Его семья в попытке предотвратить подобное литературное безобразие проявляла не меньше рвения, чем полиция.
С другой стороны, официально никто не запрещал писать безобидные романы и публиковать, если, конечно, найдется издатель, желающий напечатать их. Такая работа, во всяком случае, занимая мысли маркиза, обеспечивала ему активный образ жизни, что плодотворно сказывалось на психическом состоянии. Его семья не возражала, чтобы голодающий автор произведений вольного содержания девяностых годов восемнадцатого века превратился в писаку от литературы нового века. Конфискация и практическое уничтожение «Дней Флорбеля» знаменовали конец карьеры либертена. Однако случилось так, что последней тетради удалось избежать огня. Ее стащил один благодушный полицейский, желавший преподнести рукопись в качестве подарка другу, как сувенир от «чудовища» Шарантона. В ней содержались записи Сада по роману. Этого оказалось достаточно, чтобы получить представление о плане повествования, его персонажах и главных событиях.
Опекунам маркиза на какое-то время удалось утихомирить его. Он всегда ощущал в себе любопытство к старине, что проявилось еще после скандала с Роз Келлер, когда Сад отправился в Дижон и часть лета посвятил изучению бургундских архивов. С годами, особенно после семидесяти, его интерес к историческим события стал еще сильнее. Уже осенью 1807 года, после конфискации рукописей, маркиз приступил к составлению плана исторического произведения. Им стала «Маркиза де Ганж», увидевшая свет в 1813 году без каких-либо поправок. Роман основывался на истории, имевшей место в действительности в середине семнадцатого века, в молодые годы короля Людовика XIV. Героиней повествования является невинная, подвергшаяся гонениям девушка, по имени Эфрази, маркиза де Ганж. Действие разворачивается на фоне мрачных, чреватых зловещей опасностью событий. Это произведение имеет много общего с готическим романом восемнадцатого — начала девятнадцатого века. Не обошлось без влияния «Королевы ужасов» Анна Радклиф, столь обожаемой Садом. Терзаемая семьей мужа, героиня, маркиза де Ганж, попадает в тюрьму. Вволю поиздевавшись над ней, преследователи почти заставляют ее проглотить яд. Здесь, безусловно, слышны отзвуки «Злоключений добродетели», за исключением того, что небеса карают виновных. На протяжении всего произведения звучит голос рассказчика, самого Сада, выступающего в роли автора и моралиста.
Вслед за «Маркизой де Ганж» Сад в 1812 году написал «Аделаиду из Брунсвика, принцессу Саксонскую». В это время возраст маркиза приближался к семидесяти двум годам, и роман отчетливо показывает, что его интеллект начал сдавать. Не слишком удачным оказался и выбор темы. Характеристики лишены точности, а скитания героини по Европе одиннадцатого века вскоре навевают скуку. До 1954 года роман оставался неопубликованным. К этому времени он обрел ценность как садовский раритет. Естественно, в произведении нет ни намека на непристойность и неприличия. Мораль Сада сводится к тому, что человечество может найти спасение только с Божьей милостью.
Слабость повествования характерна также и для последнего художественного повествования маркиза — «Тайной истории Изабеллы Баварской, королевы Франции». Над созданием и правкой этого романа Сад трудился с весны 1813 по осень 1814 года. Королева живет в конце четырнадцатого — начале пятнадцатого века. Автор представляет ее похожей на Жюльетту, упивающуюся злом, но действующую в реальной жизни. В частной жизни она ищет усладу в борделях, на публике — участвует в ряде преступлений. Королева помогает свергнуть Ричарда II, монарха Англии, способствует смерти Жанны д'Арк. Франция тем временем страдает от разорительных междоусобиц и несчастий иностранной интервенции. После триумфальной победы Генриха V при Азинкуре, страна становится едва ли не пешкой английского монарха и его политики. Несмотря на сенсуализм тематики, не составляет труда понять, почему этому произведению также пришлось ждать пятидесятых годов двадцатого столетия, чтобы быть опубликованным.
