Мне было сказано, что, если я не понадоблюсь в течение двух недель, меня просто отправят назад. А потом меня вызвали в кафе... Сказали, Сашка Кондратов покажет мне женщину, за которой я должен следить, пока меня кто-нибудь не сменит. Вот и все.
- Гм... Выходит, Дыбов был уверен, что ты справишься с этим заданием?
- В течение последних лет меня натаскали, как правильно вести слежку. По поручению хозяев фирм, в которых я работал, я вел слежку за их конкурентами - иногда весьма крутыми "авторитетами", умеющими замечать "хвосты", и ни разу не подводил.
- А потом твои хозяева знали с точностью до минуты, когда киллеру стоит ждать их конкурента возле подъезда или на лестничной клетке?
- Не знаю. Это меня уже не касалось. Во всех своих действиях я не выходил за рамки закона.
- Эх, ты... - она медленно и насмешливо покачала головой. - И давай-ка все же выясним, как тебя зовут.
- Натрыгин, - представился мужик. - Степан Борисович Натрыгин.
- Так вот, дорогой мой Степан Борисович, - она прищурилась. - Зря ты влез в это дело. Теперь тебе придется проявить все свои таланты, чтобы улететь из Италии живым и невредимым. Ты стал таким свидетелем, которых подобру-поздорову не отпускают. Да еще, насколько я поняла, ваш Дыбов не очень любит прощать промахи... До тебя все это доходит?
- Доходит... - пробормотал побледневший Натрыгин.
- Это славно. Тогда, вот, держи, - она открыла сумочку и, вынув деньги, отсчитала ему две тысячи долларов. Она заранее, ещё в Швейцарии, приготовила наличные, причем в самой международной валюте - когда тебя обложили со всех сторон, то кредитными карточками лучше не пользоваться. Этого тебе хватит, чтобы возвращаться зигзагами. Сейчас возьмешь билет на ближайший рейс куда угодно. Оттуда вернешься в Италию - ведь возвращаться из объединенной Европы тебе надо через Италию, так? - но не в Рим, а, скажем, в Неаполь или Милан. И уж оттуда вылетишь в Москву. Ну, и, бритву купить, пожрать, ведь возвращаться в гостиницу, или где ты там ещё остановился, тебе не стоит. Теперь самое главное. В Москве тебе придется сделать ход конем.
- То есть?
Она вынула из сумочки свой пистолет и извлекла из него патроны.
- Чтобы у тебя соблазна не было, - объяснила она, перехватив его недоуменный взгляд. - С этим пистолетом ты засыплешься на московской таможне. Окажешься за решеткой, до выяснения обстоятельств. Скажешь, что тебе дала его некая Мари Мишон. Довольно быстро возникнут люди, которые будут интересоваться конкретно мной, Мари Мишон. Ты поймешь, что они - те самые, потому что они будут знать обо мне довольно много. Им ты расскажешь все. Тебя освободят и обеспечат надежной охраной. Теперь ступай.
- Но с этим пистолетом... нигде не сорвется? - опасливо спросил Натрыгин.
- Нигде, - этот пистолет был засвечен как орудие нескольких убийств, которые связывали с именем Богомола. Как только Повар - генерал Пюжеев узнает, что задержан человек с таким пистолетом, Повар немедля этим человеком займется. А там Повар сообразит, как быть. Группировка, посмевшая бросить вызов самой Богомолу, будет представлять для него немалый интерес. Он многое даст, чтобы разузнать подноготную этой группировки, а потом разгромить её. В данном случае - как это и прежде бывало - интересы Повара и Богомола совпадут. Она останется в живых и на свободе, а Повар, с её подсказки, наберет очередные очки, уничтожив преступную организацию, действующую на международном уровне.
Возможно, он направит к ней Андрея Хованцева, чтобы досконально выяснить все обстоятельства дела. Тоже неплохо. Мозги Андрея ей бы сейчас очень пригодились.
Больше она говорить Натрыгину не решалась. Нет, он не побежит сломя голову к этому Дыбову, докладывать все, что узнал. Он не такой дурак, и должен соображать, что если сейчас в глазах Дыбова он просто покойник, то, после такой информации, станет дважды покойником... Но если его все-таки перехватят, он ни в коем случае не должен разболтать лишнего.
Натрыгин покинул церковь, а она ещё некоторое время сидела внутри. Минут через двадцать она вышла и отправилась гулять по городу. Пообедала в неплохом ресторанчике, вернулась к автостоянке, на которой оставила свою машину. Пора было совершать бросок во Францию.
Она поднялась на третий уровень крытой платной стоянки, нашла свою машину, открыла дверцу и уже собиралась сесть за руль, как краем глаза заметила что-то странное. Еще прежде, чем она повернулась и разглядела все до конца, у неё холодок пробежал по спине.
Рядом с её машиной была припаркована другая - поставленная, видимо, совсем недавно. На переднем месте, рядом с местом водителя, сидел Натрыгин - мертвый. Его голова запрокинулась, в виске была дырка, вокруг которой запеклась кровь. Его остекленевшие глаза смотрели прямо на неё с расстояния чуть ли не меньше полметра - машины были припаркованы достаточно плотно, только-только дверцу открыть.
Почти машинально, без размышлений, она вскочила в машину и резко рванула с места. Пока она спускалась по спирали к автоматическому шлагбауму, в который нужно было вставить карточку об оплате, она успела прийти в себя. Нельзя поддаваться панике, нельзя бежать сломя голову. Если она сейчас выскочит на трассу, ведущую во Францию, и понесется - лишь бы скорей - она наверняка не успеет вовремя заметить опасность. С ней покончат как со слепым котенком. Видно, они и добиваются того, чтобы она вышла из равновесия. Нет, она должна быть очень осторожной и осмотрительной, хитрой и реагирующей мгновенно.
Прежде всего она заехала в камеру хранения на вокзале и забрала саквояж, в котором был спрятан второй пистолет и достаточное количество патронов к нему. Еще в Швейцарии она похвалила себя за предусмотрительность: там этот пистолет она убрала в арендованный на десять дней банковский сейф, спрятав в роскошный ларчик для хранения драгоценностей. После событий прошлого года, когда Андрей Хованцев умудрился лишить её снайперского ружья - хоть и к лучшему, как выяснилось позднее - она никогда не оставляла оружие без присмотра, даже в самых надежных местах. Один пистолет - при себе, в сумочке, другой - там, где все вещи охраняет полиция и собственные службы безопасности. Если бы этот пистолет находился в номере во время обыска... Да, она все сделала правильно.
"Все хорошо, - сказала она себе. - Все хорошо. Тебя саму кто-то заказал - и поручил это дело банде отморозков, которые считают, что чем они наглее, тем меньше кто-то попробует призвать их к ответу. Их главарь не скрывал ни своего имени, ни официальной должности! Воображал, что я не могу его сдать московским тузам? Что ж, если он допросил Натрыгина перед тем, как убить, то знает теперь, что это не так. Он, чисто по-бандитски, решил попробовать припугнуть меня напоследок, перед тем, как смыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42