Тогда они с Грэмом окунули Честера Фарради головой в ведро для мытья полов. Отец Честера был губернатором штата, так что эта их выходка вызвала грандиозный скандал. Но Честер сам виноват. Этот тупица болтал всякие глупости и гадости. Ее семья – вовсе не шайка ужасных привидений и чудовищ, которые снимают мечами скальпы с мужчин и похищают женщин, завернув их в свои клетчатые пледы и исчезая вместе с ними в тумане, чтобы там-то уж с ними побаловаться. Кирсти не совсем понимала, что значит «побаловаться», но она была уверена, что Мак-Лаклены ничего такого не делают, ведь Честер Фарради – просто безмозглый болван.
Да, настоящий болван. Мак-Лаклены не едят маленьких детишек, поджаривая их на вертеле, и не готовят на ужин похлебку из крыльев летучих мышей и из жаб. Хотя Кирсти хотелось бы и вправду быть колдуньей; тогда она могла бы превратить Честера Фарради в жабу, а потом, кто знает, может, кто-нибудь и сварил бы из него похлебку.
Так или иначе, а Честер был сам виноват. Он хотел подговорить других мальчишек, чтобы те повалили Грэма и Кирсти на землю, и стянуть с них башмаки и чулки, чтобы проверить, не копыта ли у них вместо ног. Но Кирсти ущипнула его изо всех сил и, вырвавшись, убежала. Она должна была что-то сделать. Грэм не стал драться с мальчишками, и к тому же этот жалкий болван Честер стоял рядом с ведром для мытья полов. Если бы он не хотел, чтобы его окунули туда головой, он не стал бы так глупо стоять рядом с ним.
– Дай же и мне посмотреть! – не отставал от нее Грэм, тыча пальцем ей в спину.
– Погоди минутку.
Кирсти слегка повернула голову и увидела костлявую веснушчатую руку мисс Харрингтон, вертевшую серебряный нож для разрезания бумаги, пока та говорила. Здесь же, на столе, лежала и деревянная линейка, та самая давняя знакомая Кирсти и костяшек ее пальцев; они были знакомы так близко, что кричали «Здорово!», встречаясь друг с другом. Во всяком случае, Кирсти представлялось, что они так кричат. Когда воображаешь что-либо подобное, вроде и не так больно, так что можно удержаться и не заплакать, чтобы никто не догадался, как болезненно-жгучи на самом деле удары линейкой.
Продолжая говорить, мисс Харрингтон снова и снова тыкала серебряным ножом для бумаги в зеленую промокашку. Кирсти почти тотчас сообразила, что нож служит ей для того, чтобы подчеркивать местоимения и существительные, – грамматика была любимым предметом Кирсти.
– Ваши дети совершенно не признают никакой дисциплины!
После слов «ваши дети» нож для разрезания бумаги ткнулся в стол и задрожал, как стрела, попавшая в яблочко.
– Харринггон-Холл имеет безупречную репутацию, мистер Мак-Лаклен. Наша школа известна как одно из лучших учебных заведений в Новой Англии. Бывшие воспитанники Харрингтона ныне – столпы нашего общества. Еще не было такого, чтобы мы не обратили даже самых непослушных и строптивых детей в истинных юных леди и джентльменов. Наш успех, – как я уже вам говорила, когда вы отдавали нам ваших сына и дочь, – неизменно был стопроцентным.
Мисс Харрингтон кашлянула, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Молчание длилось так долго, что Кирсти уже не хватало дыхания.
– Вплоть до нынешнего дня. – Мисс Харрингтон положила свои тощие бледные руки на письменный стол и, выпрямившись, застыла. – Теперь же создалась совершенно невозможная ситуация. Мне очень жаль, мистер Мак-Лаклен, но я вынуждена просить вас забрать ваших детей из Харрингтон-Холла немедленно.
Кирсти повернулась к Грэму.
– Сработало! – в восторге выдохнула она.
– Я тоже хочу посмотреть! – прошипел в ответ Грэм, пытаясь оттолкнуть ее от двери. Кирсти наступила ему на ногу и свирепо уставилась на брата, пока тот не сдался.
– Погоди, – пробормотала она, почти не разжимая губ, и снова прильнула к замочной скважине. Отец сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда туго набитый кошель.
– Сколько? – донесся до Кирсти его вопрос.
В груди у нее все заледенело, дыхание почти прервалось.
– Деньги тут ни при чем.
Выражение лица отца внезапно изменилось. Он быстрыми широкими шагами прошел через комнату.
– Мои дети должны учиться в школе. Я еще раз поговорю с ними.
Нет! Нет! Нет! Кирсти с такой силой вцепилась в стеклянную ручку двери, что острые отточенные грани впились ей в ладонь.
