Стало ясно, что никто шутить не собирается. Повинуясь здравому
смыслу, Парсонс поплелся к выходу.
- Учтите, - услышал он за собой голос Стенога, - если вы излечите еще
кого-нибудь из этих людей, будете ими же уничтожены. А впрочем, сами
должны знать на что идете.
Конечно же он сумасшедший, - мелькнула мысль в голове Джима, - как и
весь этот мир, в котором он живет.
Им вновь овладел ужас.

В комнате, освещенной тусклым светом, развалившись в мягких креслах,
сидели два человека, внимательно вглядываясь во фразы, периодически
появлявшиеся на экране дисплея.
Один из них - мужчина, медленно поднялся.
- Да, - полным горечи голосом произнес он, - мы опоздали. Произошло
смещение по фазе. Темподрага не осуществила соединение и вот он застрял в
межплеменной зоне.
Он нажал на кнопку и бегущая строка остановилась.
- А как же ребята из команды скорой помощи? - вторым собеседником
была женщина, - почему они до сих пор не прибыли на место? Ведь они могли
поставить преграду прямо на улице. Уже сколько времени прошло с тех пор,
как он был замечен и было послано экстренное сообщение.
- Слишком долгий и специфический способ контакта, - расхаживая взад и
вперед по мягкому ковру бросил мужчина, - разве что только действовать
открыто.
- Они уже не успеют, - она нажала на кнопку и экран погас, - когда
они начнут действовать, он уже будет мертв. Боюсь, Хельмар, что все
складывается для нас неблагоприятно. К сожалению, мы проиграли.

Он на мгновение открыл глаза и, ослепленный ярким светом, снова их
зажмурил.
- Назовите ваше имя... ваше имя.
Он стиснул зубы.
Кто-то рядом ответил за него.
- Джеймс Парсонс.
Голос был знаком. Он не был наверняка уверен в этом, однако это
напомнило ему...
- Возраст.
- Тридцать два года.
Теперь он узнал. Это был его собственный голос. Парсонс отвечал на
вопросы не осознавая, что говорит, помимо своей воли.
- Место рождения.
Он опять открыл глаза, однако тут же зажал их ладонью. Свет был
нестерпимым. Однако он успел заметить силуэты людей в ореолах белого
сияния.
- Чикаго, штат Иллинойс.
- День, месяц, год?
- Шестнадцатое октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.
- Братья, сестры?
- Нет.
Вопросы сыпались один за другим.
Он отвечал. Постепенно привыкнув к обстановке, Джек снял ладонь с
глаз и увидел перед собой человека, сидящего за столом, на котором стоял
включенный магнитофон.
- Хорошо, мистер Парсонс, - заключил следователь, откидываясь на
спинку стула.
- Доктор Парсонс, - уточнил голос. Джек Парсонс улыбнулся.
Допрашивающий был невозмутим.
- Достаточно, - он нажал на клавишу магнитофона, - пройдите в комнату
номер тридцать четыре, там с вами продолжат работу.
Парсонс устало поднялся со стула. Он был в одних трусах. Белое тело
резко контрастировало с обработанным коричневым кремом лицом, руками и
шеей. Парсонс про себя выругался. Конечно, он должен был это
предусмотреть. Однако менять что-либо было поздно.
Он вышел из комнаты и направился в другой конец коридора. Дверь номер
тридцать четыре автоматически открылась при его приближении. Когда Парсонс
пересек порог, у него появилось ощущение, что он попал в квартиру. У
противоположной стены стоял клавесин, возле окна, из которого открывался
вид на город, расположился покрытый подушками диван. Две стены занимали
стеллажи с книгам. Над клавесином висела репродукция картины Пикассо
голубого периода. На диване и в креслах, расположенных в комнате, сидели
люди - мужчины и женщины. Все они внимательно смотрели на вошедшего. У
окна стоял Стеног, углубившийся в чтение каких-то бумаг. Увидев Джима, он
небрежно бросил бумаги на диван.
- Я узнал, что вы, Парсонс, обладаете уникальными способностями. Вы
можете менять внешность людей и даже устранять врожденные отклонения и
уродства.
- Вполне... и я...
Стеног не дал ему договорить.
- Я просмотрел имеющиеся в наших архивах документы по вашей эпохе. С
точки зрения терминологии ясно все. Мне ясны ваши функции, но совершенно
непонятна идеология. Какой смысл в лечении людей? - он принялся ходить по
комнате. - Эта девушка, Икара, она должна была умереть. А вы лишили ее
этой возможности и сохранили ей жизнь. Неужели в ваше время это считалось
естественным и официально санкционировалось?
- Неужели ваша профессия была уважаемой? - спросил один из
присутствовавших.
Стеног, не обращая внимания на эту реплику, продолжал.
- Я не верю, что общество могло одобрять подобную практику. Наверняка
вы член какой-то секты, занимающейся лечением друг друга.
- То, что вы говорите, полная ерунда, - Парсонсу надоело слушать этот
бред, - медицина - одна из самых почетных наук, а профессия врача всегда
пользовалась уважением.
Присутствующие, казалось, пришли в полное смятение.
- Это отклонение от нормы! - крикнул, не в силах сдержать свой гнев,
Стеног, - нельзя допускать лечение людей, никто не имеет право
искусственно продлевать жизнь другого человека!
- Не удивительно, что их общество было подавлено! - в тон ему
воскликнула некая молодая особа, - меня поражает, что оно еще так долго
держалось.
Стеног покачал головой.
- Это все доказывает, что культурные формации изменяются почти
бесконечно. Мысль о том, что такое общество вообще могло как-то
существовать даже не укладывается в сознании. Хотя приходится смириться с
мыслью, что эта эпоха была, и только благодаря техническому прогрессу,
осталась позади. Ясно одно, перед нами не сумасшедший. Я могу поверить,
что в свое время он был уважаемым человеком, а его профессия была весьма
престижной.
- С интеллектуальной точки зрения, я это могу понять, - капризным
тоном заявила его собеседница, - однако с эмоциональной - никогда!
Лицо Стенога исказилось болезненной гримасой.
- Интересная деталь, Парсонс. Ваши ученые мужи посвящали себя работам
по сокращению рождаемости. Кажется было такое понятие - противозачаточные
средства: химические и механические, препятствующие образованию зигот в
фаллопиевой трубе.
- Дело в том, что мы...
- Расмор! - вдруг завопила женщина, сидевшая в углу дивана. Лицо ее
побелело от негодования.
Парсонс вздрогнул от неожиданности. Это слово ему ничего не говорило,
но за ним явно чувствовалась угроза.
- Вы припоминаете, - как ни в чем ни бывало продолжал Стеног, - какой
был средний возраст людей в вашу эпоху?
- Нн... нет. Где-то около сорока лет.
- Подумать только, - воскликнул Стеног, голос его приобрел
торжествующий оттенок, - а у нас пятнадцать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21