— Она не может, ей нужна медицинская помощь, — тут же возразил Кудесников.
Василиса приложила руку ко лбу и простонала:
— Голова.., кружится. И дышать тяжело.
Меня ведь душили, вы в курсе?
— Я отвезу ее в больницу, — сказал Арсений. — А завтра она будет в вашем распоряжении.
Недовольный чин отошел. Фары машин, спрятанных в кустах, которые Василиса приняла за прожектора, стали гаснуть одна за другой. Заревели моторы.
— Выходит, машины стояли здесь все время, пока надо мной издевались?! — не поверила Василиса.
— Я тебе потом все объясню, — прошипел Кудесников. — Когда ты так орешь, то вовсе не похожа на умирающую.
— Где твоя машина?
— У входа в парк, на стоянке.
— Отнеси меня к ней!
— Ты что?! В тебе килограммов шестьдесят!
Я по дороге копыта отброшу.
— Пятьдесят пять! — оскорбилась Василиса. — И кроме того, ты сам сказал: я без сил, мне нужна медицинская помощь.
Кудесников мрачно посмотрел на нее и предложил:
— Может, на закорках?
— Прижиматься к твоей спине? Тоже мне, удовольствие! Кроме того, я в платье, а здесь полно мужиков.
— Милиционеры при исполнении перестают быть мужиками.
— Это ты сам придумал?
Кудесников вздохнул и поднял Василису на руки. По дороге к машине он так натужно пыхтел, что она не получила от своей мести никакого удовольствия, потому что все время боялась, что ее «конь» или сам грохнется оземь, или выронит ее себе под ноги и затопчет. Возле входа в парк было по-прежнему полно народу. Колесо обозрения вычерчивало в небе медленные круги, фейерверки взлетали над верхушками деревьев, отретушированных глубокими тенями. Казалось странным, что всего в нескольких десятках метров отсюда могло происходить нечто подобное тому, что случилось с ней.
На площади выяснилось, что вслед за Кудесниковым к автомобилю притопали двое мужиков в камуфляжной форме. Один из них держал в руках камеру. Василиса с уважением посмотрела на мускулы бывших военнослужащих и сказала, обращаясь к Арсению:
— Меня мог бы понести кто-нибудь из них.
— Ну уж нет! Чтобы ты потом потребовала с меня еще тысячу за то, что тебя несли головой не в ту сторону?
— А как зовут вон того парня в берете?
— Зачем тебе?
— Хочу устроить свою личную жизнь.
— Я забыл. У тебя ведь шок. Ты несешь всякую ахинею, пытаясь прийти в себя! — успокоил сам себя Арсений и приказал:
— Полезай в машину.
Василиса послушалась. Обнаружив на сиденье сонного Мерседеса, она принялась его тискать.
— Я позвонил Таланскому, — сообщил Кудесников, усаживаясь за руль. — Сейчас он приедет к тебе домой.
— Ко мне?! Зачем он мне сдался?
— Василиса, ты меня умиляешь! Хочешь сказать, ты рассчитывала сплавить меня и лечь спать?
— Еще чего! Ты должен мне все объяснить.
— Я так и подумал. Так зачем же я буду рассказывать всю историю два раза? Пусть уж заказчик приезжает и, так сказать, принимает работу.
— А он привезет деньги? — оживилась Василиса.
— Василиса, да ты жадная, как голодный хомяк. Тебе главное — денежку за щеку засунуть.
— Не строй из себя невинность! Ты едва меня не проворонил! Забыл, что моя сестра пострадала? Это ведь меня хотели убить!
— Не тебя, — возразил Арсений.
— Как это? — опешила Василиса. — Ты что, хочешь сказать, стреляли и в самом деле в Светлану?!
— Потерпи еще капельку. Вон уже твой подъезд. А вон, кажется, уже и Таланский.
Смотри, как нервничает. Ходит туда-сюда, как будто его ключиком завели. Хотя… Погоди-ка!
Это и не он вовсе!
Это и в самом деле был не Таланский. Это был Шувалов. Он выглядел потрясающе в узких джинсах и трикотажной рубашке алого цвета.
— Ax! — сказала Василиса, проворно выбираясь из машины. Кудесников позади нее гаденько хихикнул. — Игорь Михайлович!
— Василиса! — обернулся тот. — Я вас так давно жду! — Тут он увидел Кудесникова и потух, словно фитиль свечи, который придавили колпачком. Даже голову в плечи втянул. — Кажется, я не вовремя… Вы с другом?
— Это не друг, это мой.., даже не знаю, как сказать. Арсений, ты мне кто? Друг не друг.
Коллега не коллега…
— Простите, если не ошибаюсь, вы родственник Таланского? — сощурился Шувалов в сторону Арсения.
— Ошибаетесь, — усмехнулся тот. — Впрочем, вы не виноваты. Вас намеренно ввели в заблуждение.
— Как это так?
— Потом объясню. — Он обернулся к Василисе. — Дай ключи, я пойду, а вы разбирайтесь тут.
— Я, собственно, хотел пригласить вас, Василиса, в парк аттракционов, — волнуясь, заявил Шувалов. — Там сегодня фейерверк и множество других приятных сюрпризов.
Удалявшийся Кудесников хрюкнул. Василиса облизала губы и моргнула несколько раз в лучших секретарских традициях. Только сейчас она сделала это ненамеренно.
— Игорь… — робко начала она. — Можно без отчества? Я ведь больше не буду у вас работать.
— Почему? — испугался тот.
— Потому что так было задумано с самого начала. Тот молодой человек — частный детектив. А я — его помощница.
— Ах ты боже мой! — хлопнул себя по лбу Шувалов. — Почему я раньше не догадался?
Это шеф вас нанял? Таланский?
— Да, он сейчас приедет, чтобы выслушать всю историю. Если хотите, присоединяйтесь.
Поход в парк можно отложить. Кстати, почему вы вдруг решили пригласить меня в парк, а, допустим, не в ресторан? — Ресторан ассоциировался у Василисы с серьезным ухаживанием.
Шувалов смутился. Кудесников, вернувшийся за котом, проходя мимо, пришел ему на помощь:
— Какая ты, Василиса, недалекая! Потому что в ресторане нельзя целоваться. А в парке — сколько душе угодно.
— Это правда? — спросила она, требовательно глядя на Шувалова. — Вы хотели бы меня поцеловать?
— Да. Это плохо?
— Наоборот, замечательно.
— Тогда, может, сделаем это сейчас?
— Здесь слишком светло! — возразила она, посмотрев на весело сиявшую лампу, вделанную в стену над подъездом.
— Дело только в этом? — напряженно спросил Шувалов.
— Ну да.
Он наклонился, поднял с земли камень и, широко размахнувшись, метнул вверх. Раздался звон, лампа погасла, и сверху посыпались осколки. Василиса взвизгнула.
— Игорь Михайлович! — послышался удивленный донельзя голос Таланского. — Что это вы сейчас сделали?
Таланский как раз вылезал из машины.
— Предложение руки и сердца.
Василиса вскинула глаза, пытаясь сообразить, правильно ли она поняла. Шувалов не сводил с нее пылающего взора.
— Василиса, я прошу, чтобы вы вышли за меня замуж!
Это было единственное, что могло растопить ее сердце. Никакие другие слова не распахнули бы его навстречу Шувалову. Настоящий принц мог сказать только их. Всякие «Я вас люблю», «Я от вас без ума», «Я потерял голову» были в представлении Василисы вторичными и не заслуживали того, чтобы девушка в ответ на них дарила свою любовь.
— Хочу предупредить, что я не такая кретинка, какой вы меня вообразили, — вздохнув, сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53