Она вскрыла его и вынула листок. (Откуда у Камиллы такая страсть к печатным буквам? Должно быть, потому что она учит этому детей в школе.).
«Дорогая Элис, ты, наверное, удивляешься, куда я пропала и почему веду себя так странно. Всем этим я обязана Рексу, которому пришла в голову мысль насчет Мельбурна. Я в буквальном смысле слова полетела с ним к алтарю. Пишу на адрес коттеджа: у меня есть подозрение, что ты там. Надеюсь, один или два моих назойливых друга не беспокоят тебя? Пусть Дандас пришлет мои вещи, которые — ты, вероятно, удивляешься этому, — я оставила. Рекс не дал мне упаковать их. Я действительно прошу прощения за такое скверное гостеприимство. Но ты меня знаешь. Я унеслась, унеслась! Ха-ха! Завтра мы отбываем в Сан-Франциско, а потом на Средний Запад. Это ли не здорово? Рекс ужасно мил. Ты должна передать мои извинения Торпам, Феликсу и всем остальным. Ну не дрянь ли я? Надеюсь, ты присмотришь за моей живностью. С любовью, твоя ненадежная Камилла».
Элис читала громко и медленно. Закончив, она почувствовала дикую вялость, как будто спало напряжение.
— Я не могу понять, почему Камилла решила написать. Она никогда не любила этого занятия. Феликс взял листок, внимательно осмотрел его. Дандас заметил:
— Я тоже. Вообще-то не понимаю, куда отсылать ее вещи. Моя новая учительница приезжает завтра, возможно, она захочет поселиться в коттедже. Ведь кому что нравится.
Феликс снова взял письмо у Элис. Она поняла, что он тоже не верит в побег Камиллы с возлюбленным.
Элис решила ничему не верить — так много загадок.
(Как объяснить, что случилось с ней в доме Торпов? Голос, прошептавший: «Камилла здесь»?).
В руках она держала доказательство, но не могла радоваться счастливому концу, удаче Камиллы, которую та наконец поймала.
Дандас принес всем выпить и сказал приятным голосом:
— А теперь от всей души выпьем за счастье Камиллы. Я надеюсь, моя новая учительница окажется более надежной.
Элис засмеялась и подняла бокал. Через некоторое время Феликс тоже поднял бокал и пробормотал, явно цитируя кого-то:
— «Десять к одному: эта игра не может доставить удовольствие всем, кто здесь присутствует…»
Дандас понимающе кивнул.
— О мой дорогой, с вашими талантами вы никогда не попадете в трудное положение.
Элис вдруг пришло в голову, что Дандас мог и ошибиться, предполагая, что Феликс страдает от мук ревности. Беззаботно процитированные строки могли просто означать, что он совершенно не верит письму Камиллы.
Однако на конверте почтовая марка Сиднея, без всякой подделки. И потом письмо объясняло все, кроме происхождения шубы. Но почему Камилла должна выдавать все свои секреты? Нет, больше не о чем беспокоиться. Камила в полной безопасности и вскоре затеряется где-то на Среднем Западе. Удачи ей!
Элис в хорошем настроении поднялась по лестнице в спальню с полосатыми обоями. Дандас настоял на том, чтобы она поужинала в постели, и девушка с радостью согласилась. Она устала, но все равно чувствовала себя гораздо лучше. С души свалился тяжелый груз, и уже завтра она вернется в домик Камиллы и будет наслаждаться отпуском.
Когда Элис раздевалась, в комнату вошла Маргарет.
— Привет, — сказала Элис. — Какие замечательные новости о Камилле, правда? Маргарет осторожно ответила:
— Наверное, да.
— Ты что-то не слишком уверенно… Маргарет промолчала. Она держала руки за спиной, и ее лицо было непроницаемо.
— Так ты не веришь? — не отставала Элис.
— Когда речь идет о Камилле, трудно быть уверенной, — наконец пробормотала девушка.
Вдруг она резко выдернула из-за спины правую руку с пакетом из белой папиросной бумаги.
— Отец сказал, что собирается прийти поужинать с вами. Вам лучше надеть это.
Маргарет от смущения покраснела, и Элис решила, что девушке нелегко дался первый шаг навстречу.
Элис взяла пакет. В нем оказалась ярко-красная ночная рубашка.
— Но Маргарет! — Элис держала нежную невесомую вещь в полном смущении. Она перевела взгляд на поношенное коричневое платье Маргарет, расходящуюся застежку, потом снова на женственную кокетливую рубашку. Откуда у Маргарет, абсолютно равнодушной к своей одежде, такая вещь?
— Мне ее подарили, — объяснила девушка. — Но я ее никогда не надевала.
— Но зачем ты отдаешь мне такую замечательную вещь? Сохрани ее для…
— Для чего? — грубо прервала ее Маргарет. — Вы можете представить меня в нейлоне?
— Да, и…
— Наденьте, — велела Маргарет. — Она вам очень пойдет, — добавила она хмуро и резко и, будто не желая спорить, вышла.
