— Упал… не могу… дышать…
— Ты просто сильно ушибся. Сейчас все пройдет, — сказала Амалия, доставая платок, чтобы остановить кровь.
Ее спокойная уверенность принесла малышу облегчение, он закрыл глаза, расслабился, и грудь его резко поднялась, а потом начала подниматься и опускаться в естественном, хотя и несколько учащенном ритме. Амалия прижала платок к кровоточащей ране.
В этот момент рядом с Амалией опустилась на колени женщина в трауре, а следом за ней подбежала девочка, которая горько плакала, размазывая слезы по щекам.
Женщина испуганно склонилась над мальчиком, голос ее сковал спазм:
— Он не… он…
— Слава богу, нет, — успокоила ее Амалия.
— Боже мой! — запричитала женщина. — Зачем я позволила ему кататься на этой карусели? Он еще такой маленький! Но он так просил! Боже! Сколько крови!
— Раны на голове всегда сильно кровоточат, — сказала Амалия.
Вторая женщина стояла рядом, не зная, чем помочь. Чуть поодаль сидел Айза и с бешеной скоростью старался запечатлеть на бумаге редкую сцену, свидетелем которой он стал. Взглянув на женщину, склонившуюся над мальчиком, Амалия решила, что это его мать, — так они были похожи.
— Если есть чистый платок, я смогла бы сделать что-то вроде повязки, — предложила Амалия. — Конечно, если вы сами не захотите сделать это, — спохватилась она в последнюю минуту.
— Сделайте, пожалуйста, прошу вас. — Женщина в черном платье вытащила из плетеной кружевной сумочки, висевшей у нее на руке, довольно большой платок, обшитый черным кружевом, и передала Амалии.
Спустя минуту Амалия усадила мальчика и наложила повязку. Он слегка побледнел, но держался мужественно.
— Благодарю вас, мадам, — сказал он вежливо.
— О да, — начала приходить в себя его мать. — Мы оба от всей души благодарим вас, мадам. Но позвольте представиться. Я Франсис Прюетт, а это мои дети: сын Огюстин и дочь Мари-Ида. — Проговорив все это, она подтолкнула девочку вперед, но та продолжала плакать, и ее пришлось успокаивать, поглаживая по головке и шепча что-то ласковое на ушко.
Амалия с интересом посмотрела на эту троицу. О семействе Прюетт упоминали на балу у Морнеев как о родственниках семьи Уикс из поместья «Тенистое» в Новой Иберии. «Боже, как давно все это было! — подумала Амалия. — Кажется, тогда еще говорили, что Франсис во второй раз овдовела».
Амалия не знала, что вдова Прюетт слышала о ней, но если что-то и слышала, то виду не подала. Она повернулась, чтобы представить Амалии свою подругу, но та так напряглась, что Амалия ограничилась лишь вежливым поклоном. Франсис хотела что-то сказать, но громкий непрекращающийся плач дочери вновь отвлек ее внимание. Они с Амалией переглянулись в полном замешательстве. В эту минуту вперед протиснулся Айза и протянул Амалии свой рисунок.
— Это же Тин-Тин, — сразу перестала плакать девочка, указывая на рисунок в руках Айзы и называя брата его домашним уменьшительным именем, что было обычно в креольских семьях.
Айза нарисовал карусель и Огюстина, ухватившегося одной рукой за перекладину: глаза мальчика широко раскрыты от ужаса, а губы плотно сжаты — всеми силами он хотел удержаться. Поразителен был контраст между смеющимися лицами других детей и испуганным лицом падающего Огюстина. Казалось, юный художник хотел оправдать карусель, сказав, что она создана для забавы и горе здесь редкость.
Теперь и остальные дети, спрыгнув с перекладин, окружили их плотным кольцом. Они с интересом рассматривали удивительную картинку. Огюстину тоже хотелось взглянуть на рисунок Айзы, и Амалия передала ему блокнот.
— Какой молодец! — сказала Франсис Прюетт восхищенно.
— Да, Айза очень талантлив.
— Вы так добры, поощряя в нем это.
— Из чистого эгоизма, уверяю вас, — улыбнулась Амалия. — Мне доставляет огромное удовольствие наблюдать за его работой.
— Надеюсь видеть вас у меня за чаем после обеда, — пригласила она Амалию в гости в довольно изысканной форме. — Мне хочется выразить вам свою признательность в более приятной обстановке.
— Вы очень добры, но, в сущности, я почти ничего не сделала. Я отдыхаю здесь вместе с моей свекровью мадам Деклуе.
— Тогда просите и ее приехать к нам в гости, — сказала Франсис Прюетт. — Надеюсь, вы не забудете юного художника? — Она кивнула в сторону Айзы, который перед тем, как подарить свое произведение, ставил на уголке листа подпись с роскошным завитком. Поскольку буквы его имени были слишком просты, Амалия посоветовала дорисовывать что-нибудь для красоты.
— Ну, если вы и в самом деле этого хотите, — согласилась Амалия после долгого колебания.
«Вероятно, существуют какие-то способы предупреждения друг друга о неподходящей встрече или нежелательном знакомстве», — подумала она с грустью. И вдруг ее осенило:
— Но если… если произойдет что-то такое, что не позволит вам организовать чаепитие, — Амалия решила обезопасить себя от излишних переживаний, — вас не затруднит прислать к нам на виллу записку?
Однако ничего не произошло. Они поехали втроем, и все видели, что их принимала миссис Прюетт из поместья «Тенистое». Разговор начался с главного. Франсис, конечно, слышала россказни об Амалии, но не поверила ни единому слову. Она знала Роберта и Жюльена много лет, и только идиот мог сомневаться в их искренней привязанности друг к другу, поэтому ни о каком кровопролитии между ними не могло быть и речи. Заявив это, она перешла к другим темам. Франсис сказала, что у нее когда-то была родственница в одном из церковных приходов Флориды, дедушкина сводная сестра по имени О'Коннор; возможно, Амалия слышала о ней?
— Эта дама была старинной подругой моей тети, но теперь уже прошло много лет с тех пор, как она умерла. Но все знали, что плантация, которой владела мадам Рэйчел О'Коннор, стала частью поместья семьи Уикс.
Амалия и Франсис были почти одного возраста, обе рано овдовели, Франсис даже во второй раз. Но на этом их сходство не заканчивалось. Дети у Франсис были от первого брака, и у Амалии скоро будет так же, Франсис снова вынуждена рассчитывать на помощь своей матери, так как собственного дома, несмотря на два замужества, она так и не приобрела. Примерно в таком же положении находилась и Амалия.
При столь явном сходстве судеб возникло множество тем для обсуждения, и время пролетело незаметно.
После этого визита в сторону Амалии стали посматривать более доброжелательно. Уже на следующий день проведать их заехали несколько соседей, включая мистера У. У. Пьюга, спикера палаты представителей штата Луизиана с женой Жозефиной и детьми, а также месье и мадам Мишель Шлатр. Мами принимала всех с щедрым гостеприимством, но достаточно прохладно. Она считала, что не должна рассыпаться в благодарностях за то, что они опять признали ее своей, ибо достойное место в обществе ей принадлежало по праву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105