Фильдеперсовый чулок одной из девочек не выдержал натиска Руби и дал стрелку. Больше всех расстроилась их мама.
— Послушайте, не расстраивайтесь, ничего страшного — он же был старый! Это только прибавит костюму достоверности, — пробормотала Руби, гордо выговаривая длинное незнакомое слово.
Маму её объяснение не убедило, да и двойняшки разволновались, но их позвали на прослушивание, и они умчались в зал.
— Мы следующие, Гарнет, — сказала Руби, сжав мне плечо. — Руби и Гарнет великолепно отыграют сцену и не струсят! Глупым воображалам нас не переиграть! Только ты да я, да мы с тобой. Представь, что мы вдвоём играем в своей комнате. Не бойся! Мы справимся! Ты уж мне поверь!
Я попыталась… И тут подошла наша очередь… Обещания Руби не сбылись. Нас проводили на сцену, окружённую толпой зрителей… Заработали кинокамеры, и я чуть не упала в обморок. Руби схватила меня за руку, процедила сквозь стиснутые зубы: "Близнецовский оскал!" — и храбро шагнула на середину сцены.
— Привет, двойняшки! — сказала женщина с короткой стрижкой в платье свободного покроя.
— Привет-привет!
— ответила Руби, подражая её интонации и стараясь вести себя спокойно и непринуждённо, хотя у неё на лбу выступили капли пота.
Сестра пихнула меня локтем в бок, и я пропищала: "Привет!"
— Мы подготовили сценку, — бодро объявила Руби, пытаясь выдать нас чуть ли не за профессиональных актрис. — Я Пэт, она — Изабель. В роли Мамзель тоже я… Жанет…
Все почему-то захохотали. Я покраснела… испугалась, что Руби ведёт себя как дурочка, но она не смутилась, а тоже рассмеялась.
— Когда-нибудь мы с удовольствием посмотрим ваш номер, но сейчас нам бы хотелось проверить ваши голоса, — сказала женщина с короткой стрижкой. — Итак, двойняшка номер один, расскажи-ка нам, что ты вчера ела.
От удивления Руби захлопала ресницами, но не растерялась, и, откинув косы за спину и подбоченившись, начала:
— Итак, вам интересно, что я ела вчера. Ну, на завтрак, как всегда, был противный овёс с изюмом и коричневым сахаром. Мы с Гарнет привыкли к вкусным кукурузным хлопьям и сэндвичам с джемом — ням-ням, но с тех пор, как у нас поселилась эта женщина, подруга нашего папы, она покупает продукты в магазине, где продают всякую гадость, полезную для здоровья, поэтому — прощай хлопья, привет овёс! В общем, крупа да отруби, жуй — да плюй, вовек не прожуёшь, да ещё эти мерзкие изюмины, как кроличий помёт, фу!
Они снова захохотали, но на этот раз и я поняла, что Руби отлично выступила и очень им понравилась.
— Чудесно, а теперь, двойняшка номер два, расскажи нам, что у тебя было на обед, — предложила женщина с короткой стрижкой.
Зрители перевели взгляды с Руби на меня. Она тоже в ужасе на меня посмотрела, боясь, что я всё испорчу.
Пора войти в роль храброй и отважной Руби, а не трусливого мышонка Гарнет! Косы за спину, руки в боки… и я открыла рот, чтобы начать.
Мысленно отрепетировала текст и знала, о чём буду рассказывать. Хотела в красках описать отвратительный вкус Розиного чесночного пирога. Люди от нас потом целый месяц шарахаются, стоит лишь дыхнуть в их сторону. Шесть зубных щёток извели — никакого толка! Под настроение рассмешу кого угодно… Не хуже Руби. Честное слово!
Тут вдруг кто-то ворвался в зал, и я почувствовала на себе его пристальный взгляд. Да это же папа!
У меня точно язык отсох. Папа не пытался меня остановить. В этом не было нужды. В его присутствии выступать я не могла. Только не это! Открыла рот — и не произнесла ни звука. Попробовала начать — куда там! Даже пискнуть не сумела.
— Ну же, Гарнет, давай! — велела Руби.
Я сглотнула, открыла рот и изо всех сил постаралась, но получился монолог золотой рыбки.
— Послушайте, сейчас я расскажу, что у нас было на обед, — начала Руби.
— Спасибо, дорогая, тебя мы уже слышали! Пусть теперь поговорит твоя сестрёнка. Давайте не будем про обед и ужин… В котором часу ты отправилась спать, двойняшка номер два?
Я видела, как сверкнула глазами Руби. Знала, что ей хочется, чтобы я рассказала о том, как мы оттягиваем время и не ложимся спать. Беспрестанно носимся в туалет… Устраиваем опустошительные рейды на холодильник… Про наши ночные бдения — про многочисленные уловки, лишь бы насолить папе с Розой и не дать им окунуться с головой в тихие радости гражданского брака.
