А сейчас его не было, она осталась одна среди чужих людей.
Ветряная Женщина угрожала и ругала ее, и, в конце концов, несколько раз ударила Лэйси палкой, но девушка продолжала безудержно рыдать. Ее отца увели и Мэтт для нее тоже был потерян. Слишком много для такой юной девушки.
Лэйси плакала, пока внутри не стало пусто. Она почувствовала, что потеряла смысл жизни.
* * *
Мэтт осторожно осматривал окрестности, пока они ехали по дикой степи, благодарный, что его захватчики позволили сидеть прямо, когда он пришел в сознание. Лежать лицом вниз на спине лошади, должно быть, самое худшее из испытаний.
Он безуспешно пытался развязать веревки, связывающие его запястья, но добился только того, что руки стали кровоточить. Он задрожал, когда подул ветер с гор, про себя ругая индейцев, которые отказались дать ему рубашку и гамаши. Колючие кусты кололи ноги, когда его мучители нарочно проходили близко от покрытых шипами кустарников.
На второй день пути полил сильный дождь. Воины ехали, накрывшись мантиями из шкуры буйвола, в то время как Мэтт совсем закоченел от холода. Он готов был взорваться в любую минуту. Было холодно, хотелось есть, но больше всего он беспокоился о Лэйси.
Днем индейцы устроили привал в небольшом укрытии. Спрыгнув с лошадей, они сели рядом и стали грызть вяленое мясо, а Мэтт сидел под дождем со связанными за спиной руками. Он смотрел на своих врагов, молча проклиная их.
Наконец, один из воинов освободил ногу Мэтта и стащил его с лошади. Толкнув его на землю, индеец бросил кусок вяленого мяса в грязь. Если хочешь есть, то можешь есть с земли, как собака.
Мэтт жадно посмотрел на еду, но его аппетит боролся с гордостью. Он не ел два дня, но все же не мог заставить себя есть с земли. Ведь он не животное, черт возьми, человек.
Индейцы наблюдали за ним с удовольствием. У белого человека, оказывается, был характер. Жалко убивать его, хотя это должно было случиться, в конце концов. Человек с таким характером и мужеством не будет хорошим рабом. Рано или поздно он начнет возмущаться или попробует сбежать.
Мэтт присел на корточки, его глаза сверкали от ярости, когда он смотрел на индейцев. Он все время думал о Лэйси. Ей несладко приходилось в жизни, она много вынесла, пока искала своего отца, но она не привыкла к такой тяжелой работе и грубой жизни апачей. Сможет ли она приспособиться к их образу жизни? Сколько понадобится времени, чтобы сломать ее характер? Наконец какой-нибудь мерзавец из апачей возьмет ее в жены. Он тихо ругался при мысли о том, как другой мужчина овладеет ею. Это было невыносимо. Через несколько минут два воина схватили Мэтта за руки и бросили в седло. Он ударил ногой одного из индейцев, когда тот стал привязывать его ногу к стремени.
Это было глупо, и Мэтт сразу же пожалел об этом. Четверо индейцев сбросили его с лошади и стали избивать кулаками и ногами. Он застонал от боли, а индейцы наносили ему удар за ударом в лицо и живот. Кровь струилась по его лицу. Наконец они отпустили его.
Оскорбляя Мэтта на своем языке, апачи бросили его на лошадь и привязали ноги к стременам.
Мэтт с трудом держался в седле. Голова бессильно упала на грудь, тело болело от жестоких ударов. Он был весь в грязи и крови. Зачем он ударил этого индейца? Чертовски глупо. Он должен был делать то, что ему говорят, притворяться, что он смирился со своей участью. И тогда можно было попытаться бежать.
Вечером индейцы разбили лагерь.
Мэтт прижался к дереву, пытаясь как-то укрыться от ветра, который пронизывал его тело словно нож. Руки все еще были связаны у него за спиной, ноги, связанные в лодыжках, были крепко привязаны к дереву. Он не ел уже почти три дня, его мучила жажда. Он с тоской смотрел на костер, вокруг которого сидели индейцы, ели жареное кроличье мясо и запивали его водой из бурдюка.
Измученный ужасной жаждой, он припал к земле и стал жадно пить грязную воду из мелкой лужи около дерева. Вода была с песком, но он все равно пил. Воины показывали на него пальцами. Один из индейцев бросил ему кусок мяса, и Мэтт заставил себя наклониться вперед, взять его зубами и съесть. Гордость не наполнила бы его пустой желудок. Он не мог позволить себе ослабеть и заболеть из-за отсутствия пищи и воды. Он должен быть сильным. Нужно во что бы то ни стало остаться в живых. Ради Лэйси, если не ради себя самого.
Индейцы забавлялись, глядя, как белый человек ел в грязи и пил тухлую воду.
Они бросили ему еще один кусок мяса, затем еще один, и Мэтт все съел, глотая мясо вместе со своей гордостью, ведь гордость была роскошью, которую он сейчас не мог себе позволить.
