокойное выражение.
— Я старый человек, — заговорил он, — и жить мне осталось недолго. Я могу даже не дотянуть до Калифорнии.
Но теперь, когда вы здесь, моя девочка увидит океан, я ей это давно обещал. Буду ли я с вами или нет, позаботьтесь об этом.
Упоминание о Калифорнии смутило Адама, и он уже хотел задать вопрос, но тут вернулась Энджел. Адаму показалось, что она слишком поспешно их перебила:
— Я прошла весь поезд до конца, прежде чем нашла бочку с водой. Вот, возьми, папа. Я старалась нести воду аккуратно.
Нежность, с какой она обращалась со стариком, удивила Адама, хотя на станции он уже видел ее превращение из шипящей кошки в преданную дочь. Как долго она будет играть этот спектакль? И когда она настоящая?
Джереми попил из ковша и вернул его дочери, ласково похлопав ее по руке. Поезд выпустил струю пара и начал отъезжать от станции.
— Пойду отнесу ковш, — сказала Энджел.
— Я пойду с вами, — непринужденным тоном заявил Адам и поднялся со своего места.
— Хорошая идея. — Джереми улыбнулся дочери:
— Молодая девушка с твоей внешностью не должна бродить по поезду одна.
Адам прошел за ней до конца поезда, где она положила ковш рядом с бочкой. За все это время они не произнесли ни слова. Затем он открыл дверь за служебным вагоном, которая вела на открытую платформу, крепко взял Энджел за руку и провел ее туда.
Как только Энджел смогла восстановить равновесие, она тут же отдернула руку.
— Держите при себе свои проклятые руки! Если вы думаете, что смогли втереться в доверие к моему папе, это не дает вам права лапать меня! Ну говорите, что вам от меня нужно?
Адам полез в карман за листком бумаги и табаком.
— Ваш папа не был бы в восторге, узнав, как вы выражаетесь, — произнес он лениво. — Он никогда не слышал от вас таких слов?
Она выругалась и отвернулась к окну. Грин-Ривер — куча обшарпанных лачуг и домишек — медленно исчезал вдали.
— Конечно, — продолжал Адам, насыпая на бумагу табак. — Я не удивлюсь, если он многого не одобрит, узнав о вас еще кое-что. Например, как каждый вечер вы сидите в таверне, когда предполагается, что вы в это время занимаетесь каким-то делом. Кстати, что вы по вечерам должны делать? У меня не было времени, чтобы подробно это выяснить.
Она метнула на него колючий взгляд:
— Освободите моего папу от лишних подробностей. И не смейте пересказывать ему ваши грязные выдумки.
Адам положил бумагу на язык и свернул ее в трубочку.
— Похоже, вы к нему очень привязаны.
Даже одно упоминание об отце вызвало перемену в настроении Энджел. Ее плечи расслабились, и жесткая линия профиля смягчилась.
— Он единственный хороший человек из всех, кого я когда-либо знала, — просто ответила она. Она взглянула на Адама, и ее взгляд опять стал жестким. — И с тем человеком, который хоть раз попытается его обидеть, мы встретимся в аду.
Адам зажег спичку и, заслоняя ее ладонью, поднес к самодельной сигарете. Он не отрывал взгляда от Энджел и, кстати, начинал подозревать, что просто не в силах это сделать.
Он бросил спичку и взволнованно заговорил:
— Что, черт возьми, вы задумали, Энджел Хабер? Почему вы вдруг загорелись желанием как можно скорее уехать из города? Почему вы тащите вместе с собой этого старика?
Какую интригу вы замышляете?
Ее возмущение было так умело разыграно, что даже он чуть не попался.
— Вы единственный человек, который подумал, будто я стану целовать вам ноги за то, что вы принесли весточку о моей матери, о существовании которой я даже не подозревала. Мне кажется, что если у кого-то и есть право задавать вопросы, так это у меня!
— Но вы не задаете никаких вопросов, — заметил он, затягиваясь сигаретой и внимательно глядя на нее. — Вы не спросили у меня имя матери, вас не интересует, что случилось с вашим настоящим отцом, а также почему она послала меня найти вас по прошествии стольких лет, даже о том, почему она вас бросила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82