Спустя какое-то время вдали показалась деревушка из нескольких жалких лачуг.
— Муж мой, — сказала жена, — в этой деревне нет ни садов, ни арыков. Ведь в таких лачугах постыдился бы жить даже простой мусорщик.
— Жена, — ответил он, — здесь даже более того прелестей, чем я говорил тебе. Ведь ты еще ничего не видела, а возводишь напраслину.
Затем муж посадил жену в тени дерева и сказал:
— По нашему обычаю мои родственники должны встретить тебя громом барабанов и пением флейт, облечь тебя в драгоценные одеяния и украшения, а потом ввести торжественно и с музыкой в город, чтобы там устроить пир и празднество и провести весь день до самого вечера в веселии и за вином. Посиди немного под этим деревом, а я сообщу родным о тебе.
Жена, одураченная красивыми словами, села под деревом, а муж побежал к деревне.
Не прошло часа, как послышались гром барабанов и звуки флейт, и жена увидела вдали мужчин и женщин, приближавшихся с песнями и танцами. В предвкушении нарядов и украшений женщина готовилась достойно встретить родных мужа. Но вдруг к ней подбежало несколько безобразных и мерзких мужиков, похожих на мясников. Они схватили ее за косы, раздели донага, словно в день Страшного суда. Женщина кричала и оборонялась, но ничего не помогло. Наконец, они связали веревками эту беднягу, оказавшуюся без защиты на чужбине, обрили ее сверху донизу и исколотили так, что она обливалась алой кровью. Потом соорудили носилки, бросили ее туда, крепко привязав ее руки и ноги к подпоркам, а затем, довольные и радостные, вернулись в деревню. А два стрелка сели в засаду с отравленными стрелами, натянув тетиву. Жена сначала кричала и плакала, но потом от потери крови совсем лишилась силы и перестала двигаться. Спустя час в воздухе показалась огромная птица с мощными крыльями, подобными ветвям дерева, с клювом величиной с хобот слона. Человек при виде ее терял мужество, от шума ее крыльев душа улетала прочь.
Птица подняла клювом несчастную женщину и взвилась в воздух. Веревки, которыми она была привязана, разорвались, как паутинка, а носилки полетели на землю. Засевшие в засаде стрелки стали пускать в птицу отравленные стрелы, и две из них угодили прямо в крылья, но не причинили поначалу птице вреда, и она пролетела по небу около ста фарсахов. Но потом яд стал действовать, и она начала слабеть и опускаться на землю. Она села на каком-то острове, окончательно ослабев от яда, выпустила женщину, а потом стала изрыгать из клюва разной формы изумруды чистой воды, которые, казалось, были отполированы и огранены лучшими ювелирами. В тот же миг душа птицы покинула свою оболочку, словно последний выдох ее был изумрудом.
Израненная и разбитая женщина долго лежала там без сознания. Придя в себя, она открыла глаза, оглянулась и увидела, что находится на острове, одинокая и покинутая всеми, вся в крови. Поблизости не было ни друга, ни утешителя, ни коня, ни пищи. И все-таки она поблагодарила всевышнего Изеда, подняла каменья, которые послужили причиной стольких мук и тревог для нее, и двинулась, нагая и плачущая, куда глаза глядят. Она шла потихоньку, надеясь найти укромное местечко, где бы спрятаться от хищных зверей.
Бедная женщина прошла так около двух фарсахов. Золотая птица-солнце спряталась на западе, ночь подняла над горизонтами навес из темноты, и женщина, опасаясь за свою жизнь, решила переночевать в пещере. К этому времени она изнемогала от голода, от холода и ночной сырости, раны ее ныли, а страх одиночества довершал ее мучения. Всю ночь напролет она молилась, воздев руки к всевышнему судне, покровительствующему тем, кто просит его о помощи, моля спасти ее из этой пучины бедствий и гибели. Но ответа на ее молитвы не было.
Когда невеста востока выскользнула из объятий утра и набросила на мир покров из света, несчастная и раненая женщина вышла из пещеры и двинулась в том же направлении, в котором шла накануне, падая и вставая. В полдень, когда солнце стояло в зените, раны ее от дорожной пыли и июльского солнца стали мучительно ныть и терзать ее, так что ей стало невмоготу. Она не видела пути к спасению и примирилась с мыслью о гибели, всецело покорилась судьбе и шагала со слабой надеждой, ожидая наступления последних минут жизни. Наконец, она оказалась на берегу океана. Усталая, она присела у родника и вдруг увидела огромного зверя, настолько большого, что его невозможно было охватить взглядом. С черной шерстью, безобразный видом, он казался подобным горе. Если бы он не двигался, его и не отличить было от высокой горы на берегу моря. Женщина, уже распрощавшаяся с жизнью и ожидавшая лишь смертного часа, бесстрашно ухватилась за его хвост, надеясь переправиться на нем через море и попасть к людским поселениям. Животное благодаря своим огромным размерам не обращало на глубину моря никакого внимания, переправляясь с острова на остров. Женщина тихонько отпустила его хвост, и стала дожидаться другого случая, благодаря бога, который дарует бальзам истерзанным сердцам. Когда зверь отошел подальше, женщина снова двинулась в путь. Не прошла она и фарсаха, как очутилась на прекрасной цветущей лужайке, которая казалась райским уголком на земле. Повсюду текли ручьи, подобные райскому Салсабилу, росли целыми кущами прелестные цветы, развесистые плодовые деревья бросали густую тень, соловьи заливались трелями, утренний ветерок колыхал ковер свежей травы — словом, судьба, будто гостеприимный хозяин, разостлала скатерть с самыми изысканными яствами.
Женщина изнемогала от голода, она поела плодов, напилась из родника и легла поспать в тени дерева на траве, которая была мягче и нежнее бархатных и горностаевых подстилок. Отдохнув от тягот пути, она проснулась, села на лужайке и стала смотреть на розы и базилики, зеленые травы, цветы и ручейки.
Так она просидела с час, как вдруг на лужайку набежали со всех сторон обезьяны, рассыпались вокруг и стали карабкаться на деревья, срывая спелые и зеленые плоды. Увидев стаи обезьян, женщина испугалась за свою жизнь, из последних сил она быстро взобралась на дерево без плодов и спряталась там среди листвы, трепеща всем телом от страха. Случайно под тем деревом оказался вожак той проклятой стаи. Увидев на дереве женщину, он пустился в пляс от восторга и приказал одной обезьяне снять с дерева несчастную. Обезьяна схватила бедняжку за шиворот и стащила вниз, а вожак схватил ее в объятия и давай целовать. Женщина от ужаса словно окаменела, побелела. Вожак, видя ее испуг, стал обращаться с ней ласковей и повел в свое жилище. Стаю он тут же распустил, и обезьяны вмиг рассеялись. А тот вожак взял несчастную в жены, и она стала жить в его логове. Вожак приносил жене вкусные плоды, прикладывал травы к ее ранам, и они скоро зажили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113