Вот какой я примитивный дурак. Видишь? Я верю всему.
И все вы, Джек, ты, Скала, хотели только выиграть время, чтобы Джек мог передать Скале подлинную джеймсоновскую формулу, после чего Скала болтался бы в Нью-Йорке до тех пор, пока я получу от Джека подлинную формулу и пришлю ее в Вашингтон.
Вы знали, что после этого строгий контроль в таможне будет снят и Тони сможет спокойно сесть на пароход, и он сделает это на один-два дня раньше меня.
Здесь, во Франции, он должен был встретиться с Фернандой, которая уже находится здесь, и, таким образом, у нее будут обе половины формулы — солидная база для того, чтобы начать шантажировать нас.
И, вероятно, сейчас Фернанда сидит себе с карандашиком в руках, подсчитывает, сколько зеленых содрать с правительства Соединенных Штатов!
Это был именно твой план выдать меня за Тони Скала и сделать вид, будто бы мы приехали сюда с половиной формулы. Ты знала, что я попрошу позвонить Зелларе и узнать, с кем ты должна будешь встретиться в Париже. И тот факт, что ты ей позвонила, явился для Зеллары сигналом, что настало время убить Ятлина.
А потом, поскольку Ятлин убит, а Истри в тюрьме или тоже убит, вы с Фернандой поведете игру уже как вам захочется и заберете себе огромную сумму денег.
О'кей. И ты также знала: когда мы приедем сюда, я отправлю тебя в Армин Лодж одну, чтобы кто-нибудь случайно не опознал меня, а ты воспользуешься этим обстоятельством, удерешь от меня, присоединишься к остальным и пришлешь мне издалека пламенный приветик.
Что ж… Это был отличный план, и он удался больше, чем на 50 процентов. Фернанда получила обе части формулы.
И теперь, вероятно, нам придется согласиться на ее условия, и, могу держать пари, денежки она запросит немалые.
Но я скажу тебе, кое-что не произойдет ни в коем случае, можешь положиться на меня в этом случае — тебе никогда не удастся удрать.
Я считаю, что уже подоспела надобность произвести один арест, и арестованной окажется миссис Жоржетта Истри.
Тебя это удивляет? Да? Ты думаешь, что во Франции я бессилен? Ты надеялась, что здесь ты будешь в абсолютной безопасности? Так нет же, дорогая. Ты забыла одно обстоятельство. Какая-то часть Соединенных Штатов Америки находится здесь, в Париже. Это посольство. Как только я затащу тебя туда, ты окажешься на территории США.
И именно сейчас я собираюсь это сделать. Ты останешься там, и много людей будут неустанно заботиться о тебе до тех пор, пока я не оформлю через Вашингтон пару обвинений, после чего тебя вышлют в Соединенные Штаты. К тому времени, как я закончу это дело, ты получишь такой чудесный приговорчик, что подумаешь, лучше бы тебе совсем не родиться на свет божий.
Ну, как тебе это понравится, очаровательное создание? И еще одно. Можешь заткнуться и не пытаться что-нибудь сказать. Тебе не удастся ничего придумать так, с ходу, чтобы я стал слушать. Понимаешь?
Послышался глубокий судорожный вздох. Ее глаза горели, как раскаленные угли. Если бы она была уверена, что ей удастся ускользнуть, она с радостью разорвала меня на клочки своими очаровательными наманикюренными ноготками.
Я осмотрел комнату. Ее багаж еще не был распакован, за исключением одного чемодана, и через раскрытую дверь я увидел в спальне ее платье, перекинутое через спинку стула.
Она все еще сидела в кресле и смотрела на меня своими огромными глазами, пытаясь высказать все, что она обо мне думала.
— Ну-ка, давай, топай в спальню, надень свое платьице, — сказал я. — И пожалуйста, не вздумай раскрывать роот. Что бы ты ни сказала, меня уже заранее тошнит от вранья. А пока ты будешь надевать платьице, будь добра, оставь дверь раскрытой. Я больше не хочу рисковать. Ты оденешься, и мы с тобой смоемся отсюда.
Можешь взять чемоданчик, вот этот, небольшой. Ну-ка, давай, сестренка, побыстрее шевелись.
Она встала, пошла в спальню, сняла халат, надела платье, меховое пальто и маленькую шляпку и вышла ко мне.
Я стоял и наблюдал, как она складывала чемоданчик. В мою сторону она даже не взглянула. Когда она запирала чемоданчик, она стояла ко мне спиной, а когда замок чемодана щелкнул и она повернулась ко мне, у нее в руке был маленький, прямо-таки детский пистолет. Вероятно, он лежал в чемоданчике.
— Не двигайтесь, — сказала она. — Или я вас убью. Стойте на месте и поднимите руки вверх. И, пожалуйста, спокойно. Вы уже достаточно пошумели сегодня.
Теперь она улыбалась. Вероятно, ей все это кажется отличной шуткой.
Я стоял и смотрел на нее. Меня в этом деле столько раз обманывали, что уж, пожалуй, теперь меня ничем не удивишь.