Любимым занятием маркиза в Шарантоне стала постановка пьес. Этот род деятельности предоставлял ему больше возможностей для выхода эмоциональной энергии, чем написание исторических книг. Для последующего поколения Сад-постановщик спектаклей обладал романтическим ореолом и притягательностью, которых не доставало Саду-писателю, автору литературных произведений и оригинальных мыслей. Но факты не соответствуют легенде. Согласно Ипполиту де Коллену, офицеру-кавалеристу, бывавшему в Шарантоне, ложно звучит сама идея, что пьесы ставились и разыгрывались обитателями сумасшедшего дома. Постановкой пьес занимались профессионалы, да и играли тоже профессионалы. Лишь отдельным заключенным, вроде Сада, позволяли исполнять второстепенные роли. Для большинства пациентов смысл терапии заключался не в непосредственном участии, а в просмотре драмы. Сам Колен сомневался в целесообразности подобных мероприятий, считая, что возбуждение, вызываемое этими спектаклями, скорее волновало, а не успокаивало больных.
Вероятно, гостей, приезжавших в Шарантон для просмотра спектаклей, прогрессивные взгляды аббата де Кульмье восхищали больше, чем его подопечных. Маркиз, пользуясь возможностью, также приглашал в местный театр кое-кого из своих знакомых. Однажды его гостьей стала мадам де Кошеле, статс-дама голландской королевы. Но министры Наполеона, похоже, в скором времени начали разделять сомнения Колена относительно полезности влияния театра на психическое состояние душевнобольных. В 1813 году подобные представления в сумасшедшем доме были запрещены.
До конца жизни Сад оставался верен Констанц, и она — ему. Из всех членов своей семьи, действительную привязанность он испытывал лишь к старшему сыну, Луи-Мари, который увлекался не только искусством и музыкой, но также написал и опубликовал первый том «Истории французского народа». Молодой человек охотно навещал отца и мог бы, поддавшись на уговоры, попытаться выхлопотать ему свободу. Он мог бы сделать это, но, кроме всего прочего Луи-Мари был патриотом своей страны и солдатом. В период, когда Франция сражалась против государств всей Европы, он ушел в армию и участвовал в восточной кампании Наполеона, находился в рядах сражающихся при Йене в 1806 году. На другой год его имя упоминалось в донесениях. Похоже, ему было суждено реализовать все несбывшиеся военные амбиции отца, одолевавшие того в шестидесятые годы прошлого века. Но в 1809 году Луи-Мари оказался среди тех, кого направили в итальянские провинции новой империи Наполеона для усмирения политически неблагонадежных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
С другой стороны, официально никто не запрещал писать безобидные романы и публиковать, если, конечно, найдется издатель, желающий напечатать их. Такая работа, во всяком случае, занимая мысли маркиза, обеспечивала ему активный образ жизни, что плодотворно сказывалось на психическом состоянии. Его семья не возражала, чтобы голодающий автор произведений вольного содержания девяностых годов восемнадцатого века превратился в писаку от литературы нового века. Конфискация и практическое уничтожение «Дней Флорбеля» знаменовали конец карьеры либертена. Однако случилось так, что последней тетради удалось избежать огня. Ее стащил один благодушный полицейский, желавший преподнести рукопись в качестве подарка другу, как сувенир от «чудовища» Шарантона. В ней содержались записи Сада по роману. Этого оказалось достаточно, чтобы получить представление о плане повествования, его персонажах и главных событиях.
Опекунам маркиза на какое-то время удалось утихомирить его. Он всегда ощущал в себе любопытство к старине, что проявилось еще после скандала с Роз Келлер, когда Сад отправился в Дижон и часть лета посвятил изучению бургундских архивов. С годами, особенно после семидесяти, его интерес к историческим события стал еще сильнее. Уже осенью 1807 года, после конфискации рукописей, маркиз приступил к составлению плана исторического произведения. Им стала «Маркиза де Ганж», увидевшая свет в 1813 году без каких-либо поправок. Роман основывался на истории, имевшей место в действительности в середине семнадцатого века, в молодые годы короля Людовика XIV. Героиней повествования является невинная, подвергшаяся гонениям девушка, по имени Эфрази, маркиза де Ганж. Действие разворачивается на фоне мрачных, чреватых зловещей опасностью событий. Это произведение имеет много общего с готическим романом восемнадцатого — начала девятнадцатого века. Не обошлось без влияния «Королевы ужасов» Анна Радклиф, столь обожаемой Садом. Терзаемая семьей мужа, героиня, маркиза де Ганж, попадает в тюрьму. Вволю поиздевавшись над ней, преследователи почти заставляют ее проглотить яд. Здесь, безусловно, слышны отзвуки «Злоключений добродетели», за исключением того, что небеса карают виновных. На протяжении всего произведения звучит голос рассказчика, самого Сада, выступающего в роли автора и моралиста.
