— И что же мне теперь делать? Чемодан, разумеется, безмолвствовал, а милиционер пробурчал, не глядя на Марину:
— Ладно, пойдемте…
Марина подхватила чемодан и послушно поплелась за парнем по длинному коридору, в котором по-прежнему стояли стремянки и ведра с белилами. Вот только маляров поблизости не наблюдалось. То ли перекуривали, то ли и вовсе бастовали.
Парень открыл дверь своего кабинета, правда, на этот раз Марину вперед не пропустил. Видно, настроение не то было. И сесть не предложил, она сама устроилась на стуле у стены, а чемодан поставила рядом.
Хозяин кабинета тем временем сел за стол, потом вскочил и открыл форточку. А через минуту принялся накручивать диск телефона. Когда ему ответили, произнес в трубку несколько ничего не значащих фраз, типа «Ну, как дела?» и «У меня тоже». У Марины невольно возникло подозрение, что он попросту тянул время, поскольку ему совершенно не улыбались заботы, которые она на него «навешивала» вместе с рыжим чемоданом.
— Ну что там у вас еще, рассказывайте, — наконец соизволил поинтересоваться он.
— Как что? — удивилась Марина. — Чемодан!
— Это я уже знаю. — Парень тоскливо посмотрел куда-то вдаль. Наверное, туда, куда рвалась его душа, бесконечно далекая от всяких там рыжих чемоданов.
И тогда Марина принялась торопливо рассказывать ему то, чего он еще не знал: про Машку и про обстоятельства, при которых Валентина Коромыслова оставила у нее свой чемодан. И про платье с веерами, гуляющее по рукам. Про шантаж она умолчала. Пусть возьмутся за Машку, потрясут ее как следует и сами все узнают. В конце концов, это их прямая обязанность — не все же ей, Марине, разгребать за них эти авгиевы конюшни.
Но тот, кому по штатной должности полагалось разгребать авгиевы конюшни, выслушал Марину с совершенно осоловелым выражением лица, а когда она замолчала, равнодушно буркнул:
— Ну вот видите, с платьем все выяснилось.
— С платьем — да, — процедила сквозь зубы Марина, — а с тем, что случилось с Валентиной, — нет.
— Как это? — заморгал милиционер в гавайской рубахе. — Как это не ясно? Она же утонула! — И повторил по слогам:
— У-то-ну-ла! Никаких признаков насильственной смерти! Да что вы все никак не успокоитесь, в самом деле?! Я понимаю, для вас ее гибель — потрясение. Но по большому счету это всего лишь заурядный несчастный случай. Несчастный случай! Каких у нас за сезон бывает до полусотни! К сожалению, конечно, к большому нашему сожалению. Но не можем же мы поставить живую цепь вдоль всего побережья, чтобы преграждать дорогу в море подвыпившим гражданам. У нас на это просто людей не хватит! — Он перевел дух после своего страстного выступления и миролюбиво заключил:
— А теперь насчет чемодана. — Он чуть ли не со стоном потер лоб ладонью. — С чемоданом, с чемоданом…
Раздосадованная Марина не дала ему договорить:
— Мне все ясно! У вас тут тонут по пятьдесят человек в сезон, и вас уже ничего не удивляет! Например, такое обстоятельство, что перед этим они зачем-то съезжают из пансионата, отвозят свои вещи всяким Машкам, обещая скоро вернуться, и не с пустыми руками, а потом отправляются на пустынный пляж за городом, напиваются там — в одиночестве!!! — и лезут в море, будто специально за тем, чтобы утонуть!
Высказавшись, Марина подивилась собственному красноречию, а главное — напору. Ничего такого она за собой прежде не замечала. Ведь даже на работе, когда ей по совершенно непонятной причине снижали премию, она не могла вступиться за себя!
Парень выслушал ее не перебивая, потом поднялся из-за стола, молча взял чемодан, положил его на стол и попытался открыть. Безуспешно, разумеется.
Марина с минуту не без злорадства наблюдала за его возней, после чего бросила:
— Он заперт, а ключ Коромыслова забрала с собой, положив в сумку…
И тут Марина чуть не задохнулась, потому что до нее дошло самое главное!
— А сумку ее нашли? Там, на пляже, где она утонула? — прошептала она.
— Да ничего там не нашли, кроме визитки пансионата. Сумку вполне могло смыть и унести в море, шторм ведь был, — раздраженно отозвался парень и достал из верхнего ящика стола ножницы. Похоже, его мозги работали в том же направлении, что и Машкины. И его нисколько не смущало, что Валентина Коромыслова полезла ночью в штормовое море. Еще бы — в их милом уютном городке таких случаев за сезон бывает не меньше полусотни!
Замки нехотя поддались, и рыжий чемодан снова обнажил свое чрево. Конечно, Марина там ничего нового не увидела. Парень немного порылся в чемодане с нескрываемым отвращением на лице и захлопнул рыжую крышку, немного смущенный. Что ни говори, а копаться в чужом белье, особенно в женском, не каждому мужику понравится.
— Ладно, — сказал он после томительной паузы, в продолжение которой, видимо, искал приемлемый повод, чтобы вежливо отшить Марину, да так и не нашел. — Собирайтесь, поедем.
— Куда? — спросила Марина, немного озадаченная этим «собирайтесь».
— Куда-куда? — передразнил он в сердцах. — К Машке вашей, куда же еще!
Марина хотела было напомнить ему, что Машка, слава богу, вовсе не ее, но промолчала.
Парень захлопнул форточку, тоскливо осмотрел комнату, словно уже не надеялся в нее вернуться, и пробормотал озабоченно:
— Так… Так, чемодан прихватим с собой на всякий случай…
Потом снова схватился за телефонную трубку:
— Сан Саныч, я тут отъеду на минутку в поселок… Помните, у нас была такая утопленница, Коромыслова? Да, да… Ее вещи нашлись у какой-то девицы в поселке… Да, я тоже так считаю… Ну ладно, максимум через полчаса я уже буду на месте. — Положил трубку и посмотрел на Марину взглядом мученика:
— Ну чего сидите, бдительная вы наша? Едем!
И, уже запирая дверь своего кабинета, сокрушенно покачал головой:
— Что за отдыхающие пошли, честное слово! Ну, приехали загорать — так загорайте. Так нет, их все время тянет на приключения. Одни тонут, другие выясняют, почему они утонули… Веселая жизнь!
Лично Марина эту его точку зрения на жизнь совершенно не разделяла.
А он, прямо как старый дед, ворчал в том же духе, пока они с Мариной шли по коридору, пересекали вестибюль и даже уже на подножке милицейского «уазика», в который они загрузились под неодобрительные взгляды сержанта-водителя.
— Куда? — возразил тот. — Мне ведено ждать приказа.
— Считай, что ты его уже получил, — заверил его Маринин милиционер. — Сан Саныч в курсе.
— Точно? — засомневался сержант.
— Как в аптеке!
— Ну смотри, Василич, — буркнул сержант и взялся за рычаг переключения передач.
Только благодаря этой случайности Марина и выяснила, как зовут лейтенанта в гавайской рубахе — Василич, и скорее всего это оригинальное прозвище перешло ему от папаши вместе с отчеством.
— Давай в поселок, — приказал сержанту Василич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52