Если даже эта бэби сейчас мгновенно исчезнет в столбе голубого пламени, от меня никто не услышит ни звука.
Я до того измотался, что, вероятно, не узнаю себя в зеркале для бритья.
Она подошла к телефону. И хотя я ненавижу эту бабенку со всеми ее потрохами больше, чем я могу это выразить, я все же не мог не восхищаться ею. Она шла, держа меня на прицеле, как будто она всю жизнь только этим и занималась.
— Говорит миссис Истри, — проворковала она по телефону. — Будьте добры, вызовите мне такси.
Она повесила трубку. Потом подошла к стене и перерезала провода от обоих аппаратов. Подошла к двери спальни, заперла ее на ключ, ключ положила в карман. Потом подошла к двери, ведущей в коридор, и вынула из нее ключ.
Стоя в дверях, она взглянула на меня и сказала:
— Спокойной ночи, мистер Коушн.
Она вышла в коридор, закрыла дверь, и я слышал, как щелкнул замок.
Я глубоко вздохнул и снял пиджак.
Пожалуй, мне придется повозиться с этой дверью минуты три, а то и четыре!
В отель «Веллингтон» я добрался уже около двух часов ночи. Дежурный портье сказал мне, что вечером ко мне заходил какой-то парень, спрашивал, не остановился ли здесь мистер Скала, прибывший в Гавр на пароходе «Париж».
Они ответили этому парню «да» и спросили, есть ли у него какоенибудь поручение для меня. Он ответил «нет, благодарю» и смылся.
Вот такие-то дела!
Это мне сказало все, что я хотел бы знать, и вы тоже* вероятно, догадались обо всем, ребята.
Только один парень мог интересоваться, приехал ли я, и этим парнем был сам Тони Скала.
Он разослал по всем отелям своих ребят, чтобы выяснить, где именно я остановился.
И это подтверждает мои догадки, что Скала привез сюда джеймсоновскую половину формулы. А интересовался он моим прибытием сюда, во Францию, потому что знал, если приехал я, значит, приехала и Жоржетта, и значит, в самое ближайшее время она приедет в Армин Лодж.
Ну что же, ему нечего беспокоиться. Скорее всего, Жоржетта сразу помчалась туда, улыбаясь во всю свою противную рожу, бросилась там в объятия своего Тони и они сейчас гогочут, как ломовые лошади, над милым Лемми Коушном, дураком № 1 мирового масштаба, над этим старикашкой, у которого чердачок что-то начал буксовать, и его может уже провести любая смазливая девчонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
И все вы, Джек, ты, Скала, хотели только выиграть время, чтобы Джек мог передать Скале подлинную джеймсоновскую формулу, после чего Скала болтался бы в Нью-Йорке до тех пор, пока я получу от Джека подлинную формулу и пришлю ее в Вашингтон.
Вы знали, что после этого строгий контроль в таможне будет снят и Тони сможет спокойно сесть на пароход, и он сделает это на один-два дня раньше меня.
Здесь, во Франции, он должен был встретиться с Фернандой, которая уже находится здесь, и, таким образом, у нее будут обе половины формулы — солидная база для того, чтобы начать шантажировать нас.
И, вероятно, сейчас Фернанда сидит себе с карандашиком в руках, подсчитывает, сколько зеленых содрать с правительства Соединенных Штатов!
Это был именно твой план выдать меня за Тони Скала и сделать вид, будто бы мы приехали сюда с половиной формулы. Ты знала, что я попрошу позвонить Зелларе и узнать, с кем ты должна будешь встретиться в Париже. И тот факт, что ты ей позвонила, явился для Зеллары сигналом, что настало время убить Ятлина.
А потом, поскольку Ятлин убит, а Истри в тюрьме или тоже убит, вы с Фернандой поведете игру уже как вам захочется и заберете себе огромную сумму денег.
О'кей. И ты также знала: когда мы приедем сюда, я отправлю тебя в Армин Лодж одну, чтобы кто-нибудь случайно не опознал меня, а ты воспользуешься этим обстоятельством, удерешь от меня, присоединишься к остальным и пришлешь мне издалека пламенный приветик.
Что ж… Это был отличный план, и он удался больше, чем на 50 процентов. Фернанда получила обе части формулы.
И теперь, вероятно, нам придется согласиться на ее условия, и, могу держать пари, денежки она запросит немалые.
Но я скажу тебе, кое-что не произойдет ни в коем случае, можешь положиться на меня в этом случае — тебе никогда не удастся удрать.
Я считаю, что уже подоспела надобность произвести один арест, и арестованной окажется миссис Жоржетта Истри.
Тебя это удивляет? Да? Ты думаешь, что во Франции я бессилен? Ты надеялась, что здесь ты будешь в абсолютной безопасности? Так нет же, дорогая. Ты забыла одно обстоятельство. Какая-то часть Соединенных Штатов Америки находится здесь, в Париже. Это посольство. Как только я затащу тебя туда, ты окажешься на территории США.