Ночью индейцы грелись у костра, а он дрожал от холода в грязи, согреваясь только нарастающей ненавистью.
Через три дня они достигли лагеря киова. Это была маленькая деревня, расположенная между узкими стенами каньона. Он насчитал около двадцати вигвамов.
Женщины и дети выбежали, чтобы посмотреть на обнаженного белого человека в лохмотьях. Они оживленно болтали, собравшись вокруг Мэтта, показывали на него пальцами и весело смеялись.
Индеец, который променял три лошади на Мэтта, набросил веревку ему на шею и повел к маленькому вигваму в конце деревни. Привязав пленника к дереву, воин пошел в вигвам. Оставшись один, Мэтт опустился на землю и прислонился к дереву. Закрыв глаза, он заставил себя расслабиться. Нужно отдохнуть и собрать силы для того, что ожидало его впереди.
* * *
Лэйси свернулась калачиком на кровати и закрыла глаза. Она устала, так устала, что сон не приходил. Образ Мэтта стоял перед ее глазами. Он улыбался ей и уверял, что все будет хорошо. Где он сейчас? Может, его уже нет в живых… Почему жизнь так несправедлива? Сначала у нее отняли отца, а теперь Мэтта.
Лэйси было до боли жаль себя. Она выполняла всю работу индианки, та лишь ухаживала за своими детьми и встречалась с подругами, которые завидовали ей, потому что у нее была белая рабыня. Лэйси заставляли готовить пищу, ухаживать за маленьким огородом, стирать и штопать одежду, мыть грязные тряпки ребенка и убирать вигвам. «Это несправедливо», — подумала Лэйси, и заплакала, хотя плакать было пустой тратой времени.
Ей очень хотелось домой, но теперь у нее не было дома. Она мечтала о Мэтте, но его увели. Она все отдала бы за свободу, но она была пленницей. Отчаяние пригнуло ее плечи. «Нет никакой надежды, — мрачно подумала Лэйси, — совсем никакой». Лучшее, на что она может надеяться, — это то, что кто-нибудь из апачей женится на ней. По крайней мере, у нее будет свой вигвам и ребенок, которого она будет любить.
Эта мысль несколько успокоила ее. Ей хотелось иметь деревянный дом с плитой и белой печью. Она хотела, чтобы отцом ее детей был Мэтт, а не воин апачей, который никогда ее не поймет, и не будет любить, как Мэтт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Ветряная Женщина угрожала и ругала ее, и, в конце концов, несколько раз ударила Лэйси палкой, но девушка продолжала безудержно рыдать. Ее отца увели и Мэтт для нее тоже был потерян. Слишком много для такой юной девушки.
Лэйси плакала, пока внутри не стало пусто. Она почувствовала, что потеряла смысл жизни.
* * *
Мэтт осторожно осматривал окрестности, пока они ехали по дикой степи, благодарный, что его захватчики позволили сидеть прямо, когда он пришел в сознание. Лежать лицом вниз на спине лошади, должно быть, самое худшее из испытаний.
Он безуспешно пытался развязать веревки, связывающие его запястья, но добился только того, что руки стали кровоточить. Он задрожал, когда подул ветер с гор, про себя ругая индейцев, которые отказались дать ему рубашку и гамаши. Колючие кусты кололи ноги, когда его мучители нарочно проходили близко от покрытых шипами кустарников.
На второй день пути полил сильный дождь. Воины ехали, накрывшись мантиями из шкуры буйвола, в то время как Мэтт совсем закоченел от холода. Он готов был взорваться в любую минуту. Было холодно, хотелось есть, но больше всего он беспокоился о Лэйси.
Днем индейцы устроили привал в небольшом укрытии. Спрыгнув с лошадей, они сели рядом и стали грызть вяленое мясо, а Мэтт сидел под дождем со связанными за спиной руками. Он смотрел на своих врагов, молча проклиная их.
Наконец, один из воинов освободил ногу Мэтта и стащил его с лошади. Толкнув его на землю, индеец бросил кусок вяленого мяса в грязь. Если хочешь есть, то можешь есть с земли, как собака.
Мэтт жадно посмотрел на еду, но его аппетит боролся с гордостью. Он не ел два дня, но все же не мог заставить себя есть с земли. Ведь он не животное, черт возьми, человек.
Индейцы наблюдали за ним с удовольствием. У белого человека, оказывается, был характер. Жалко убивать его, хотя это должно было случиться, в конце концов. Человек с таким характером и мужеством не будет хорошим рабом. Рано или поздно он начнет возмущаться или попробует сбежать.
