А Эльзу отобрали у мамы через год после рождения и ещё отправили в такое далёкое путешествие. Да на её месте любой бы испугался и расстроился.
«Как доставить слониху с вокзала в цирк? Пешком она не дойдёт», – подумал я.
В этот момент на товарный двор железнодорожной станции въехал почтовый грузовик, и из него стали выгружать посылки. Когда фургон опустел, я подошёл к шофёру и легко уговорил его довезти будущую звезду манежа до цирка.
Уговорить Эльзу перейти из вагона в автофургон оказалось куда труднее. Битый час я ласковыми словами просил слониху не задерживать почтовый грузовик. Она начала привыкать ко мне, разрешила гладить бока и хобот, милостиво принимала сахар, но при малейшей попытке перетащить её в автомобиль упиралась всеми четырьмя, похожими на столбики ногами. В конце концов нам удалось добиться своего, употребив в качестве приманки бананы, которые ей пришлись по вкусу. Чтобы Эльза не испугалась в пути, я последовал за ней в кузов. Шофёр закрыл задние двери на задвижку. В фургоне стало темно. Через минуту мы отправились.
Всю дорогу юная пассажирка громко кричала, била ногами в борт грузовика и норовила придавить меня к стенке фургона. Я еле увёртывался, прыгая, как кузнечик.
Наконец мы добрались до места.
Теперь предстояло спустить Эльзу по наклонным сходням с грузовика на землю. Она пробовала надёжность досок сперва хоботом, потом ногой. Доски прогибались, и слониха в испуге пятилась. Бананы в этот раз не помогли. Пришлось привязать к передним ногам Эльзы толстые верёвки и буквально вытащить трусиху из фургона.
В просторной конюшне её ждал радушный приём. В углу были настелены доски, чтобы малышка не простудилась на бетонном полу. У стены стояло ведро с молоком, рядом высилась горка вымытой свежей моркови. Но возбуждённая переездом Эльза не оценила нашего гостеприимства. Верёвка, привязанная за ногу, ей действовала на нервы, электрическое освещение раздражало, висевшая над головой вентиляционная жестяная труба приводила в бешенство. От еды путешественница категорически отказалась и начала бунтовать.
Слониха сорвала вентиляционную трубу и расплющила её ногами, хоботом сняла несколько ламп дневного света и забросила их подальше. При этом она то издавала угрожающий рёв, то трубила, как средневековый герольд, вызывающий врага на битву. Казалось, что стены дрожали от её криков и топота. Так она буйствовала несколько часов. Потом устала и успокоилась, притихла. Пришлось вместо длинных верёвок посадить её на короткую цепь, как обычно содержат всех слонов в цирке.
Почти сутки я не отходил от Эльзы, приучал её к тихому доброму голосу, обращался с ней мягко, деликатно, и она постепенно меняла гнев на милость. На следующий день начала есть сено и белый хлеб, а к концу недели удалось приучить её к диетической слоновьей пище. Она с аппетитом уплетала творог, отруби, овёс, варёный картофель, сырую морковь, рисовую и гречневую каши, пила молоко, ела фрукты: яблоки, арбузы, дыни. Причём, если попадались кислые арбузы или яблоки, слониха выплёвывала их, мяла ногой и отшвыривала к противоположной стенке.
Хороший уход, доброе отношение, разнообразная, вкусная пища быстро делали своё дело. Эльза стала весёлой, отзывчивой, не такой капризулей, как раньше. Раны на ногах мы смазывали зелёнкой, и они вскоре зажили. Слониха похорошела, поправилась за месяц на сорок килограммов, стала с симпатией относиться к людям. Словом, почти ничего общего с прежней Эльзой эта индийская красавица не имела. Решено было придумать новую кличку.
Однажды Эльза ласкала хоботом свою воспитательницу Татьяну Филатову. Таня поцеловала слониху и воскликнула:
– Как я рада, что мы подружились! Как я рада!
С этой минуты будущую артистку начали называть Радой. Рада стала всеобщей любимицей.
Рада выходит в манеж
Больше месяца Рада жила в своём углу. Гулять с ней было ещё нельзя – кто мог знать, что ей придёт в голову во время прогулки? Глупенькая, невоспитанная, Рада могла выкинуть любой номер: побежать, стукнуть кого-нибудь, напугать. А если она сама испугалась бы, тогда с ней, пожалуй, было бы трудно справиться.
