Солнце ярко светило; на море ходили волны, пританцовывая под собственную музыку; взад и вперед прогуливалась нарядная публика, барышни щебетали, пожилые дамы беседовали, няньки охорашивались, стараясь показать себя во всей красе, а их маленькие питомцы носились туда и сюда, взад и вперед, вверх и вниз, шныряя у взрослых под ногами и резвясь в полное свое удовольствие. Были тут пожилые джентльмены с подзорными трубами, наслаждавшиеся видами окрестностей, и молодые джентльмены в отложных воротничках, наслаждавшиеся собственным видом; здоровые леди со складными переносными стульчиками и больные леди в нескладных передвижных креслах; шумные компании, которые толпились на молу, встречая другие шумные компании, которые прибыли с пароходом; всюду слышались разговоры, смех, приветствия и веселый гомон.
— Экипаж, сэр? — закричали хором четырнадцать мужчин и шестеро подростков, как только мистер Джозеф Тагс, возглавлявший семейную процессию, ступил на плиты тротуара.
— Наконец-то пожаловали, сэр! — воскликнул один из них, с притворной вежливостью дотрагиваясь до шляпы. — Милости просим — полтора месяца вас ожидаю, Садитесь, сэр, не стесняйтесь.
— Отличный фаэтон, сэр, а лошадь — настоящий рысак, — зазывал другой. — Четырнадцать миль в час, небывалая скорость, не успеете разглядеть, что по сторонам!
— А вот экипаж как раз по вашей клади, сэр! — кричал третий. — Целый Ноев ковчег, можете разместиться с удобствами.
— Лучше моего не найдете, сэр! — надсаживался четвертый конкурент, забравшись на козлы и пытаясь пробудить в древней серой кобыле отдаленные воспоминания о галопе. — Посмотрите на эту лошадь, сэр, — нрав как у ягненка, а сила как у паровой машины.
Но мистер Джозеф Тагс, устояв против искушения воспользоваться услугами этого четвероногого феномена, сделал знак обладателю колымаги грязно-зеленого цвета с обивкой из линялого полосатого коленкора; и когда все семейство вместе с багажом втиснулось туда, животное, стоявшее в оглоблях, принялось описывать круги по мостовой и занималось этим примерно с четверть часа, после чего согласилось, наконец, тронуться на поиски квартиры для вновь прибывших.
— Сколько у вас есть кроватей? — не выходя из экипажа, спросила миссис Тагс у женщины, вышедшей им навстречу из первого же дома, в котором, судя по билетику в окне, отдавались внаем комнаты.
— А сколько вам требуется?
— Три.
— Прошу вас, сударыня, войдите, — был, разумеется, ответ.
Миссис Тагс не замедлила последовать этому приглашению. Все семейство было в восторге. Прекрасный вид на море — лучшего и желать трудно! Короткая пауза. Миссис Тагс вновь появилась на пороге: всего одна комната и тюфяк, набитый сеном.
— Какого ж черта она сразу не сказала? — ворчливо спросил мистер Джозеф Тагс.
— Не знаю, — ответила миссис Тагс.
— Негодяи! — воскликнул нервический Симон.
Еще билетик — еще остановка. Тот же вопрос — тот же ответ — тот же результат.
— Да что они, с ума все посходили? — спросил мистер Джозеф, уже не на шутку рассердясь.
— Не знаю, — кротко ответила миссис Тагс.
— Так уж тут водится, сэр, — вставил свое слово кучер в виде исчерпывающего объяснения: и они покатили дальше, на новые поиски и новые неудачи.
Уже стемнело, когда «фаэтон» — весьма отдаленно напоминавший колесницу небожителя, которому был обязан своим именем, — вскарабкавшись поочередно на три или четыре почти отвесных склона, остановился у дверей довольно грязного дома с выступом в виде башенки, откуда можно было созерцать кусочек живописнейшего мореного пейзажа — если до половины высунуться из окна с риском свалиться на мостовую. Миссис Тагс вышла из экипажа. Одна комната в нижнем этаже и три каморки с койками в верхнем — дом разделен на две половины — вторая занята обширным семейством: пятеро детей пьют чай с молоком в гостиной, а шестой, высланный оттуда за дурное поведение, с визгом катается по полу в коридоре.
— Сколько? — спросила миссис Тагс. Но хозяйка дома в это время усиленно соображала, накинуть или но накинуть еще гинею; поэтому она слегка закашлялась и сделала вид, что нс расслышала вопроса.
— Сколько? — топом выше повторила миссис Тагс.