Мисс Харрингтон, Господь благослови ее линейкой-наказательную, с доски-тряпкой-стирательную и пальцем-в-угол-указательную старую морщинистую душу, покачала головой и протянула ему конверт.
Отец посмотрел на него.
– Это банковский чек с остатками суммы, внесенной за обучение, – объяснила мисс Харрингтон, потом добавила: – За вычетом штрафов, платы за услуги врача и тому подобное.
Теперь уже отец, опершись руками о стол, нагнулся к мисс Харрингтон.
– Здесь нет других подходящих школ. Должен же быть какой-то выход.
Желваки на его скулах напряглись, как бывало, когда они с дядей Калемом ссорились; слова звучали со сдерживаемой яростью, падая тяжело, размеренно. Неужели он злился? Проделки их неожиданно явились перед Кирсти в новом свете: оказывается, они так важны для отца, что он даже может разозлиться из-за этого.
– Мне очень жаль, но вам придется забрать ваших детей домой.
– Я не могу взять на себя заботу о двоих детях.
В голосе у отца прозвучало нечто похожее на панику, и он уставился на мисс Харрингтон одним из этих «послушайте-ка-меня» взглядов, которые всегда наготове у взрослых, когда что-нибудь оборачивается не так, как бы им хотелось.
Кирсти на мгновение прикусила губу. Она никогда еще не слышала, чтобы у отца был такой голос – почти испуганный, – и это немного смутило ее, заставило задуматься, пока она не вспомнила, что их план сработал.
Они с Грэмом возвращаются на остров. Домой. Пусть им даже придется ответить за все, что они натворили, но это – единственная возможность хотя бы попытаться завоевать любовь отца, а для этого они с Грэмом должны быть с ним рядом постоянно, день за днем, а не сидеть взаперти в этой дурацкой, никчемной школе среди людей, которые терпеть их не могут.
– Но вы их отец, мистер Мак-Лаклен. И вам придется позаботиться о них.
Мисс Харрингтон вышла из-за письменного стола и направилась к двери, отец – за ней.
– Ваши дети ожидают в соседней комнате.
Кирсти быстро отскочила от двери и повернулась к брату:
– Ладно уж, Грэм. Теперь твоя очередь.
Девочка отошла, и Грэм пробрался к замочной скважине.
«До чего же глупы и нетерпеливы эти мальчишки», – подумала Кирсти со вздохом.
Спустя мгновение дверь распахнулась... и Грэм плюхнулся на пол, прямо к ногам отца.
Глава 7
Не следует, созорничав, сваливать все это на брата; ведь можно с таким же успехом свалить все это на другого мальчишку.
Марк Твен. Советы юношеству
Кирсти стояла, закинув голову, не отрывая глаз от отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Да, настоящий болван. Мак-Лаклены не едят маленьких детишек, поджаривая их на вертеле, и не готовят на ужин похлебку из крыльев летучих мышей и из жаб. Хотя Кирсти хотелось бы и вправду быть колдуньей; тогда она могла бы превратить Честера Фарради в жабу, а потом, кто знает, может, кто-нибудь и сварил бы из него похлебку.
Так или иначе, а Честер был сам виноват. Он хотел подговорить других мальчишек, чтобы те повалили Грэма и Кирсти на землю, и стянуть с них башмаки и чулки, чтобы проверить, не копыта ли у них вместо ног. Но Кирсти ущипнула его изо всех сил и, вырвавшись, убежала. Она должна была что-то сделать. Грэм не стал драться с мальчишками, и к тому же этот жалкий болван Честер стоял рядом с ведром для мытья полов. Если бы он не хотел, чтобы его окунули туда головой, он не стал бы так глупо стоять рядом с ним.
– Дай же и мне посмотреть! – не отставал от нее Грэм, тыча пальцем ей в спину.
– Погоди минутку.
Кирсти слегка повернула голову и увидела костлявую веснушчатую руку мисс Харрингтон, вертевшую серебряный нож для разрезания бумаги, пока та говорила. Здесь же, на столе, лежала и деревянная линейка, та самая давняя знакомая Кирсти и костяшек ее пальцев; они были знакомы так близко, что кричали «Здорово!», встречаясь друг с другом. Во всяком случае, Кирсти представлялось, что они так кричат. Когда воображаешь что-либо подобное, вроде и не так больно, так что можно удержаться и не заплакать, чтобы никто не догадался, как болезненно-жгучи на самом деле удары линейкой.
Продолжая говорить, мисс Харрингтон снова и снова тыкала серебряным ножом для бумаги в зеленую промокашку. Кирсти почти тотчас сообразила, что нож служит ей для того, чтобы подчеркивать местоимения и существительные, – грамматика была любимым предметом Кирсти.