Обхохочешься! Да, но ведь в зале папа…
Кажется, прошла целая вечность. Я заметила, что женщина с короткой стрижкой смотрит на часы, и глупо забормотала:
— Ну, обычно нас просят начать готовиться ко сну в девять, а по выходным — в десять часов вечера, но мы стараемся оттянуть время.
Мой скучный, невыразительный голос превратился в тихий писк. В изнеможении Руби закрыла глаза, а папа опустил голову. Женщина со стрижкой красноречиво переглянулась с коллегами. От меня не укрылось их разочарование. Чтобы оправдать свой писк, я сжалась до мышиных размеров.
— Спасибо, дорогая! Вы свободны, двойняшки! Следующая пара! — скомандовала женщина с короткой стрижкой.
Она уже смотрела мимо нас, улыбаясь новым близнецам.
— Нет, подождите минуточку! — сказала Руби. — Послушайте, сестра неважно себя чувствует. Обычно она по-другому себя ведёт. Клянусь вам, Гарнет умеет выступать и смешить — у неё это прекрасно получается. Разрешите нам показать подготовленную сценку! Дайте нам шанс! Мы истратили все свои сбережения, чтобы сюда приехать, и, когда вернёмся, нас ещё ждут разборки с папой…
— Понимаю, очень жаль, дорогая, но у нас нет времени, — сказала женщина, обняв нас обеих.
И не только из чувства сострадания. Нежной, но твёрдой рукой она выпроводила нас со сцены.
Несмотря на отчаяние, Руби не забывала о камере — ломалась и гримасничала, словно в агонии. Потом вздохнула и помахала зрителям рукой. Я услышала сдержанные смешки.
— Эта девчонка — настоящая находка! Жаль, сестра у неё… — тихо сказал кто-то.
Мне показалось, в ушах раздался ужасный грохот, который никак не прекращался. Я точно оглохла и ничего не слышала, даже когда с нами заговорил папа.
— Ваши дела плохи, вы уж мне поверьте! — свирепо прорычал он. — Кто вам позволил без моего разрешения сбегать из дома?! Я глазам своим не поверил, когда мы проснулись и увидели, что вы обе исчезли. От волнения уже собирался звонить в полицию, но Роза меня убедила, что с вами ничего плохого не случится — скорей всего, вы отправились на идиотское прослушивание.
— Зря мы старались! — воскликнула Руби. — Ты сорвал нам дебют, папа! Пока ты не появился, выступление шло как по маслу, а потом мы сбились….
— Только не ты! Папа не виноват. Он никому не мешал! Спокойно ждал… Я сама провалилась! Им не понравилось, я подслушала… Ты талантливая, а я — бездарь.
— Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Послушайте, не расстраивайтесь, ничего страшного — он же был старый! Это только прибавит костюму достоверности, — пробормотала Руби, гордо выговаривая длинное незнакомое слово.
Маму её объяснение не убедило, да и двойняшки разволновались, но их позвали на прослушивание, и они умчались в зал.
— Мы следующие, Гарнет, — сказала Руби, сжав мне плечо. — Руби и Гарнет великолепно отыграют сцену и не струсят! Глупым воображалам нас не переиграть! Только ты да я, да мы с тобой. Представь, что мы вдвоём играем в своей комнате. Не бойся! Мы справимся! Ты уж мне поверь!
Я попыталась… И тут подошла наша очередь… Обещания Руби не сбылись. Нас проводили на сцену, окружённую толпой зрителей… Заработали кинокамеры, и я чуть не упала в обморок. Руби схватила меня за руку, процедила сквозь стиснутые зубы: "Близнецовский оскал!" — и храбро шагнула на середину сцены.
— Привет, двойняшки! — сказала женщина с короткой стрижкой в платье свободного покроя.
— Привет-привет!
— ответила Руби, подражая её интонации и стараясь вести себя спокойно и непринуждённо, хотя у неё на лбу выступили капли пота.
Сестра пихнула меня локтем в бок, и я пропищала: "Привет!"
— Мы подготовили сценку, — бодро объявила Руби, пытаясь выдать нас чуть ли не за профессиональных актрис. — Я Пэт, она — Изабель. В роли Мамзель тоже я… Жанет…
Все почему-то захохотали. Я покраснела… испугалась, что Руби ведёт себя как дурочка, но она не смутилась, а тоже рассмеялась.
— Когда-нибудь мы с удовольствием посмотрим ваш номер, но сейчас нам бы хотелось проверить ваши голоса, — сказала женщина с короткой стрижкой. — Итак, двойняшка номер один, расскажи-ка нам, что ты вчера ела.
От удивления Руби захлопала ресницами, но не растерялась, и, откинув косы за спину и подбоченившись, начала:
— Итак, вам интересно, что я ела вчера. Ну, на завтрак, как всегда, был противный овёс с изюмом и коричневым сахаром. Мы с Гарнет привыкли к вкусным кукурузным хлопьям и сэндвичам с джемом — ням-ням, но с тех пор, как у нас поселилась эта женщина, подруга нашего папы, она покупает продукты в магазине, где продают всякую гадость, полезную для здоровья, поэтому — прощай хлопья, привет овёс! В общем, крупа да отруби, жуй — да плюй, вовек не прожуёшь, да ещё эти мерзкие изюмины, как кроличий помёт, фу!
