— Кажется, этот, — сказал Кукурузо. — Давай пристанем.
— Давай! — с радостью сказал я, так как мне уже надоело искать.
Мы пристали.
Остров был замечательный. Будто специально созданный для такого дела, какое задумал Кукурузо. Деревьев много и сухих веток — как раз на двадцать восемь лет хватит. В камышах, даже сейчас слышно, утки крякают. Значит, дичи полно. На плёсе у самого берега рыба играет — сама в уху просится. Посреди острова поляна: не то что в цурки-палки — в футбол играть можно. На краю поляны огромнейшая старая плакучая ива стоит, ветвями землю подметает. И без шалаша от дождя спрячешься. Но шалаш, конечно, нужен.
— Шалаш я тебе помогу сделать, — сказал я, — ты же знаешь, как я шалаши делаю.
Это правда. Лучшего, чем я, шалаша никто из хлопцев в селе не сделает. Меня этому отец научил. Он плотник, строитель. Половину хат в селе строил.
На лице Кукурузо было написано сомнение:
— Робинзон, конечно, всё сам делал. Потому что он один попал на необитаемый остров…
— Так то Робинзон Крузо, а ты Кукурузо, — возразил я. — Нельзя же, чтоб всё было одинаково.
Мне изо всех сил хотелось помочь другу. Кукурузо не стал спорить. Я тут же вытащил из кармана большой перочинный нож с деревянной колодкой и принялся резать лозу. Я очень любил свой нож, никогда с ним не расставался, и от бесконечного ношения в кармане колодка его отполировалась так, что блестела, как лакированная.
Кукурузо покорно помогал мне, признавая в этом деле моё первенство. Он носил лозу, расчищал для шалаша место, заострял палки для каркаса — в общем, выполнял всю чёрную работу.
Через некоторое время под старой вербой уже стоял прекрасный просторный шалаш, крепкий-крепкий (никакие бури, никакие грозы не страшны) и такой уютный, что мне самому захотелось в нём жить. Я был очень доволен своей работой.
— Все двадцать восемь лет без капитального ремонта простоит — гарантия! — уверенно сказал я.
Лишь теперь мы вспомнили, что дед уже, видимо, вернулся из сельмага, и заторопились назад. Добравшись наконец до берега и запрятав лодку, мы до самой хаты бежали бегом.
А когда, запыхавшись, прибежали — оказалось, что дед ещё не приходил. Кукурузо был прав: «минуточка» деда Варавы имела свойство растягиваться до нескольких часов.
— Ну что! Раз деда нет, можно сейчас собрать всё необходимое, — сказал Кукурузо. — Сегодня всё приготовим, перетащим в лодку, а завтра…
— Значит, решил уже завтра? — спросил я.
— А чего тянуть. Через несколько дней приедет мать — будет сложнее. Кукурузо ходил по хате, задумчиво взявшись рукой за подбородок, и примерялся, что брать с собой.
— Прежде всего ложку. — Он вытащил из буфета деревянную выщербленную ложку и сунул её за пояс. — Соли обязательно, без соли пропаду, — отсыпал себе в тряпочку полпачки соли. — Хлеба! — грустно посмотрел на чёрствую горбушку, что лежала на столе. — Мало…
Дед пошёл в сельмаг как раз за хлебом.
— Я тебе принесу. И хлеба и сухарей. У нас есть, — успокоил я его.
— Чаю? — Он покрутил в руках пачку с чаем. — Обойдётся. Тогда и чайник брать нужно. А у нас один…
— Фонарик не забудь. Пригодится, — напомнил я.
— Фонарик обязательно. Без фонарика нельзя.
Он прошёлся по хате, взял в руки топор, который стоял в углу у порога:
— Топор, надо было бы хоть два. У Робинзона было целых двенадцать топоров.
— Он что — жонглировал ими, что ли? — удивился я. — Зачем ему было столько? Странный какой-то твой Робинзон.
