— Что с вами, храбрые гадчо? — спросил цыганский герцог. — Опустите свои клинки. Или мы должны окунуть их в ваши сердца?
— Если мы будем биться, то и мы заберем парочку ваших с собой, — возразил Леонардо. — Если мы капитулируем, то вы сможете нас разрубить по вашему усмотрению. Поэтому я предлагаю переговоры о перемирии.
— Вы хотите вести переговоры? — Матиас Хунгади Спикали разразился громким смехом, и многие из его людей присоединились к нему. — Да, что же вы можете нам предложить?
— Вашу жизнь, — ответил Леонардо совершенно спокойно.
— О, как великодушно, — вдруг всякая веселость исчезла с морщинистых черт лица герцога. — Вы в наших руках, и ваше высокомерие не говорит об уме. Если вы хотите войны, то вы ее получите. В конце будет ждать смерть — вас!
Едва надежда о спасении отца зародилась во мне, но теперь я снова дрожал от страха. Может, поэтому я сделал необдуманно резкое движение? Непонятным образом я запустил в ход механизм логической машины. Стук колес и громыхание заставило отступить на пару шагов нескольких напуганных цыган. Только Матиас, бароны и Эсмеральда остались стоять на месте.
Машина пошла неверно, потому что я торчал в ее механизме. Я чувствовал дрожь всех ее отделов, подобно ярости и волнению живого существа. Металлические пластины прокрутились лишь недолго, помеха приводу затормозила их. В этот момент я почувствовал сильный удар по плечам, железная штанга пришла в движение и задела меня. Меня отбросило в сторону, я упал с машины и повалил на пол пару цыган из группы возле герцога. К счастью я упал на них и, по крайней мере, так имел мягкую посадку.
Большинство быстро вскочило, но Эсмеральда осталась лежать. Я сидел на ней и крепко прижал к полу своим весом. Машина, казалось, обрадовалась, что освободилась от нарушителя спокойствия; ее колеса постепенно пришли в состояние покоя. Идущее на убыль оханье движения совпало с криком возмущенного герцога:
— Берегитесь, Эсмеральда в руках парня. С ней ничего не должно произойти!
Лишь теперь я осознал, что сижу не только на удивительно красивой женщине, но и одновременно сокровище. Даже если я этого не хотел делать, я поднес кинжал к ее шее и крикнул окружившим меня цыганам:
— Ни шагу больше, или Эсмеральда умрет!
Более властной угрозы я не мог выдумать. Моментально пестро одетые люди застыли, как жена Лота при бегстве из Содома. В глазах герцога, таких же темных как у тяжело дышащей под моим весом девушки и которые только что излучали превосходство и осознание победы, я теперь прочитал лишь страх — еще больше, голый ужас.
— Хватайте цыганского герцога! — крикнул я. — Возьмите его в заложники!
Леонардо первым взял себя в руки. Он подбежал, схватил Матиаса и приставил острие своей шпаги к его шее. Я осторожно поднялся, держа в правой руке кинжал, а левой потянул Эсмеральду за собой к цоколю логической машины. Так мы стояли друг против друга, и никто не знал, как будут дальше развиваться события.
Герцог стал плеваться:
— Сатана помогает вам, проклятые дреговиты! Ну, хорошо, я и моя дочь в ваших руках. Чего вы требуете?
Его дочь, оказывается. Я спросил себя, как у такого отвратительного верзилы могла родиться такая красивая дочь, как Эсмеральда.
Вийон взял слово:
— Во-первых, я требую, чтобы вы прекратили обзывать нас дреговитами.
Матиас взглянул на него озадаченно:
— Почему это вы не хотите называться дреговитами?
— Потому что мы таковыми не являемся.
— Тогда кто же вы?
— Мы — истинно чистые.
— Враги дреговитов?
— Это вы можете смело сказать, египтянин!
— О! — герцог разразился потоком яростных проклятий па своем цыганском языке и, наконец, сказал:
— Я должен просить вас о прощении, мессир, все это ужасное заблуждение. Я же думал, что нашел прибежище дреговитов.
— Заблуждение? — ахнул Леонардо и указал на мертвых и раненных. — Из-за заблуждения вы начали резню?
Матиас ответил беспомощным дрожанием уголка рта.
— Это прибежище, в том вы правы, — сказал Вийон. — Но мы прячемся здесь от дреговитов.
Герцог закаркал:
— Я считал его приютом дреговитов, потому что их союзниками были тамплиеры.
— Верно, египтянин, это район Тампля. После роспуска ордена он считался логовом, неприкасаемым для королевской стражи. Поэтому мы сюда и подтянулись.
— Тогда мы больше не должны враждовать друг с другом, — предложил Матиас. — Вы не наши враги.
— Осторожно, — предупредил Леонардо. — Это может быть хитрость нашего коварного герцога, чтобы мы освободили его и его доченьку.
Матиас бросил на него долгий взгляд и отдал пару приказов на цыганском наречии. Колеблясь, его люди, около пятнадцати навскидку, бросили на землю свое оружие.
Герцог обратился к Вийону:
— Если мне позволят послать одного из моих графов, то он прикажет всем моим людям сдаться. Тогда мы в ваших руках, мессир, и вы можете судить нас.
— Судить? Почему?
— Не только мои люди пали в битве, но и ваши. Вы вправе требовать от нас любую цену за кровь.
Вийон и герцог стояли близко друг против друга и глядели в глаза неподвижно, глубоко, словно хотели заглянуть друг к другу в душу.
Мне показалось это немым диалогом. Странная аура окружала обоих мужчин; каждый нес огромную ответственность, и возможно оба увидели в искреннем взгляде глаз, что они в принципе братья и что брат должен помогать брату, а не воевать с ним. Поэтому Вийон приказал Леонардо и мне отпустить Матиаса и Эсмеральду.
Моментально пара цыган хотели поднять свое оружие, но резкий приказ герцога остановил их.
— Позаботьтесь лучше о раненых, обо всех!
Леонардо был уже тут как тут, перевязывая руку Аталанте куском ткани, который он оторвал от рубахи погибшего цыгана. Вдруг он застыл, не закончив до конца перевязку, замер как и все другие.
Виной тому была Эсмеральда, которая явно была небольшого мнения о перемирии. Возникший будто из ниоткуда, узкий кинжал появился в ее нежной руке. Рукоять была украшена фигуркой вставшего на задние лапы медведя из пунсованного золота Я мог точно видеть это, потому что клинок беспощадно был направлен в мою шею.
— Не смейте мне больше грозить своим оружием, гадчо, или мой чури вопьется в вашу глотку!
Я задумался на тем, не стоит ли мне предпочесть нежную Колетту огненной Эсмеральде, потому что такое безукоризненное очарование у женщины, которая к тому умеет обращаться с кинжалом, может доставить мужчине неприятности. С облегчением я выдохнул задержанный воздух, когда цыганка убрала свое оружие и озадачила удивленный круг невинной детской улыбкой.
— Простите возбуждение моей дочери, — все еще серьезно Матиас сложил свое лицо в широкую ухмылку. — Но как оказалось, писец отца Фролло упал не только ей на тело, но и на голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148