Вслед за «Маркизой де Ганж» Сад в 1812 году написал «Аделаиду из Брунсвика, принцессу Саксонскую». В это время возраст маркиза приближался к семидесяти двум годам, и роман отчетливо показывает, что его интеллект начал сдавать. Не слишком удачным оказался и выбор темы. Характеристики лишены точности, а скитания героини по Европе одиннадцатого века вскоре навевают скуку. До 1954 года роман оставался неопубликованным. К этому времени он обрел ценность как садовский раритет. Естественно, в произведении нет ни намека на непристойность и неприличия. Мораль Сада сводится к тому, что человечество может найти спасение только с Божьей милостью.
Слабость повествования характерна также и для последнего художественного повествования маркиза — «Тайной истории Изабеллы Баварской, королевы Франции». Над созданием и правкой этого романа Сад трудился с весны 1813 по осень 1814 года. Королева живет в конце четырнадцатого — начале пятнадцатого века. Автор представляет ее похожей на Жюльетту, упивающуюся злом, но действующую в реальной жизни. В частной жизни она ищет усладу в борделях, на публике — участвует в ряде преступлений. Королева помогает свергнуть Ричарда II, монарха Англии, способствует смерти Жанны д'Арк. Франция тем временем страдает от разорительных междоусобиц и несчастий иностранной интервенции. После триумфальной победы Генриха V при Азинкуре, страна становится едва ли не пешкой английского монарха и его политики. Несмотря на сенсуализм тематики, не составляет труда понять, почему этому произведению также пришлось ждать пятидесятых годов двадцатого столетия, чтобы быть опубликованным.
Любимым занятием маркиза в Шарантоне стала постановка пьес. Этот род деятельности предоставлял ему больше возможностей для выхода эмоциональной энергии, чем написание исторических книг. Для последующего поколения Сад-постановщик спектаклей обладал романтическим ореолом и притягательностью, которых не доставало Саду-писателю, автору литературных произведений и оригинальных мыслей. Но факты не соответствуют легенде. Согласно Ипполиту де Коллену, офицеру-кавалеристу, бывавшему в Шарантоне, ложно звучит сама идея, что пьесы ставились и разыгрывались обитателями сумасшедшего дома. Постановкой пьес занимались профессионалы, да и играли тоже профессионалы. Лишь отдельным заключенным, вроде Сада, позволяли исполнять второстепенные роли. Для большинства пациентов смысл терапии заключался не в непосредственном участии, а в просмотре драмы. Сам Колен сомневался в целесообразности подобных мероприятий, считая, что возбуждение, вызываемое этими спектаклями, скорее волновало, а не успокаивало больных.
Вероятно, гостей, приезжавших в Шарантон для просмотра спектаклей, прогрессивные взгляды аббата де Кульмье восхищали больше, чем его подопечных. Маркиз, пользуясь возможностью, также приглашал в местный театр кое-кого из своих знакомых. Однажды его гостьей стала мадам де Кошеле, статс-дама голландской королевы. Но министры Наполеона, похоже, в скором времени начали разделять сомнения Колена относительно полезности влияния театра на психическое состояние душевнобольных. В 1813 году подобные представления в сумасшедшем доме были запрещены.
До конца жизни Сад оставался верен Констанц, и она — ему. Из всех членов своей семьи, действительную привязанность он испытывал лишь к старшему сыну, Луи-Мари, который увлекался не только искусством и музыкой, но также написал и опубликовал первый том «Истории французского народа». Молодой человек охотно навещал отца и мог бы, поддавшись на уговоры, попытаться выхлопотать ему свободу. Он мог бы сделать это, но, кроме всего прочего Луи-Мари был патриотом своей страны и солдатом. В период, когда Франция сражалась против государств всей Европы, он ушел в армию и участвовал в восточной кампании Наполеона, находился в рядах сражающихся при Йене в 1806 году. На другой год его имя упоминалось в донесениях. Похоже, ему было суждено реализовать все несбывшиеся военные амбиции отца, одолевавшие того в шестидесятые годы прошлого века. Но в 1809 году Луи-Мари оказался среди тех, кого направили в итальянские провинции новой империи Наполеона для усмирения политически неблагонадежных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114