— Пять гиней в неделю, сударыня, с услугами, — ответила, наконец, хозяйка. (Под услугами подразумевается право сколько угодно дергать за сопетку для собственного развлечения.)
— Дороговато, — сказала миссис Тагс.
— Ну что вы, сударыня, — возразила хозяйка, снисходительно улыбаясь на это замечание, свидетельствовавшее о полной неосведомленности в существующих порядках и обычаях. — Напротив, очень дешево.
С авторитетами не спорят. Миссис Тагс сняла помещение сроком на месяц и уплатила за неделю вперед. Час спустя семейство уже сидело за чаем в своем новом пристанище.
— Отличный пашкет! — сказал мистер Джозеф Тагс.
Мистер Симон, сердито нахмурясь, посмотрел на отца и внушительно произнес: — Паш-тет.
— Ну, пускай паштет, — согласился мистер Джозеф Тагс. — Пашкет или паштет — невелика разница.
Жалость, смешанная с негодованием, была во взгляде, которым мистер Симон сопроводил свой ответ:
— Невелика разница! Что сказал бы капитан Уотерс, если бы услышал такую вульгарную речь?
— И что сказала бы милая миссис Уотерс, — подхватила Мари, — если бы увидела, как мамаша — то есть маменька — ест креветок с головой и со всем прочим?
— Страшно даже подумать! — содрогнувшись, вскричал мистер Симон. «Какое сравнение с вдовствующей герцогиней Доблтон!» — добавил он про себя.
— Очаровательная женщина миссис Уотерс, верно, Симон? — спросила мисс Мари.
— Ангел красоты! — ответил мистер Симон, и легкий румянец волнения окрасил его бледные щеки.
— Э-э! — сказал мистер Джозеф Тагс. — Ты смотри, сынок, она ведь замужняя, — и он понимающе подмигнул одним глазом.
— Зачем, — воскликнул Симон, закипая гневом, столь же неожиданным, сколь бурным, — зачем мне напоминают о том, что мои надежды несбыточны, а счастье невозможно? Зачем растравляют раны моего сердца? Разве не довольно того, что… что… что… — Тут оратор умолк; слов ли не нашлось больше, дыхания ли не хватило так и осталось невыясненным.
Зловещий тон этой тирады, зловещее выраженье, с которым романтический Симон, закончив ее, позвонил и потребовал себе свечу, — все это исключало возможность ответа. С подсвечником в руке он мрачно удалился на покой, а спустя полчаса его примеру последовало все семейство, удрученное и озадаченное происшедшим.
Если суета и оживление на Рэмсгетском молу поразили Тагсов, едва они сошли с парохода, то еще более оживленная и красочная картина представилась их глазам на следующее утро на взморье. День выдался ясный и солнечный, с моря тянул легкий ветерок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Экипаж, сэр? — закричали хором четырнадцать мужчин и шестеро подростков, как только мистер Джозеф Тагс, возглавлявший семейную процессию, ступил на плиты тротуара.
— Наконец-то пожаловали, сэр! — воскликнул один из них, с притворной вежливостью дотрагиваясь до шляпы. — Милости просим — полтора месяца вас ожидаю, Садитесь, сэр, не стесняйтесь.
— Отличный фаэтон, сэр, а лошадь — настоящий рысак, — зазывал другой. — Четырнадцать миль в час, небывалая скорость, не успеете разглядеть, что по сторонам!
— А вот экипаж как раз по вашей клади, сэр! — кричал третий. — Целый Ноев ковчег, можете разместиться с удобствами.
— Лучше моего не найдете, сэр! — надсаживался четвертый конкурент, забравшись на козлы и пытаясь пробудить в древней серой кобыле отдаленные воспоминания о галопе. — Посмотрите на эту лошадь, сэр, — нрав как у ягненка, а сила как у паровой машины.
Но мистер Джозеф Тагс, устояв против искушения воспользоваться услугами этого четвероногого феномена, сделал знак обладателю колымаги грязно-зеленого цвета с обивкой из линялого полосатого коленкора; и когда все семейство вместе с багажом втиснулось туда, животное, стоявшее в оглоблях, принялось описывать круги по мостовой и занималось этим примерно с четверть часа, после чего согласилось, наконец, тронуться на поиски квартиры для вновь прибывших.
— Сколько у вас есть кроватей? — не выходя из экипажа, спросила миссис Тагс у женщины, вышедшей им навстречу из первого же дома, в котором, судя по билетику в окне, отдавались внаем комнаты.
— А сколько вам требуется?
— Три.
— Прошу вас, сударыня, войдите, — был, разумеется, ответ.