Но вот подошло время переезда в другой город. До прибытия на вокзал Рада вела себя отлично – была послушной, спокойной, доброй. Но как только увидела железную дорогу, распахнутые двери товарного вагона – сразу стала капризной и упрямой. Наверно, вспомнила свои первые дорожные мытарства, и у неё испортилось настроение. Правда, на этот раз Раду сопровождали заботливые и хорошо знакомые люди, но поездка слонихе всё равно не понравилась. Вагон трясло и качало, колёса стучали без умолку, а когда тепловоз пронзительно гудел, на душе у Рады становилось тревожно, и она тихо подвывала. Даже окна в вагоне не было, а в щёлки разве что-нибудь увидишь? Судите сами – что это за путешествие, если нельзя смотреть в окно? Всю дорогу пассажирка, не спала, не ела, стояла с опущенным хоботом и недовольно качала головой.
Наконец мы приехали к месту назначения – в город Донецк. Как только Рада попала в привычную обстановку цирковых кулис, она сразу успокоилась, сытно пообедала, выпила целое ведро молока и улеглась спать. Отдохнула на славу – двое суток спала без просыпу, причём невероятно громко храпела.
На третий день я впервые вывел её погулять в цирковой манеж. Рада сначала с опаской смотрела на круглую площадку, огороженную барьером и устланную красным ковром. Но я шёл впереди и кормил слониху сахаром. Сделает несколько шагов – получает кусочек. Ещё несколько шагов – ещё кусочек. Скоро Рада освоилась с новым, незнакомым помещением. Она с видимым удовольствием топала по мягкому ковру, оглядывая большими миндалевидными глазами пустующие ряды кресел и высокий купол, под которым висела сверкающая никелем трапеция.
За несколько дней Рада так привыкла по утрам гулять, что, если в привычное время опаздывали вывести её в манеж, она поднимала хобот и призывно трубила, требуя прогулки и сладостей.
К этому времени мы начали разбираться в своеобразном слоновьем языке звуков и движений. Если Рада хотела пить, она плевалась и фыркала. Когда хотела есть – мотала головой и переминалась с ноги на ногу. Недовольство выражала громким криком, а ворчание и слабый писк означали, что Раду кто-то обидел, и она жалуется.
За месяц слониха привыкла к манежу, и я начал обучать её простейшим трюкам. Рада проявила большое желание стать артисткой, старательно выполняла упражнения, после чего протягивала хобот, чтобы получить награду за труды – сладкую булочку, яблоко или сахар. Меня она побаивалась, потому что за баловство или непослушание я её наказывал и ругал. А вот Татьяну Филатову совсем не боялась и очень любила за добрый, мягкий характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
«Как доставить слониху с вокзала в цирк? Пешком она не дойдёт», – подумал я.
В этот момент на товарный двор железнодорожной станции въехал почтовый грузовик, и из него стали выгружать посылки. Когда фургон опустел, я подошёл к шофёру и легко уговорил его довезти будущую звезду манежа до цирка.
Уговорить Эльзу перейти из вагона в автофургон оказалось куда труднее. Битый час я ласковыми словами просил слониху не задерживать почтовый грузовик. Она начала привыкать ко мне, разрешила гладить бока и хобот, милостиво принимала сахар, но при малейшей попытке перетащить её в автомобиль упиралась всеми четырьмя, похожими на столбики ногами. В конце концов нам удалось добиться своего, употребив в качестве приманки бананы, которые ей пришлись по вкусу. Чтобы Эльза не испугалась в пути, я последовал за ней в кузов. Шофёр закрыл задние двери на задвижку. В фургоне стало темно. Через минуту мы отправились.
Всю дорогу юная пассажирка громко кричала, била ногами в борт грузовика и норовила придавить меня к стенке фургона. Я еле увёртывался, прыгая, как кузнечик.
Наконец мы добрались до места.
Теперь предстояло спустить Эльзу по наклонным сходням с грузовика на землю. Она пробовала надёжность досок сперва хоботом, потом ногой. Доски прогибались, и слониха в испуге пятилась. Бананы в этот раз не помогли. Пришлось привязать к передним ногам Эльзы толстые верёвки и буквально вытащить трусиху из фургона.
В просторной конюшне её ждал радушный приём. В углу были настелены доски, чтобы малышка не простудилась на бетонном полу. У стены стояло ведро с молоком, рядом высилась горка вымытой свежей моркови. Но возбуждённая переездом Эльза не оценила нашего гостеприимства. Верёвка, привязанная за ногу, ей действовала на нервы, электрическое освещение раздражало, висевшая над головой вентиляционная жестяная труба приводила в бешенство. От еды путешественница категорически отказалась и начала бунтовать.