– Ваши дети совершенно не признают никакой дисциплины!
После слов «ваши дети» нож для разрезания бумаги ткнулся в стол и задрожал, как стрела, попавшая в яблочко.
– Харринггон-Холл имеет безупречную репутацию, мистер Мак-Лаклен. Наша школа известна как одно из лучших учебных заведений в Новой Англии. Бывшие воспитанники Харрингтона ныне – столпы нашего общества. Еще не было такого, чтобы мы не обратили даже самых непослушных и строптивых детей в истинных юных леди и джентльменов. Наш успех, – как я уже вам говорила, когда вы отдавали нам ваших сына и дочь, – неизменно был стопроцентным.
Мисс Харрингтон кашлянула, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Молчание длилось так долго, что Кирсти уже не хватало дыхания.
– Вплоть до нынешнего дня. – Мисс Харрингтон положила свои тощие бледные руки на письменный стол и, выпрямившись, застыла. – Теперь же создалась совершенно невозможная ситуация. Мне очень жаль, мистер Мак-Лаклен, но я вынуждена просить вас забрать ваших детей из Харрингтон-Холла немедленно.
Кирсти повернулась к Грэму.
– Сработало! – в восторге выдохнула она.
– Я тоже хочу посмотреть! – прошипел в ответ Грэм, пытаясь оттолкнуть ее от двери. Кирсти наступила ему на ногу и свирепо уставилась на брата, пока тот не сдался.
– Погоди, – пробормотала она, почти не разжимая губ, и снова прильнула к замочной скважине. Отец сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда туго набитый кошель.
– Сколько? – донесся до Кирсти его вопрос.
В груди у нее все заледенело, дыхание почти прервалось.
– Деньги тут ни при чем.
Выражение лица отца внезапно изменилось. Он быстрыми широкими шагами прошел через комнату.
– Мои дети должны учиться в школе. Я еще раз поговорю с ними.
Нет! Нет! Нет! Кирсти с такой силой вцепилась в стеклянную ручку двери, что острые отточенные грани впились ей в ладонь.
Мисс Харрингтон, Господь благослови ее линейкой-наказательную, с доски-тряпкой-стирательную и пальцем-в-угол-указательную старую морщинистую душу, покачала головой и протянула ему конверт.
Отец посмотрел на него.
– Это банковский чек с остатками суммы, внесенной за обучение, – объяснила мисс Харрингтон, потом добавила: – За вычетом штрафов, платы за услуги врача и тому подобное.
Теперь уже отец, опершись руками о стол, нагнулся к мисс Харрингтон.
– Здесь нет других подходящих школ. Должен же быть какой-то выход.
Желваки на его скулах напряглись, как бывало, когда они с дядей Калемом ссорились; слова звучали со сдерживаемой яростью, падая тяжело, размеренно. Неужели он злился? Проделки их неожиданно явились перед Кирсти в новом свете: оказывается, они так важны для отца, что он даже может разозлиться из-за этого.
– Мне очень жаль, но вам придется забрать ваших детей домой.
– Я не могу взять на себя заботу о двоих детях.
В голосе у отца прозвучало нечто похожее на панику, и он уставился на мисс Харрингтон одним из этих «послушайте-ка-меня» взглядов, которые всегда наготове у взрослых, когда что-нибудь оборачивается не так, как бы им хотелось.
Кирсти на мгновение прикусила губу. Она никогда еще не слышала, чтобы у отца был такой голос – почти испуганный, – и это немного смутило ее, заставило задуматься, пока она не вспомнила, что их план сработал.
Они с Грэмом возвращаются на остров. Домой. Пусть им даже придется ответить за все, что они натворили, но это – единственная возможность хотя бы попытаться завоевать любовь отца, а для этого они с Грэмом должны быть с ним рядом постоянно, день за днем, а не сидеть взаперти в этой дурацкой, никчемной школе среди людей, которые терпеть их не могут.
– Но вы их отец, мистер Мак-Лаклен. И вам придется позаботиться о них.
Мисс Харрингтон вышла из-за письменного стола и направилась к двери, отец – за ней.
– Ваши дети ожидают в соседней комнате.
Кирсти быстро отскочила от двери и повернулась к брату:
– Ладно уж, Грэм. Теперь твоя очередь.
Девочка отошла, и Грэм пробрался к замочной скважине.
«До чего же глупы и нетерпеливы эти мальчишки», – подумала Кирсти со вздохом.
Спустя мгновение дверь распахнулась... и Грэм плюхнулся на пол, прямо к ногам отца.
Глава 7
Не следует, созорничав, сваливать все это на брата; ведь можно с таким же успехом свалить все это на другого мальчишку.
Марк Твен. Советы юношеству
Кирсти стояла, закинув голову, не отрывая глаз от отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79