Мэтт присел на корточки, его глаза сверкали от ярости, когда он смотрел на индейцев. Он все время думал о Лэйси. Ей несладко приходилось в жизни, она много вынесла, пока искала своего отца, но она не привыкла к такой тяжелой работе и грубой жизни апачей. Сможет ли она приспособиться к их образу жизни? Сколько понадобится времени, чтобы сломать ее характер? Наконец какой-нибудь мерзавец из апачей возьмет ее в жены. Он тихо ругался при мысли о том, как другой мужчина овладеет ею. Это было невыносимо. Через несколько минут два воина схватили Мэтта за руки и бросили в седло. Он ударил ногой одного из индейцев, когда тот стал привязывать его ногу к стремени.
Это было глупо, и Мэтт сразу же пожалел об этом. Четверо индейцев сбросили его с лошади и стали избивать кулаками и ногами. Он застонал от боли, а индейцы наносили ему удар за ударом в лицо и живот. Кровь струилась по его лицу. Наконец они отпустили его.
Оскорбляя Мэтта на своем языке, апачи бросили его на лошадь и привязали ноги к стременам.
Мэтт с трудом держался в седле. Голова бессильно упала на грудь, тело болело от жестоких ударов. Он был весь в грязи и крови. Зачем он ударил этого индейца? Чертовски глупо. Он должен был делать то, что ему говорят, притворяться, что он смирился со своей участью. И тогда можно было попытаться бежать.
Вечером индейцы разбили лагерь.
Мэтт прижался к дереву, пытаясь как-то укрыться от ветра, который пронизывал его тело словно нож. Руки все еще были связаны у него за спиной, ноги, связанные в лодыжках, были крепко привязаны к дереву. Он не ел уже почти три дня, его мучила жажда. Он с тоской смотрел на костер, вокруг которого сидели индейцы, ели жареное кроличье мясо и запивали его водой из бурдюка.
Измученный ужасной жаждой, он припал к земле и стал жадно пить грязную воду из мелкой лужи около дерева. Вода была с песком, но он все равно пил. Воины показывали на него пальцами. Один из индейцев бросил ему кусок мяса, и Мэтт заставил себя наклониться вперед, взять его зубами и съесть. Гордость не наполнила бы его пустой желудок. Он не мог позволить себе ослабеть и заболеть из-за отсутствия пищи и воды. Он должен быть сильным. Нужно во что бы то ни стало остаться в живых. Ради Лэйси, если не ради себя самого.
Индейцы забавлялись, глядя, как белый человек ел в грязи и пил тухлую воду.
Они бросили ему еще один кусок мяса, затем еще один, и Мэтт все съел, глотая мясо вместе со своей гордостью, ведь гордость была роскошью, которую он сейчас не мог себе позволить.
Ночью индейцы грелись у костра, а он дрожал от холода в грязи, согреваясь только нарастающей ненавистью.
Через три дня они достигли лагеря киова. Это была маленькая деревня, расположенная между узкими стенами каньона. Он насчитал около двадцати вигвамов.
Женщины и дети выбежали, чтобы посмотреть на обнаженного белого человека в лохмотьях. Они оживленно болтали, собравшись вокруг Мэтта, показывали на него пальцами и весело смеялись.
Индеец, который променял три лошади на Мэтта, набросил веревку ему на шею и повел к маленькому вигваму в конце деревни. Привязав пленника к дереву, воин пошел в вигвам. Оставшись один, Мэтт опустился на землю и прислонился к дереву. Закрыв глаза, он заставил себя расслабиться. Нужно отдохнуть и собрать силы для того, что ожидало его впереди.
* * *
Лэйси свернулась калачиком на кровати и закрыла глаза. Она устала, так устала, что сон не приходил. Образ Мэтта стоял перед ее глазами. Он улыбался ей и уверял, что все будет хорошо. Где он сейчас? Может, его уже нет в живых… Почему жизнь так несправедлива? Сначала у нее отняли отца, а теперь Мэтта.
Лэйси было до боли жаль себя. Она выполняла всю работу индианки, та лишь ухаживала за своими детьми и встречалась с подругами, которые завидовали ей, потому что у нее была белая рабыня. Лэйси заставляли готовить пищу, ухаживать за маленьким огородом, стирать и штопать одежду, мыть грязные тряпки ребенка и убирать вигвам. «Это несправедливо», — подумала Лэйси, и заплакала, хотя плакать было пустой тратой времени.
Ей очень хотелось домой, но теперь у нее не было дома. Она мечтала о Мэтте, но его увели. Она все отдала бы за свободу, но она была пленницей. Отчаяние пригнуло ее плечи. «Нет никакой надежды, — мрачно подумала Лэйси, — совсем никакой». Лучшее, на что она может надеяться, — это то, что кто-нибудь из апачей женится на ней. По крайней мере, у нее будет свой вигвам и ребенок, которого она будет любить.
Эта мысль несколько успокоила ее. Ей хотелось иметь деревянный дом с плитой и белой печью. Она хотела, чтобы отцом ее детей был Мэтт, а не воин апачей, который никогда ее не поймет, и не будет любить, как Мэтт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70