Сперва на владыку

2965

напал Вульф Вонрединг,
ударил яростный –
и кровь державного
дружиноводителя
седины окрасила, –
но старый Скильвинг,
не устрашившийся,
врагу, как должно,
воздал, ответил
ударом тяжелым,

2970

взмахнул над недругом
клинком разящим
воитель-старец –
и не поспел герой,
потомок Вонреда,
щитом прикрыться,
как шлем крепчайший
располовинился,
и он, окровавленный,
пал на землю

2975

(еще он не был
смертью отмечен,
но сильно раненный
боец был в ярости).
Тогда воитель
из рати Хигелака,
брата увидев,
к земле склонившегося,
мечом размахнулся
и кровлю шлема,

2980

щита ограду
рассек – тут конунг,
владычный старец,
дух испустил,
и осталось за ведерами,
судьбой хранимыми,
поле брани;
и подняли Вульфа
и раны родича
уврачевали.

2985

Победный Эовор
с Онгентеова,
с вождя дружинник,
сорвал кольчугу,
убор властелина,
и шлем, и лезвие
меча с рукоятью
сложил пред конунгом,
за что герою
награду Хигелак

2990

сулил великую –
и выполнил слово:
за труд кровавый
правитель гаутов,
наследник Хределя,
домой возвратившись,
взыскал и Вульфа,
и Эовора
казною богатой –
было каждому

2995

дано сто тысяч
землей и кольцами
(дары щедрейшие
за ратную службу!),
и дочь родную,
дома отраду,
в залог благосклонности
он отдал Эовору.
Вот корни распри
и ярости недругов

3000

и кровомщения!
Я знаю, скоро
нагрянут шведы
к нашим жилищам,
едва проведают
о том, что не стало
ратеначальника,
ревнителя наших
земель и золота,
вождя, охранявшего

3005

и наше племя
и славных Скильдингов, –
кольцедробитель,
герой владычный
путь свой окончил.
Идите же к конунгу,
проститесь, дружинники,
с владыкой гаутов
и возложите
златодарителя

3010

на ложе пламени,
а с ним и сокровища –
не частью, но полностью –
в огне да сгинут
каменья и золото,
добыча, взятая
в последнем сражении
ценою жизни, –
так пусть же истлит
и казну и конунга

3015

костер единый:
не должно героям
носить драгоценности
горестнопамятные,
да не украсит
и шею девичью
кольцо витое,
коль скоро пленная
жена за недругами
пойдет на чужбину, –

3020

в былое канули
с конунгом вместе
пиры и радости;
морозным утром,
в руках сжимая
копейные древки,
повстанут ратники,
но их разбудит
не арфа в чертоге,
а черный ворон,

3025

орлу выхваляющийся
обильной трапезой,
ему уготованной,
и как он храбро
на пару с волком
трупы терзает!»
Так поведал
гонец доброчестный
скорбные вести,
и не солгал он

3030

ни в слове, ни в деле.
Встала дружина;
пошли воители,
слезами облившись,
к Орлиным Скалам
взглянуть на чудо:
там, на песке,
под закатным небом
владыка лежал
бездыханный, воин,

3035

правивший ратью
долго и праведно,
щедрый на кольца,
а ныне похищенный
смертью в сражении,
державный ведер;
там же виднелось,
вблизи героя,
тело драконье,
плоть распростертая

3040

мертвого змея,
червя зломерзкого
труп, опаленный
пламедыханием
(туша твари
ступней в пятьдесят
была длиною);
в небо взвиваясь,
в ночи бесчинствовал
дракон, а утром

3045

скрывался в пещере –
смерть разлучила
кладохранителя
с его владением:
кубки, чаши,
блюда лежали
рядом со стражем,
ржавые лезвия,
кольчуги истлевшие
(долго покоился

3050

клад, наследие
древнего племени,
в том подземелье,
тысячезимнее
златосокровище,
крепко заклятое,
дабы не смел
ни единый смертный
его коснуться, –
лишь Вождь Небесный,

3055

Создатель, властен
открыть богатства
тому, кто взыскан
его благосклонностью,
милостью Божьей,
мужу достойному!)
Но стало ясно,
что не было счастья
владельцу богатства,
казны курганной,

3060

ибо и воин
погиб в сражении,
и страж сокровищ
не смог избегнуть
возмездия в битве.
Не знает смертный
урочного часа
своей кончины,
и все же уходит
он, обреченный,

3065

из зала для пиршеств,
друзей покинув.
Так сделал Беовульф,
когда решился
на бой с драконом,
а сам и не ведал,
за что он в битве
заплатит жизнью:
тот клад до скончанья
веков заклятьем

3070

таким заречен был,
что станет смертный,
в грехах погрязнув,
молиться идолам
и, в цепи ада
попав, запятнает
себя пороками
еще допрежде,
чем ступит на это
место проклятое,

3075

раньше, чем взглянет
на это золото!
Молвил Виглаф,
сын Веохстана:
«Порой погибает
один, но многих
та смерть печалит –
так и случилось!
Наших советов
не принял пастырь,

3080

мольбы не услышал
любимый конунг,
а мы ведь просили
не биться с огненным
холмохранителем –
пускай довека
змей дожидался бы
в своем подземелье
мирокрушения.
Но был вождь верен

3085

высокому долгу –
стяжал сокровища,
и страшную цену
Судьба взыскала!
Я был в пещере,
мне посчастливилось
в тайник проникнуть
(трудна дорога,
тропа подземельная),
и я, увидев

3090

клад сокровенный,
нимало не медля,
выбрал из груды
бесценной утвари,
сколь мог осилить,
и возвратился
с тяжелой ношей
к правителю нашему.
Еще дышал он,
и в полной памяти,

3095

вас перед смертью
благословляя,
он повелел вам
курган насыпать
над пеплом, воздвигнуть
холм во славу
его свершений!
Он был из смертных
всеземнознатных
вождем достойнейшим,

3100

покуда властвовал
казной и домом!
Теперь нам должно
вновь потревожить
тайник подземный,
в курган проникнув,
взглянуть на золото
(стезя мне знакома),
насытить зрение
сиянием клада,

3105

игрой камений.
И пусть ко времени,
когда возвратимся мы,
тут будет ложе
готово для конунга,
одр погребальный,
дабы снесли мы
вождя могучего
туда, где пребудет он,
хранимый Богом».

3110

И повелел им
сын Веохстана,
гордый воитель
героям многим,
готовить для проводов
землевладыки
сруб костровый,
дрова и место
для погребения:
«Испепелится,

3115

в огне исчезнет
муж храброчестный,
не раз видавший
дожди железные,
где стрелы, тучами
с тетив слетая,
в щиты вонзались,
где дрот остреный,
копье бодало
доспехи в битве!»

3120

Тут юный, но мудрый
сын Веохстана
верных из воинства
вызвал витязей
(семеро было
смелых ратников,
сам же – восьмой)
и повел их под своды
вражьего логова
(смолистый пламенник,

3125

факел, высвечивал
тропу в потемках),
и там не делили
они добычу,
ибо знали,
кому достанется
все это золото,
клад бездозорный,
на разорение обреченный;
и, не печалясь

3130

о тех богатствах,
сокровища вынесли
прочь из пещеры.
Тогда же змея,
червечудовище,
с утеса кинули
в море – канул
дракон в пучине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24