— Ты очень умный, — обиделся за своего вдохновителя Кукурузо. — Молчи лучше! Ты никогда на необитаемом острове не жил.
В это время дверь растворилась, и на пороге появился дед. Кукурузо так и замер с топором в руках.
— Ов-ва! — спокойно сказал дед. — Мебель рубить вздумал? А ну поставь топор на место.
— Да я ничего, — промямлил Кукурузо. — Я… я… я хотел показать ему, какой у нас топор хороший. А он говорит, что у них лучше… Правда же у нас лучше, диду?
Дед ничего не ответил, и мы шмыгнули из хаты.
— Фу! Чуть не засыпались! — уже за овином выдохнул Кукурузо. — И как это мы шагов не слышали!
Было действительно странно. Это значит, мы очень увлеклись. Потому что шаги деда слышны издалека. Дед ходит как на лыжах — не отрывая ног от земли: шарк-шарк, шарк-шарк!… Кажется, еле ноги переставляет, вот-вот упадёт. Но видели бы вы его на охоте. По чернотропу на зайца дед может прошаркать так километров пятьдесят — и хоть бы что.
Сидим мы с Кукурузо за овином и размышляем, как лучше перетащить всё необходимое в лодку. Наконец договорились. Кукурузо по вещичке будет выносить из хаты и прятать в бурьяне за овином. А как стемнеет, я (чтоб Кукурузо был у деда на глазах и не вызывал подозрений) тайком перенесу всё в лодку. А завтра…
Глава VIII
Робинзон Кукурузо высаживается на необитаемый остров
Утро следующего дня. Солнечное, звонкое и голосистое: петухи поют, гуси гогочут, коровы мычат, тётки у колодцев вёдрами гремят…
Я скорчился у плетня и смотрю в щёлку, что делается во дворе у моего друга.
Подготовительные работы успешно завершены. Всё добро Робинзона уже в лодке: и берданка, и удочки, и фонарик, и ложка, и коньки (на зиму), и топор (к сожалению, один, да и то без топорища — ну это ничего, на острове можно будет выстрогать), и много чего другого. Червяков накопано — полная жестянка из-под бычков в томате (я слово «бычки» зачеркнул и написал карандашом «червяки», получилось «червяки в томате»). И харчей целая торба. И даже две таблетки пирамидона (на случай болезни). Итак, всё в порядке.
Теперь осталось одно — отпроситься у деда.
Дед сидит на колоде и выстругивает ручку для вил. Кукурузо ходит вокруг него и канючит:
— Диду!
— Га?
— Так я к тётке Ганне пойду в Пески.
— Отцепись.
— Диду?!
— Га?
— Так я пойду.
— Отцепись, тебе говорят. Иди лучше уроки учи. Помолчали немного. Потом опять: — Диду!
— Га?
— Мне с вами скучно.
— Так что, мне на голову стать, чтобы тебя, развеселить?
— Я к тётке Ганне пойду. Там же Иришка. Я её столько не видел…
— Когда она дома, так только ругаешься с ней, а тут, видишь, соскучился…
— Я вам и самосада принесу. Вы же знаете, какой у тётки Ганны самосад.
— У меня свой есть не хуже. Отцепись. Опять помолчали.
— Диду!
— Га?
— Так я пойду. Да?
— Ну что пристал? А уроки?
— Так я возьму книжку и там учить буду. Вот спросите тогда у тётки Ганны.
Я притаился и думаю: «Ох и трудно же в наше время удирать на необитаемый остров!»
Долго канючит Кукурузо. Наконец терпение у деда лопается, и он говорит:
— Вот чертёнок, а не дитя! Совсем замучил. Ну иди уже, чтоб я тебя не видел! Только на три дня, не больше. И если тётка Ганна скажет, что ты уроков не учил, — вот этой палки попробуешь. Двоечник!
Кукурузо не стал мешкать, бегом побежал в хату (а то ещё передумает дед), схватил грамматику — и за ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31