Они снова захохотали, но на этот раз и я поняла, что Руби отлично выступила и очень им понравилась.
— Чудесно, а теперь, двойняшка номер два, расскажи нам, что у тебя было на обед, — предложила женщина с короткой стрижкой.
Зрители перевели взгляды с Руби на меня. Она тоже в ужасе на меня посмотрела, боясь, что я всё испорчу.
Пора войти в роль храброй и отважной Руби, а не трусливого мышонка Гарнет! Косы за спину, руки в боки… и я открыла рот, чтобы начать.
Мысленно отрепетировала текст и знала, о чём буду рассказывать. Хотела в красках описать отвратительный вкус Розиного чесночного пирога. Люди от нас потом целый месяц шарахаются, стоит лишь дыхнуть в их сторону. Шесть зубных щёток извели — никакого толка! Под настроение рассмешу кого угодно… Не хуже Руби. Честное слово!
Тут вдруг кто-то ворвался в зал, и я почувствовала на себе его пристальный взгляд. Да это же папа!
У меня точно язык отсох. Папа не пытался меня остановить. В этом не было нужды. В его присутствии выступать я не могла. Только не это! Открыла рот — и не произнесла ни звука. Попробовала начать — куда там! Даже пискнуть не сумела.
— Ну же, Гарнет, давай! — велела Руби.
Я сглотнула, открыла рот и изо всех сил постаралась, но получился монолог золотой рыбки.
— Послушайте, сейчас я расскажу, что у нас было на обед, — начала Руби.
— Спасибо, дорогая, тебя мы уже слышали! Пусть теперь поговорит твоя сестрёнка. Давайте не будем про обед и ужин… В котором часу ты отправилась спать, двойняшка номер два?
Я видела, как сверкнула глазами Руби. Знала, что ей хочется, чтобы я рассказала о том, как мы оттягиваем время и не ложимся спать. Беспрестанно носимся в туалет… Устраиваем опустошительные рейды на холодильник… Про наши ночные бдения — про многочисленные уловки, лишь бы насолить папе с Розой и не дать им окунуться с головой в тихие радости гражданского брака.
Обхохочешься! Да, но ведь в зале папа…
Кажется, прошла целая вечность. Я заметила, что женщина с короткой стрижкой смотрит на часы, и глупо забормотала:
— Ну, обычно нас просят начать готовиться ко сну в девять, а по выходным — в десять часов вечера, но мы стараемся оттянуть время.
Мой скучный, невыразительный голос превратился в тихий писк. В изнеможении Руби закрыла глаза, а папа опустил голову. Женщина со стрижкой красноречиво переглянулась с коллегами. От меня не укрылось их разочарование. Чтобы оправдать свой писк, я сжалась до мышиных размеров.
— Спасибо, дорогая! Вы свободны, двойняшки! Следующая пара! — скомандовала женщина с короткой стрижкой.
Она уже смотрела мимо нас, улыбаясь новым близнецам.
— Нет, подождите минуточку! — сказала Руби. — Послушайте, сестра неважно себя чувствует. Обычно она по-другому себя ведёт. Клянусь вам, Гарнет умеет выступать и смешить — у неё это прекрасно получается. Разрешите нам показать подготовленную сценку! Дайте нам шанс! Мы истратили все свои сбережения, чтобы сюда приехать, и, когда вернёмся, нас ещё ждут разборки с папой…
— Понимаю, очень жаль, дорогая, но у нас нет времени, — сказала женщина, обняв нас обеих.
И не только из чувства сострадания. Нежной, но твёрдой рукой она выпроводила нас со сцены.
Несмотря на отчаяние, Руби не забывала о камере — ломалась и гримасничала, словно в агонии. Потом вздохнула и помахала зрителям рукой. Я услышала сдержанные смешки.
— Эта девчонка — настоящая находка! Жаль, сестра у неё… — тихо сказал кто-то.
Мне показалось, в ушах раздался ужасный грохот, который никак не прекращался. Я точно оглохла и ничего не слышала, даже когда с нами заговорил папа.
— Ваши дела плохи, вы уж мне поверьте! — свирепо прорычал он. — Кто вам позволил без моего разрешения сбегать из дома?! Я глазам своим не поверил, когда мы проснулись и увидели, что вы обе исчезли. От волнения уже собирался звонить в полицию, но Роза меня убедила, что с вами ничего плохого не случится — скорей всего, вы отправились на идиотское прослушивание.
— Зря мы старались! — воскликнула Руби. — Ты сорвал нам дебют, папа! Пока ты не появился, выступление шло как по маслу, а потом мы сбились….
— Только не ты! Папа не виноват. Он никому не мешал! Спокойно ждал… Я сама провалилась! Им не понравилось, я подслушала… Ты талантливая, а я — бездарь.
— Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21