Надевая рубашку, Элис ощутила какое-то неудобство. Эта замечательная вещь словно охватывала все ее тело пламенем. Она подумала, что вот-вот войдет Дандас, и внезапно чувство неудобства переросло в возбуждение, знакомое каждой женщине, желающей увидеть восторг в глазах мужчины.
Дандас вошел с карточным столиком, аккуратно приставил его к кровати и веселым, почти мальчишеским, голосом объявил:
— Я собираюсь с тобой поужинать, если ты разрешишь, конечно.
Потом он поднял глаза и увидел Элис. Было интересно наблюдать, как расширились его зрачки. Как у испуганного кота. Как у тигра. И Кэтрин думает, что у него глаза тигра, а лицо всегда ласковое и радушное.
— Почему… ты в этом?
Он что, никогда не видел красивую женщину в постели? Элис подумала, что она сейчас весьма привлекательна. В локонах кокетливо синеет ленточка, от слабости заалели щеки. Грудь облегает мягкая гладкая ткань ночной рубашки, благодаря неожиданной заботе Маргарет.
Однако у Элис возникло странное чувство: то, что она увидела в его глазах, — не восхищение.
— Это рубашка Маргарет, — объяснила Элис. — Она заставила ее надеть. Так мило с ее стороны. Красивая, правда?
Она следила за лицом Дандаса, желая отгадать причину неудовольствия. Конечно, он думает-гадает, откуда у его чопорной тихой дочери такая роскошная вещь?
— Я не знаю, где она ее взяла, но, уверена, тебе совершенно не о чем беспокоиться. — И вдруг Элис добавила:
— Но она не принадлежит Камилле, как те туфли?
Дандас слегка вздрогнул.
— Если и принадлежит, то я об этом не знаю. — Потом, как бы желая загладить свою резкость, он добавил:
— Просто ты в ней совершенно прелестна. Но я все же поговорю с Маргарет. В тихом омуте… Сама знаешь. — Он улыбнулся, и Элис успокоилась.
Дандас вышел из комнаты, а она легла на спину, размышляя о вкусах женщин побережья: стильные вечерние платья Кэтрин Торп, беличья шубка Камиллы, ночная рубашка Маргарет…
Вдруг ей пришла в голову мысль: а может, они все — из одного источника? Элис удивилась сама себе.
Дандаса долго не было. Элис даже показалось, что она слышит крики, но она не была в этом уверена. Снова поднялся ветер, и пара тех странных хищных птиц скреблась на крыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
«Дорогая Элис, ты, наверное, удивляешься, куда я пропала и почему веду себя так странно. Всем этим я обязана Рексу, которому пришла в голову мысль насчет Мельбурна. Я в буквальном смысле слова полетела с ним к алтарю. Пишу на адрес коттеджа: у меня есть подозрение, что ты там. Надеюсь, один или два моих назойливых друга не беспокоят тебя? Пусть Дандас пришлет мои вещи, которые — ты, вероятно, удивляешься этому, — я оставила. Рекс не дал мне упаковать их. Я действительно прошу прощения за такое скверное гостеприимство. Но ты меня знаешь. Я унеслась, унеслась! Ха-ха! Завтра мы отбываем в Сан-Франциско, а потом на Средний Запад. Это ли не здорово? Рекс ужасно мил. Ты должна передать мои извинения Торпам, Феликсу и всем остальным. Ну не дрянь ли я? Надеюсь, ты присмотришь за моей живностью. С любовью, твоя ненадежная Камилла».
Элис читала громко и медленно. Закончив, она почувствовала дикую вялость, как будто спало напряжение.
— Я не могу понять, почему Камилла решила написать. Она никогда не любила этого занятия. Феликс взял листок, внимательно осмотрел его. Дандас заметил:
— Я тоже. Вообще-то не понимаю, куда отсылать ее вещи. Моя новая учительница приезжает завтра, возможно, она захочет поселиться в коттедже. Ведь кому что нравится.
Феликс снова взял письмо у Элис. Она поняла, что он тоже не верит в побег Камиллы с возлюбленным.
Элис решила ничему не верить — так много загадок.
(Как объяснить, что случилось с ней в доме Торпов? Голос, прошептавший: «Камилла здесь»?).
В руках она держала доказательство, но не могла радоваться счастливому концу, удаче Камиллы, которую та наконец поймала.
Дандас принес всем выпить и сказал приятным голосом:
— А теперь от всей души выпьем за счастье Камиллы. Я надеюсь, моя новая учительница окажется более надежной.
Элис засмеялась и подняла бокал. Через некоторое время Феликс тоже поднял бокал и пробормотал, явно цитируя кого-то:
— «Десять к одному: эта игра не может доставить удовольствие всем, кто здесь присутствует…»
Дандас понимающе кивнул.
— О мой дорогой, с вашими талантами вы никогда не попадете в трудное положение.