Слониха сорвала вентиляционную трубу и расплющила её ногами, хоботом сняла несколько ламп дневного света и забросила их подальше. При этом она то издавала угрожающий рёв, то трубила, как средневековый герольд, вызывающий врага на битву. Казалось, что стены дрожали от её криков и топота. Так она буйствовала несколько часов. Потом устала и успокоилась, притихла. Пришлось вместо длинных верёвок посадить её на короткую цепь, как обычно содержат всех слонов в цирке.
Почти сутки я не отходил от Эльзы, приучал её к тихому доброму голосу, обращался с ней мягко, деликатно, и она постепенно меняла гнев на милость. На следующий день начала есть сено и белый хлеб, а к концу недели удалось приучить её к диетической слоновьей пище. Она с аппетитом уплетала творог, отруби, овёс, варёный картофель, сырую морковь, рисовую и гречневую каши, пила молоко, ела фрукты: яблоки, арбузы, дыни. Причём, если попадались кислые арбузы или яблоки, слониха выплёвывала их, мяла ногой и отшвыривала к противоположной стенке.
Хороший уход, доброе отношение, разнообразная, вкусная пища быстро делали своё дело. Эльза стала весёлой, отзывчивой, не такой капризулей, как раньше. Раны на ногах мы смазывали зелёнкой, и они вскоре зажили. Слониха похорошела, поправилась за месяц на сорок килограммов, стала с симпатией относиться к людям. Словом, почти ничего общего с прежней Эльзой эта индийская красавица не имела. Решено было придумать новую кличку.
Однажды Эльза ласкала хоботом свою воспитательницу Татьяну Филатову. Таня поцеловала слониху и воскликнула:
– Как я рада, что мы подружились! Как я рада!
С этой минуты будущую артистку начали называть Радой. Рада стала всеобщей любимицей.
Рада выходит в манеж
Больше месяца Рада жила в своём углу. Гулять с ней было ещё нельзя – кто мог знать, что ей придёт в голову во время прогулки? Глупенькая, невоспитанная, Рада могла выкинуть любой номер: побежать, стукнуть кого-нибудь, напугать. А если она сама испугалась бы, тогда с ней, пожалуй, было бы трудно справиться.
Но вот подошло время переезда в другой город. До прибытия на вокзал Рада вела себя отлично – была послушной, спокойной, доброй. Но как только увидела железную дорогу, распахнутые двери товарного вагона – сразу стала капризной и упрямой. Наверно, вспомнила свои первые дорожные мытарства, и у неё испортилось настроение. Правда, на этот раз Раду сопровождали заботливые и хорошо знакомые люди, но поездка слонихе всё равно не понравилась. Вагон трясло и качало, колёса стучали без умолку, а когда тепловоз пронзительно гудел, на душе у Рады становилось тревожно, и она тихо подвывала. Даже окна в вагоне не было, а в щёлки разве что-нибудь увидишь? Судите сами – что это за путешествие, если нельзя смотреть в окно? Всю дорогу пассажирка, не спала, не ела, стояла с опущенным хоботом и недовольно качала головой.
Наконец мы приехали к месту назначения – в город Донецк. Как только Рада попала в привычную обстановку цирковых кулис, она сразу успокоилась, сытно пообедала, выпила целое ведро молока и улеглась спать. Отдохнула на славу – двое суток спала без просыпу, причём невероятно громко храпела.
На третий день я впервые вывел её погулять в цирковой манеж. Рада сначала с опаской смотрела на круглую площадку, огороженную барьером и устланную красным ковром. Но я шёл впереди и кормил слониху сахаром. Сделает несколько шагов – получает кусочек. Ещё несколько шагов – ещё кусочек. Скоро Рада освоилась с новым, незнакомым помещением. Она с видимым удовольствием топала по мягкому ковру, оглядывая большими миндалевидными глазами пустующие ряды кресел и высокий купол, под которым висела сверкающая никелем трапеция.
За несколько дней Рада так привыкла по утрам гулять, что, если в привычное время опаздывали вывести её в манеж, она поднимала хобот и призывно трубила, требуя прогулки и сладостей.
К этому времени мы начали разбираться в своеобразном слоновьем языке звуков и движений. Если Рада хотела пить, она плевалась и фыркала. Когда хотела есть – мотала головой и переминалась с ноги на ногу. Недовольство выражала громким криком, а ворчание и слабый писк означали, что Раду кто-то обидел, и она жалуется.
За месяц слониха привыкла к манежу, и я начал обучать её простейшим трюкам. Рада проявила большое желание стать артисткой, старательно выполняла упражнения, после чего протягивала хобот, чтобы получить награду за труды – сладкую булочку, яблоко или сахар. Меня она побаивалась, потому что за баловство или непослушание я её наказывал и ругал. А вот Татьяну Филатову совсем не боялась и очень любила за добрый, мягкий характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17