И именно сейчас я собираюсь это сделать. Ты останешься там, и много людей будут неустанно заботиться о тебе до тех пор, пока я не оформлю через Вашингтон пару обвинений, после чего тебя вышлют в Соединенные Штаты. К тому времени, как я закончу это дело, ты получишь такой чудесный приговорчик, что подумаешь, лучше бы тебе совсем не родиться на свет божий.
Ну, как тебе это понравится, очаровательное создание? И еще одно. Можешь заткнуться и не пытаться что-нибудь сказать. Тебе не удастся ничего придумать так, с ходу, чтобы я стал слушать. Понимаешь?
Послышался глубокий судорожный вздох. Ее глаза горели, как раскаленные угли. Если бы она была уверена, что ей удастся ускользнуть, она с радостью разорвала меня на клочки своими очаровательными наманикюренными ноготками.
Я осмотрел комнату. Ее багаж еще не был распакован, за исключением одного чемодана, и через раскрытую дверь я увидел в спальне ее платье, перекинутое через спинку стула.
Она все еще сидела в кресле и смотрела на меня своими огромными глазами, пытаясь высказать все, что она обо мне думала.
— Ну-ка, давай, топай в спальню, надень свое платьице, — сказал я. — И пожалуйста, не вздумай раскрывать роот. Что бы ты ни сказала, меня уже заранее тошнит от вранья. А пока ты будешь надевать платьице, будь добра, оставь дверь раскрытой. Я больше не хочу рисковать. Ты оденешься, и мы с тобой смоемся отсюда.
Можешь взять чемоданчик, вот этот, небольшой. Ну-ка, давай, сестренка, побыстрее шевелись.
Она встала, пошла в спальню, сняла халат, надела платье, меховое пальто и маленькую шляпку и вышла ко мне.
Я стоял и наблюдал, как она складывала чемоданчик. В мою сторону она даже не взглянула. Когда она запирала чемоданчик, она стояла ко мне спиной, а когда замок чемодана щелкнул и она повернулась ко мне, у нее в руке был маленький, прямо-таки детский пистолет. Вероятно, он лежал в чемоданчике.
— Не двигайтесь, — сказала она. — Или я вас убью. Стойте на месте и поднимите руки вверх. И, пожалуйста, спокойно. Вы уже достаточно пошумели сегодня.
Теперь она улыбалась. Вероятно, ей все это кажется отличной шуткой.
Я стоял и смотрел на нее. Меня в этом деле столько раз обманывали, что уж, пожалуй, теперь меня ничем не удивишь.
Если даже эта бэби сейчас мгновенно исчезнет в столбе голубого пламени, от меня никто не услышит ни звука.
Я до того измотался, что, вероятно, не узнаю себя в зеркале для бритья.
Она подошла к телефону. И хотя я ненавижу эту бабенку со всеми ее потрохами больше, чем я могу это выразить, я все же не мог не восхищаться ею. Она шла, держа меня на прицеле, как будто она всю жизнь только этим и занималась.
— Говорит миссис Истри, — проворковала она по телефону. — Будьте добры, вызовите мне такси.
Она повесила трубку. Потом подошла к стене и перерезала провода от обоих аппаратов. Подошла к двери спальни, заперла ее на ключ, ключ положила в карман. Потом подошла к двери, ведущей в коридор, и вынула из нее ключ.
Стоя в дверях, она взглянула на меня и сказала:
— Спокойной ночи, мистер Коушн.
Она вышла в коридор, закрыла дверь, и я слышал, как щелкнул замок.
Я глубоко вздохнул и снял пиджак.
Пожалуй, мне придется повозиться с этой дверью минуты три, а то и четыре!
В отель «Веллингтон» я добрался уже около двух часов ночи. Дежурный портье сказал мне, что вечером ко мне заходил какой-то парень, спрашивал, не остановился ли здесь мистер Скала, прибывший в Гавр на пароходе «Париж».
Они ответили этому парню «да» и спросили, есть ли у него какоенибудь поручение для меня. Он ответил «нет, благодарю» и смылся.
Вот такие-то дела!
Это мне сказало все, что я хотел бы знать, и вы тоже* вероятно, догадались обо всем, ребята.
Только один парень мог интересоваться, приехал ли я, и этим парнем был сам Тони Скала.
Он разослал по всем отелям своих ребят, чтобы выяснить, где именно я остановился.
И это подтверждает мои догадки, что Скала привез сюда джеймсоновскую половину формулы. А интересовался он моим прибытием сюда, во Францию, потому что знал, если приехал я, значит, приехала и Жоржетта, и значит, в самое ближайшее время она приедет в Армин Лодж.
Ну что же, ему нечего беспокоиться. Скорее всего, Жоржетта сразу помчалась туда, улыбаясь во всю свою противную рожу, бросилась там в объятия своего Тони и они сейчас гогочут, как ломовые лошади, над милым Лемми Коушном, дураком № 1 мирового масштаба, над этим старикашкой, у которого чердачок что-то начал буксовать, и его может уже провести любая смазливая девчонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60