На нем было только черное шелковое японское кимоно, разорванное и залитое кровью. Кровь образовала лужу на полу. В правой руке Стрега сжимал пистолет. Глаза его были открыты, лицо бледно, как мел, белокурые волосы потемнели и слиплись от пота.
Коста рухнул на колени перед Стрега. Элегантный игрок замер в луже крови и не замечал этого.
- Стрега, мальчик мой!
- Он мертв, Коста!
Коста, казалось, меня не слышал. Он гладил застывшую руку Стрега. Я огляделся. О случившемся догадаться было нетрудно. Приглушенный свет, бутылка, стаканы, скомканная постель и кимоно Стрега говорили о многом. Окно рассказало историю выстрелов. Кто-то выстрелил через запертое окно. Оно находилось всего в трех метрах от того места, где замер Стрега. Одним выстрелом было разбито зеркало, три попали в него.
Коста встал и пошел к телефону, на его брюках багровели кровавые пятна. Он снял трубку и замер.
- Он мертв, Коста, - сказал я ещё раз.
Коста не ответил. Он просто стоял с трубкой в руках. Я подошел к окну. На снегу тоже была кровь, и оставшийся на снегу след вел к дороге.
Коста сказал:
- Он никогда не умел обращаться с женщинами. Смешно, такой парень, как Стрега. Женщины. . . Они его вечно разоряли.
Я вынул пистолет из мертвой руки Стрега. 38-го калибра, с длинным стволом. Стреляли именно из него. Можно было заметить место, где присоединялся глушитель.
- Раб женщин! - Коста начал плакать.
Я обыскал комнату. Завернул оружие в одну из сорочек Стрега и положил в карман своего пальто. Поискал ещё немного и нашел, наконец, тот кинжал, крис, спрятанный под стопкой белья. Он был тщательно завернут в папиросную бумагу. Здесь же лежал автоматический пистолет 45-го калибра. Из него тоже недавно стреляли. Его я также завернул в нижнюю сорочку и сунул в другой карман пальто. Крис я спрятал во внутренний карман своего пиджака.
Коста опять стоял на коленях перед телом друга. Крупные слезы текли по его красивому смуглому лицу. Я оставил его одного и пошел через рощу к своей машине. Красный "фиат"все ещё стоял на площадке.
По пути мне навстречу попался полицейский автомобиль, который направлялся к стоянке. По номерному знаку я понял, что он из Нортчестера. С такими мелочами, как границы города, очевидно, не посчитались, когда речь шла о том, чтобы услужить Редфордам. Они ехали за мной, но рано или поздно они найдут Стрега и Коста.
Я ехал так быстро, как может себе позволить однорукий шофер, не теряя контроля над машиной. . 27.
В доме Редфордов на первом этаже горел свет, "ягуар"стоял перед входом. С пистолетом в руке я поднялся по ступеням к входной двери. Та была открыта, Маклеода нигде не видно, гостиная пуста. Я направился дальше, к библиотеке.
Джордж Эймс сидел в кожаном кресле. В руке он держал стакан, на столике рядом - почти пустая бутылка. Его взгляд стал бессмысленным от виски или от чего-то другого. Пьян он не был.
- Выпейте чего-нибудь, - сказал он.
- Где все остальные?
Он выпил и облизал губы.
- Я думаю продать квартиру и переехать в клуб. Я никогда не годился для таких вещей. Вот сижу здесь и размышляю, что я мог бы сделать, но не могу ничего. Я даже не хочу ничего делать. - Он опять выпил. - Мы все виновны, я думаю. Главным образом, Джонатан и Гертруда, но и вся семья тоже. Виноват и Уолтер. Ни самоконтроля, ни рассудка, одни желания.
- Может быть, - кивнул я. - Что вы узнали?
- В сущности, ничего. Но я удивлен. Беспредельно. Что за разговоры о браке? Насколько я знал, об этом никогда речи не было. В моем присутствии о нем никогда не упоминалось. Уолтер жаждал Дидру-да, но я никогда не предполагал, что она его хочет. Она казалась такой равнодушной, она просто играла с ним. Я бы сказал, что она никогда не думала о свадьбе. Она казалась слишком, ну. . . слишком зрелой для Уолтера. Слишком опытной.
- До понедельника.
- Да, до понедельника. Вы знаете, Джонатану она действительно нравилась, но брак - совсем другое дело. Дидра современна, свободна. Она никогда не скрывала своей, ну, скажем, независимости. Я не думаю, что Джонатана устроил бы этот брак. Я почти могу утверждать, что и Гертруду тоже, - пока это не случилось.
- Но тогда это оказалось единственно приемлемым выходом из всех затруднений. Может быть, Дидра стала бы Уолтеру хорошей женой. Где они, Эймс?
- В своем бунгало. Подождите, выпейте со мной глоток. Я жду такси. Здесь я уже не могу ничего сделать. Мне нужны мои собственные четыре стены.
- Сейчас я ничего не пью, спасибо.
Я оставил его и вышел из дома. На улице я заглянул в "ягуар". Сиденье рядом с водителем было пропитано кровью. Я обошел дом кругом. Бунгало Морганы лежало во тьме, домик Дидры был слабо освещен. Я брел по снегу. Ветер стих, мертвая тишина наполняла холодную пустоту ночи.
Навстречу мне из дома неслась музыка, тяжелые звуки симфонии. Я знал ее: Вторая симфония Сибелиуса, последняя часть.
Бунгало внутри было устроено точно также, как у Морганы. Музыка лилась из стереоустановки в противоположном углу. Единственный свет горел в элегантно обставленной гостиной. Дидра Фаллон лежала на диване, глаза закрыты, красивое лицо в экстазе от музыки. На ней было манто из соболя, но ни обуви, ни чулок. Она открыла глаза.
- Я чувствовала, что от вас будут неприятности. Полу нужно было вас застрелить.
- Я немногое смог. . .
- Вполне достаточно, чтобы все пошло кувырком. - Ее голос срывался. Странно. . . Несмотря ни на что, я бы охотно узнала, как вы потеряли руку. Себя не переделаешь, верно?
- Где Уолтер?
Она снова закрыла глаза и откинулась назад.
- В спальне.
Я вошел в роскошно обставленную спальню, несравнимую с монашеской кельей Морганы. Но Моргана была здесь, сидя на полу, головой на кровати. Она плакала. Миссис Редфорд не плакала. Она сидела, выпрямившись на стуле, гладкое лицо под превосходно причесанными седыми волосами было спокойно.
На кровати лежал Уолтер. Он был мертв. Он походил на мальчика, но не на милого мальчика. В его глазах застыли ужас и мука. Он получил пулю в живот и лежал, свернувшись калачиком, как побитый ребенок. Здесь он потерял ещё больше крови, хотя и без того много оставил её в "ягуаре".
- Вы довольны своей работой, мистер Форчун? - спросила Гертруда Редфорд.
- Нет. Он был мне нужен живым. Мертвый он мне не поможет.
Взгляд её голубых глаз обратился к Уолтеру.
- Я не могла уберечь его от его собственной глупости. Ни одна мать не может этого сделать.
- Ваша сделка стоила ему жизни, - сказал я.
Она покачала головой. - Я не могу отвечать за то, что мой сын из-за женщины стал глупцом. Я заключила разумное соглашение, а он его нарушил. Теперь я делаю предложение вам. Я плачу за ваше молчание и за любые улики, которые у вас есть. Я предпочитаю, насколько возможно, замять ошибку Уолтера.
- На тратьте на меня деньги, миссис Редфорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48