Элис вдруг пришло в голову, что Дандас мог и ошибиться, предполагая, что Феликс страдает от мук ревности. Беззаботно процитированные строки могли просто означать, что он совершенно не верит письму Камиллы.
Однако на конверте почтовая марка Сиднея, без всякой подделки. И потом письмо объясняло все, кроме происхождения шубы. Но почему Камилла должна выдавать все свои секреты? Нет, больше не о чем беспокоиться. Камила в полной безопасности и вскоре затеряется где-то на Среднем Западе. Удачи ей!
Элис в хорошем настроении поднялась по лестнице в спальню с полосатыми обоями. Дандас настоял на том, чтобы она поужинала в постели, и девушка с радостью согласилась. Она устала, но все равно чувствовала себя гораздо лучше. С души свалился тяжелый груз, и уже завтра она вернется в домик Камиллы и будет наслаждаться отпуском.
Когда Элис раздевалась, в комнату вошла Маргарет.
— Привет, — сказала Элис. — Какие замечательные новости о Камилле, правда? Маргарет осторожно ответила:
— Наверное, да.
— Ты что-то не слишком уверенно… Маргарет промолчала. Она держала руки за спиной, и ее лицо было непроницаемо.
— Так ты не веришь? — не отставала Элис.
— Когда речь идет о Камилле, трудно быть уверенной, — наконец пробормотала девушка.
Вдруг она резко выдернула из-за спины правую руку с пакетом из белой папиросной бумаги.
— Отец сказал, что собирается прийти поужинать с вами. Вам лучше надеть это.
Маргарет от смущения покраснела, и Элис решила, что девушке нелегко дался первый шаг навстречу.
Элис взяла пакет. В нем оказалась ярко-красная ночная рубашка.
— Но Маргарет! — Элис держала нежную невесомую вещь в полном смущении. Она перевела взгляд на поношенное коричневое платье Маргарет, расходящуюся застежку, потом снова на женственную кокетливую рубашку. Откуда у Маргарет, абсолютно равнодушной к своей одежде, такая вещь?
— Мне ее подарили, — объяснила девушка. — Но я ее никогда не надевала.
— Но зачем ты отдаешь мне такую замечательную вещь? Сохрани ее для…
— Для чего? — грубо прервала ее Маргарет. — Вы можете представить меня в нейлоне?
— Да, и…
— Наденьте, — велела Маргарет. — Она вам очень пойдет, — добавила она хмуро и резко и, будто не желая спорить, вышла.
Надевая рубашку, Элис ощутила какое-то неудобство. Эта замечательная вещь словно охватывала все ее тело пламенем. Она подумала, что вот-вот войдет Дандас, и внезапно чувство неудобства переросло в возбуждение, знакомое каждой женщине, желающей увидеть восторг в глазах мужчины.
Дандас вошел с карточным столиком, аккуратно приставил его к кровати и веселым, почти мальчишеским, голосом объявил:
— Я собираюсь с тобой поужинать, если ты разрешишь, конечно.
Потом он поднял глаза и увидел Элис. Было интересно наблюдать, как расширились его зрачки. Как у испуганного кота. Как у тигра. И Кэтрин думает, что у него глаза тигра, а лицо всегда ласковое и радушное.
— Почему… ты в этом?
Он что, никогда не видел красивую женщину в постели? Элис подумала, что она сейчас весьма привлекательна. В локонах кокетливо синеет ленточка, от слабости заалели щеки. Грудь облегает мягкая гладкая ткань ночной рубашки, благодаря неожиданной заботе Маргарет.
Однако у Элис возникло странное чувство: то, что она увидела в его глазах, — не восхищение.
— Это рубашка Маргарет, — объяснила Элис. — Она заставила ее надеть. Так мило с ее стороны. Красивая, правда?
Она следила за лицом Дандаса, желая отгадать причину неудовольствия. Конечно, он думает-гадает, откуда у его чопорной тихой дочери такая роскошная вещь?
— Я не знаю, где она ее взяла, но, уверена, тебе совершенно не о чем беспокоиться. — И вдруг Элис добавила:
— Но она не принадлежит Камилле, как те туфли?
Дандас слегка вздрогнул.
— Если и принадлежит, то я об этом не знаю. — Потом, как бы желая загладить свою резкость, он добавил:
— Просто ты в ней совершенно прелестна. Но я все же поговорю с Маргарет. В тихом омуте… Сама знаешь. — Он улыбнулся, и Элис успокоилась.
Дандас вышел из комнаты, а она легла на спину, размышляя о вкусах женщин побережья: стильные вечерние платья Кэтрин Торп, беличья шубка Камиллы, ночная рубашка Маргарет…
Вдруг ей пришла в голову мысль: а может, они все — из одного источника? Элис удивилась сама себе.
Дандаса долго не было. Элис даже показалось, что она слышит крики, но она не была в этом уверена. Снова поднялся ветер, и пара тех странных хищных птиц скреблась на крыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41