Я здесь, бугай, лежу, а он, маленький, там!"
"Брось ерунду молоть, - отвечал Скопин. - Тебя сразу схватят".
"А почему там такая тишина? Немцы, наверное, ушли".
"Если бы ушли, он бы вернулся".
Наступила тревожная ночь. Скопин задремал, а Беспалов лежал в темноте и ловил каждый шорох. Он решил ждать до утра, а утром идти в деревню. И вдруг послышался осторожный шёпот:
"Товарищи, товарищи..."
Беспалов узнал голос мальчика и крикнул громко, неожиданно для себя:
"Коля! Коля! Мы здесь!"
"Тише! Не знаю, зачем вы так кричите? - сказал Коля. Он стоял рядом с Беспаловым, и от него сильно пахло бензином. - А ещё военный лётчик".
"Прости, Коля. Я рад, что ты вернулся!"
"Идёмте за мной", - прошептал Коля.
Они прошли шагов тридцать вдоль опушки, и Беспалов увидел большой бидон из-под молока.
Беспалов хотел поднять бидон, но он был очень тяжёлый, а руки, как назло, скользили по мокрому железу. Видно, дорогой бензин плескался и залил стенки бидона.
"Вам одному не поднять, он тяжёлый, - сказал Коля. - Надо Скопина позвать".
"А как же ты дотащил его сюда?"
"Мне две женщины помогали. Они вернулись в деревню".
"Две женщины дотащили, а я что же, не смогу, по-твоему? Смехота какая-то получается". - Беспалов присел на корточки, со злостью обхватил бидон руками, натужился, поднялся и поставил на плечо.
Коля взял его за руку и повёл к тому месту, где они оставили Скопина.
* * *
Мы с мамой слушали лётчика не перебивая. Я теперь думал сразу про папу и про Колю. Только каждый раз, когда радио объявляло о прилёте нового самолёта, лётчик замолкал. Мы слушали радио.
Потом зал аэропорта наполнялся оживлёнными людьми. От них пахло чужими землями - жарким южным солнцем, солёным морем.
Я искал среди этих пассажиров папу. А вдруг диспетчер забыл объявить и это прилетел иркутский самолёт? Разве чудес не бывает!
И мама тоже искала. Только лётчик никого не искал. Он раскуривал папиросу, украдкой поглядывая на маму, и продолжал рассказ.
* * *
...К утру Скопин, Беспалов и Коля добрались до самолёта. Беспалов тут же выстругал небольшие колышки, забил ими дырки от снарядных осколков в баках, залил бензин, и уже через полчаса самолёт приземлился на московском аэродроме.
Партизан - на "санитарку" и в госпиталь. А Коля остался с Беспаловым.
"Ну, а тебе куда?" - спросил его Беспалов.
Коля молчал.
"Ну, чего ты приуныл и не отвечаешь? Куда тебе?"
"У меня письмо в главный партизанский штаб. Там меня направят..."
"А мама твоя где?"
"Мамы нету".
Беспалов задрал голову кверху, и у него почему-то непривычно защекотало в горле.
"Ты посмотри, Коля, небо-то какое отличное".
"Большое, не то что в лесу", - ответил Коля.
"Вот что, в главный штаб ты успеешь сходить, а сейчас марш ко мне домой!" - Беспалов говорил громким голосом, чтобы увереннее себя чувствовать. Он боялся, что Коля вдруг откажется с ним идти и пропадёт для него навсегда.
Через пять дней Беспалов получил новое боевое задание и улетел. Коля остался ждать его в Москве. Он не спрашивал, сколько ему жить у Беспалова. А Беспалов уже договорился в главном партизанском штабе, что Коля останется у него.
"Ты мне, браток, пиши, - на прощание попросил Беспалов. - Ладно?"
"Ладно".
Беспалов не знал, что ему ещё сказать, похлопал лётным шлемом по руке и решил успокоить Колю:
"Ничего, брат, скоро закруглим войну, подрастём и будем вместе бороздить пятый океан".
"А что за пятый океан?"
"Ну как же! На земле есть четыре океана, а пятый океан - это небо. Самый великий океан". - Беспалов поерошил Колины волосы и неловко поцеловал в ухо.
"Подождите! - Коля порылся в кармане и вытащил фигурку ослика. - Это я сам выпилил из дерева в партизанском лагере и на костре обжёг. Хотел отцу подарить ко дню рождения. Возьмите его в полёт".
* * *
В это время снова заговорило радио, и лётчик замолчал.
- Самолёт Иркутск - Москва прибудет через полчаса.
- Прибудет, прибудет! - закричал я.
- Ну вот видите, как всё хорошо кончилось, - сказал лётчик. - Я знал, Коля не подведёт!
Но я уже бежал, можно сказать, летел. У дверей диспетчерской я на секунду остановился, потом тихонько нажал на дверь. Воздушная карта по-прежнему горела разноцветными линиями.
Я нашёл иркутский самолёт. Теперь он не стоял, он двигался к Москве.
Я стал такой счастливый, что даже не знал, что мне делать от счастья.
Я бросился обратно в зал. Там сидела мама.
- Мама, а где же лётчик? - спросил я.
- Он ушёл.
- Как же ушёл!
Вот никогда не бывает человеку до конца хорошо. Ведь мы ещё не узнали, что случилось с Беспаловым.
Мама увидела, что я очень расстроился, а так как у неё самой было хорошее настроение, то она сказала:
- Вот что, на тебе двадцать копеек, иди купи себе газированной воды и мороженого.
Я пошёл в буфет.
Там за одним столиком сидели два лётчика. Один из них был наш знакомый.
Я несколько раз прошёл мимо, чтобы он меня заметил, и даже один раз задел его стул. Но он меня не замечал.
Он сидел, откинувшись на спинку стула, внимательно слушал своего товарища и всё время вертел в руке какую-то длинную цепочку. Я присмотрелся... и вдруг увидел, что к этой серебряной цепочке был прикован за ухо маленький чёрный ослик.
- Чёрный ослик, - прошептал я. - Тот самый, которого подарил Коля Беспалову. Так это же и есть Беспалов!
Я бросился вниз по лестнице с такой скоростью, что все встречные прижались к стенке. Я забыл про газированную воду и про мороженое.
- Мама! - закричал я страшным голосом. - Ты знаешь, кто этот лётчик? Это... - Я сделал длинную паузу. - Это Беспалов!
Но тут объявили, что иркутский самолёт идёт на посадку. И мама сразу забыла про Беспалова и даже, может быть, про меня.
Она побежала к выходу на лётное поле, а я - следом за ней.
Перед нами лежало поле аэродрома, покрытое серыми бетонными плитами. А над ним синее-синее небо. "Так вот какой он, пятый океан!" - подумал я и тут же увидел огромный серебристый "Ту-104".
Это был наш, иркутский самолёт.

1 2 3