Миссис Тагс не замедлила последовать этому приглашению. Все семейство было в восторге. Прекрасный вид на море — лучшего и желать трудно! Короткая пауза. Миссис Тагс вновь появилась на пороге: всего одна комната и тюфяк, набитый сеном.
— Какого ж черта она сразу не сказала? — ворчливо спросил мистер Джозеф Тагс.
— Не знаю, — ответила миссис Тагс.
— Негодяи! — воскликнул нервический Симон.
Еще билетик — еще остановка. Тот же вопрос — тот же ответ — тот же результат.
— Да что они, с ума все посходили? — спросил мистер Джозеф, уже не на шутку рассердясь.
— Не знаю, — кротко ответила миссис Тагс.
— Так уж тут водится, сэр, — вставил свое слово кучер в виде исчерпывающего объяснения: и они покатили дальше, на новые поиски и новые неудачи.
Уже стемнело, когда «фаэтон» — весьма отдаленно напоминавший колесницу небожителя, которому был обязан своим именем, — вскарабкавшись поочередно на три или четыре почти отвесных склона, остановился у дверей довольно грязного дома с выступом в виде башенки, откуда можно было созерцать кусочек живописнейшего мореного пейзажа — если до половины высунуться из окна с риском свалиться на мостовую. Миссис Тагс вышла из экипажа. Одна комната в нижнем этаже и три каморки с койками в верхнем — дом разделен на две половины — вторая занята обширным семейством: пятеро детей пьют чай с молоком в гостиной, а шестой, высланный оттуда за дурное поведение, с визгом катается по полу в коридоре.
— Сколько? — спросила миссис Тагс. Но хозяйка дома в это время усиленно соображала, накинуть или но накинуть еще гинею; поэтому она слегка закашлялась и сделала вид, что нс расслышала вопроса.
— Сколько? — топом выше повторила миссис Тагс.
— Пять гиней в неделю, сударыня, с услугами, — ответила, наконец, хозяйка. (Под услугами подразумевается право сколько угодно дергать за сопетку для собственного развлечения.)
— Дороговато, — сказала миссис Тагс.
— Ну что вы, сударыня, — возразила хозяйка, снисходительно улыбаясь на это замечание, свидетельствовавшее о полной неосведомленности в существующих порядках и обычаях. — Напротив, очень дешево.
С авторитетами не спорят. Миссис Тагс сняла помещение сроком на месяц и уплатила за неделю вперед. Час спустя семейство уже сидело за чаем в своем новом пристанище.
— Отличный пашкет! — сказал мистер Джозеф Тагс.
Мистер Симон, сердито нахмурясь, посмотрел на отца и внушительно произнес: — Паш-тет.
— Ну, пускай паштет, — согласился мистер Джозеф Тагс. — Пашкет или паштет — невелика разница.
Жалость, смешанная с негодованием, была во взгляде, которым мистер Симон сопроводил свой ответ:
— Невелика разница! Что сказал бы капитан Уотерс, если бы услышал такую вульгарную речь?
— И что сказала бы милая миссис Уотерс, — подхватила Мари, — если бы увидела, как мамаша — то есть маменька — ест креветок с головой и со всем прочим?
— Страшно даже подумать! — содрогнувшись, вскричал мистер Симон. «Какое сравнение с вдовствующей герцогиней Доблтон!» — добавил он про себя.
— Очаровательная женщина миссис Уотерс, верно, Симон? — спросила мисс Мари.
— Ангел красоты! — ответил мистер Симон, и легкий румянец волнения окрасил его бледные щеки.
— Э-э! — сказал мистер Джозеф Тагс. — Ты смотри, сынок, она ведь замужняя, — и он понимающе подмигнул одним глазом.
— Зачем, — воскликнул Симон, закипая гневом, столь же неожиданным, сколь бурным, — зачем мне напоминают о том, что мои надежды несбыточны, а счастье невозможно? Зачем растравляют раны моего сердца? Разве не довольно того, что… что… что… — Тут оратор умолк; слов ли не нашлось больше, дыхания ли не хватило так и осталось невыясненным.
Зловещий тон этой тирады, зловещее выраженье, с которым романтический Симон, закончив ее, позвонил и потребовал себе свечу, — все это исключало возможность ответа. С подсвечником в руке он мрачно удалился на покой, а спустя полчаса его примеру последовало все семейство, удрученное и озадаченное происшедшим.
Если суета и оживление на Рэмсгетском молу поразили Тагсов, едва они сошли с парохода, то еще более оживленная и красочная картина представилась их глазам на следующее утро на взморье. День выдался ясный и солнечный, с моря тянул легкий ветерок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69