Алена: красивая, прикольная...мертвая – 1

Аннотация
Скольких девушек бросают любимые? И ничего, поплакав в подушку, они постепенно забывают о предательстве. А вот Алена, красавица Алена не смогла пережить боль, когда узнала, что ее парень решил жениться на другой. Вот только обида ее настолько сильна, что даже после смерти не отпускает ее. И вот на треью ночь после похорон, едва луна коснулась ее могилы серебряным лучом — Алена встала и пошла на свадьбу к любимому.
SHORT-версия. Полную версию читайте в изданной книге.
Мария Стрельцова
Мертвая невеста
Настоящий оптимист даже
на кладбище вместо крестов
видит плюсы.

Дневник Маши Стрельцовой: и
E-mail: streltsova@gmail.com
Глава первая
Если вы не хотите платить карточные долги —
положите фотографию кредитора в гроб к
покойнику, и ему тут же станет не до вас.
«Энциклопедия юного картежника».
Текутьевский некрополь — единственное в Тюмени «правильное» кладбище.
Невдалеке от центрального входа стоит маленькая церквушка, деревянная и облезлая, да только на других кладбищах и такой нет. Внутри бедненько, тесно, на полу постелены домотканые половички, а священник глуховат и любит выпить.
Самоубийц тут рядом с честными христианами не хоронят — пожалуйте за оградку.
Я дремала, пока меня несли к могиле. Гроб пах сосновой стружкой и новой тканью. Немного жали туфельки от Гуччи, что Олеся, моя сестра, в порыве щедрости одела на мое тело. Пока несли по освященной кладбищенской земле — гроб ощутимо нагрелся, мысли заволокло туманом, руки-ноги стали чугунными, я аж забоялась, что днище не выдержит такой тяжести и проломится. Вынесли за оградку — наваждение спало.
Как сквозь плотный ватный кокон до меня доносились рыдания, да такие громкие да искренние, что даже приятно было. «Сколько раз говорила — вот умру, и вы тогда поплачете, все не верили», — с удовлетворением думала я.
— Покойся с миром, Алена, — донеслось до меня окончание надгробной речи.
«Да не дождетесь», — сонно подумала я.
Днище гроба сильно ударилось об землю, мое мертвое тельце подпрыгнуло внутри. От возмущения я даже слегка проснулась. «Не дрова везете, — злобно думала я. — Где вас учили — разве можно так с дамами обращаться?»
— Витек, — донесся хриплый голос. — Вроде криво гроб лег? Чё, поправить?
— Да мертвячке не все ль равно?
«Меня зовут Алёной, какая я тебе мертвячка!!!», — думала я, все больше злясь.
Тонкий Олеськин вскрик, что-то глухо стукнулось об крышку гроба, и мужской голос, от которого у живых девчонок наверняка подгибаются коленки:
— Девушка, осторожнее. Что ж вы прямо на край подошли, а если б упали?
— Кто-нибудь помог бы выбраться, — всхлипнула сестра.
— Примета нехорошая.
— Да неужто мне Алёнка что худого сделает?
«Напрасно ты так уверена», — пакостно усмехнулась я.
— Она мертвая. А значит, все привязанности к живым в ней умерли.
«И ты напрасно такое говоришь», — фотография Андрея ровно холодила мой затылок.
Лежа в кромешной тьме, я с беспокойством вслушивалась, как на крышку гроба с глухим стуком падает земля. Как же я выйду? Ну Олеська, не могла сообразить, что мне такая глубокая могила совсем не нужна! Ведь понимала, что делает, когда засовывала самоубийце в гроб фотографию. И не зря ты не дала обрядить меня в дешевую покойницкую одежду — нет, я красовалась в закрытом платье из дымчато-серых кружев и в туфельках от Гуччи.
Вскоре толстый слой земли надежно укрыл меня от мира живых. Пропали звуки и запахи, и я равнодушно подумала: «Вот и все».
Меня похоронили.
Я вслушалась в могильную тишину, и с неким удивлением осознала — тут уютно и безопасно. Комфортно. Пришло ощущение, что эта могила — мой дом, мой надежный союзник, который не предаст.
Поплотнее закрыв глаза, я уснула, пережидая день. Могила обернула меня земляным пуховым одеялом, качала и баюкала, словно нежная мать. Я чувствовала, как червячки осторожно тычутся в крепкие доски, сокрушенно качают головой и отползают прочь. Да, милые, не с вашим счастьем полакомиться моим юным телом.
А лишь только на небо выкатилась луна и коснулась серебряным лучом моей могилы, я поняла: «Пора». Фотография любимого как-то особенно сильно сковывала затылок льдом, требуя от меня действий.
«Пора», — согласилась тьма, и я встала из могилы. Крышка гроба легко откинулась, земля вытолкнула меня снова в мир живых. Немного поколебавшись, я в первый раз в смерти открыла глаза и посмотрела вокруг.
Тихо шуршали в траве букашки, в углу кладбища спал на лавочке какой-то пьянчужка. Вдали тускло светились окна церкви.
«Ну что ж, поиграем», — лениво подумала я. Ужасно хотелось есть. И одновременно — ощутить в себе жизнь, хоть как-то.
Внезапно вспомнилось, что Олеська что-то уронила на гроб перед тем, как меня закопали. Ну-ка, посмотрим, что там сестричка мне подарила. И я, встав на колени, опустила руку в могильную землю. Пошарилась в ней — и в ладошку легла какая-то коробочка. При лунном свете оказалось, что мобильник.
Отлично. Сестра у меня большая умница.
И тогда я набрала номер телефона, услышала родной голос и тепло сказала непослушными губами:
— П-поздравляю, любимый.
— Это кто? — настороженно спросил он, отказываясь верить в то, что это — мой голос говорит с ним. Я. Которую сегодня похоронили.
Слышно было, что у него шумно. Музыка, нетрезвые выкрики. У моего любимого парня сегодня свадьба, знаменательное событие.
А у меня похороны.
— Как кто? Алёна это, н-не узнал, что ли?
На миг у него явственно пропал дар речи, наступила гнетущая тишина. Я чувствовала его ужас, чувствовала, как на миг его сердце дало сбой — и бессознательно прижала трубку сильнее, впитывая его страх.
— К-козленочек мой, ку-ку, — ласково позвала я.
— Ну и шуточки у вас, — выдохнул он и бросил трубку.
Я удовлетворенно улыбнулась.
Узнал ты меня, милый, ох как узнал… Хоть и косноязычна теперь моя речь, но голос все тот же.
Отряхнув платье и вычесав руками из волос комочки земли, я направилась ко входу на кладбище. С неудовольствием отметила, что у меня походка как у пьяного матроса. И туфли немилосердно жали, и ноги сгибались с трудом.
Едва я сунулась в ворота, как кожу тут же немилосердно ожгло, я отскочила и зашипела разъяренной кошкой. Села на корточки, тщательно облизнула раздвоенным язычком обожженную руку, кляня себя за забывчивость: на кладбище земля освященная, и мне туда ходу нет.
Крадучись, я добралась вдоль ограды до того угла, где спал пьянчужка. Посмотрела на него и позвала:
— Иди сюд-да.
Ветер отнес мой шепот к нему, влил в его уши, и он встрепенулся, с трудом поднял кудлатую голову.
— Ид-ди сюда, — снова прошептала я, досадуя на то, как трудно мне дается речь.
— Зачем? — хрипло отозвался он, недоуменно смотря на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25