– Куинс! – раздался низкий бархатный голос. Женщина вздрогнула и попыталась нырнуть в толпу, но сильная рука, опустившаяся ей на плечо, цепко ухватила ее.
Она оглянулась на державшего ее высокого, потрясающе красивого мужчину. Безупречно элегантный, с блестящими волосами, зачесанными а-ля Брут, он носил светло-голубой сюртук, который делал его небесно-голубые глаза еще более пронзительными, модно завязанный шейный платок, который она могла бы назвать водопадом, и наконец на его длинных мускулистых ногах были надеты высокие черные сапоги, блестевшие, словно молодая луна.
Его красота и безукоризненность заставляли бы всех оборачиваться – как женщин, так и мужчин, – если бы он допускал такую возможность и не обладал способностью оставаться невидимым, но Милтон считал ниже своего достоинства позволять простым смертным глазеть на него.
– Милтон, дьявол неугомонный! – Куинс попыталась вывернуться, но его рука спустилась к ней на локоть, и он повел женщину в сторону пустой аллеи. – Что ты здесь делаешь?
Он только фыркнул в ответ.
Значит, ему известно о желании. Это не предвещало ничего хорошего, и Куинс решила, что нужно избрать другую тактику.
– Цветы, милорд? – Она поднесла один из букетиков ему к носу.
– С меня хватит твоих проделок, Куинс. – Мрачно глядя на женщину, он отодвинул ее руку. – Могу только догадываться, какое колдовство ты вложила в эти цветы. Скажи, они настроят меня на мысли о любви? Заставят изменить к лучшему мое отношение к этой катастрофе, которую ты устроила? Надеюсь, нет, потому что тебя постоянно предупреждают, чтобы ты не играла в такие игры с этими несчастными беззащитными смертными.
Куинс недовольно, но без малейшего чувства вины положила фиалки обратно в корзину.
– Итак, где кольцо? – потребовал он ответа, отпустив ее только тогда, когда они подошли к огромной куче мусора.
Вонь защекотала ей нежные ноздри, и Куинс, обернувшись, с сожалением посмотрела на яркий солнечный свет, заливавший улицу, с которой они ушли, но между ней и свободой стоял Милтон, и он, очевидно, был не расположен позволить ей уйти.
Во всяком случае, до тех пор, пока не покончит со своим делом.
– Где кольцо? – повторил он.
– Боюсь, это долгая история... – Куинс расположила корзину перед собой: слабая защита, но это всё, что у нее было.
– У меня столько времени, сколько понадобится. – Он сцепил руки на широкой груди.
Ну конечно, ведь это Милтон.
– Я действительно собиралась его вернуть...
– Ты всегда...
– Но в этот раз все иначе, – настаивала Куинс. – Я честно собиралась прибыть вовремя, чтобы забрать его, но, когда я туда добралась, его уже не было.
Милтон метнул в нее один из своих отвратительно проницательных взглядов, из тех, что повергали остальных ей подобных в панику, но она не отступила от своего решения – и от своей истории.
– Представитель закона прибыл раньше, чем мне...
– Представитель закона?
– Человек, который следит за соблюдением прав при наследовании имущества, адвокат.
Милтон снова фыркнул, выражая свое отвращение к этой профессии. Время так и не изменило законников и прочих им подобных в лучшую сторону.
– Ну и что же сделал адвокат с моим кольцом? Ускользнуть от этого парня не представляет труда ни для кого с такой, как у тебя, способностью, скажем, к исчезновению.
Куинс улыбнулась, хотя и понимала, что в его устах это совсем не похвала ее таланту.
– Он уже получил кольцо и передал его дальше. А когда оно было у нее на пальце, что я могла сделать?
– Тебе потребовалось так много времени, чтобы его найти?
– Я... хм... Ну, ты же знаешь, дорогая Урсула умерла так неожиданно. А кроме того, было еще одно дело, и, должна тебе напомнить, ты настаивал, чтобы я сначала закончила...
– Куинс, если бы я тебя не знал, то предположил бы, что ты специально тянула время и позволила моему кольцу перейти от Урсулы к ее внучатой племяннице.
– Твое кольцо? Из всех надменных, высокомерных...
– Ладно, да или нет? – настаивал Милтон.
Решив, что высшим проявлением мужества будет не говорить ничего, Куинс накрепко закрыла рот. Бессмысленно плести откровенную ложь. Милтон видит все насквозь, и тогда держись – в буквальном смысле слова.
– Что произошло, того не изменишь, – в конце концов объявила она. – И теперь кольцо у Шарлотты.
– Да, у нее. Но ты не должна была позволить ей его оставить.
– А что я могла сделать? Кольцо уже было у нее на пальце. – Тогда тебе следовало его украсть, – заключил он. – Можно подумать, что ты никогда прежде этого не делала.
Куинс отвернулась, негодуя на Милтона и его непогрешимую память.
– И видишь, что теперь случилось! – возмутился он. – Оно у нее, и она высказала желание. Еще одно желание, Куинс. – Он покачал головой.
– Ее желание было такое крошечное...
Взгляд Милтона стал темным, как грозовая туча, и на этот раз храбрость Куинс дала трещину.
– Крошечное? – Он сжал губы. – Ты весь мир перевернула вверх ногами. Устроила полную неразбериху. – Его подбородок выражал неприступность Шотландских гор. – Опять.
– Опять? – возмутилась Куинс. – Да когда я...
– А Столетняя война?
– Не думала, что ты все еще считаешь меня ответственной за нее, – оскорбилась она.
– Куинс, предполагалось, что она продлится только пятьдесят лет!
Она смотрела на мыски своих туфель, не решаясь встретиться с его скорее всего разгневанным взглядом.
– Пора положить конец этому желанию, Куинс.
– Не могу! – Она вскинула голову. – Она изъявила желание, и ты, между прочим, знаешь, что я, безусловно, не могу вот так просто положить всему конец, – набросилась она на Милтона.
– Нет, можешь. Я слышал, как она жаловалась, и понял, что она страшно недовольна твоей работой. Найди эту девушку и расскажи ей правду – что ей нужно всего-навсего взять обратно свое желание, и тогда все вернется на свои места.
До чего же Милтон любит подслушивать! Да где же его совесть? Во всяком случае, небольшое возражение вполне уместно в данной ситуации. Шарлотта постепенно согласится.
– Но, Милтон, еще немного времени...
– Сколько? Десять лет? Двадцать? Сто? – Он возмущенно поднял брови.
Господи, неужели он не может простить ей это?
– Куинс, – угрожающе произнес он, – никаких возражений, никакого крючкотворства. Сразу скажи девушке, что она может вернуться обратно, и когда она это сделает, забери мое кольцо.
– Выиграл меня? – Шарлотта не знала, оскорбиться ей или рассердиться, и решила, что подойдет и то и другое.
– Пожалуй, я немного жульничал, – признался Себастьян, очень довольный собой.
– Жульничал? Из-за меня? – Да, никогда еще Шарлотта не слышала ничего менее романтичного. Она не только была его любовницей, но он еще и играл в карты на нее!
– Или это, или смотреть, как Рокхест завоевывает твою благосклонность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83