В раздевалке действовал кондиционер, Альбер чуть не замерз, пока раздевался. Почему он не может приходить сюда, как обыкновенный член Спортивного центра?
До гимнастического зала он шел вместе с бородатым философом. Тот рассуждал о снимающей напряжение энергии. Альбер делал вид, что слушает. В сторону бунгало он бросил всего один взгляд. «Мерседес» стоял на месте, впрочем, ничто не указывало на то, что в доме есть обитатели. Пустыми казались и остальные, бунгало, вероятно, их жильцы отдыхали. Дом, который сзади охранял страж, с дороги не был виден.
— Очень важно состояние Внутренней Улыбки, — произнес Альбер, когда философ умолк.
— Да, да, Внутренней Улыбки! — с воодушевлением подхватил бородач.
К сегодняшнему дню из первоначального состава их группы остались только пятеро любителей. Инструктор оглядел их, словно раздумывая, стоит ли проводить тренировку. Альбер стоял между философом и, хотя и пухленькой, но сравнительно смазливой женщиной лет тридцати. Они занялись медитацией, потом дыхательными упражнениями, затем приступили к тренировке. У остальных дело шло чуть лучше, по крайней мере они знали порядок шагов. «Теперь я уж никогда не научусь», — думал Альбер. Пять минут спустя он сделал вид, будто у него схватило желудок, извинился и вышел. Войдя в маленькую раздевалку, закрыл за собой дверь. Постоял, прислушался. До него доносились спокойный голос инструктора, ведущего отсчет, звуки шагов и ничего больше. Он успокоился. Зашел в туалет, запер дверь. Теперь уже сноровисто и быстро разобрал окно, выглянул, взмахнул ногой и выбрался, полувыполз наружу. Первую половину дистанции он преодолел бегом, потом лег на живот и начал — действие раздражающее и тягучее — ползти. Он двигался медленно, как в прошлый раз, преодолевал небольшие отрезки пути, останавливался и оглядывал местность. Знал, что надо рассчитывать и на сюрпризы, но все же чуть все не испортил. Первый страж был на своем месте по ту сторону маленькой лужайки, а второй сидел на толстой ветке дерева наискосок от изгороди. К счастью, сидел он спиной к Альберу, опершись о дерево, только плечи его виднелись с земли. Альбер осторожно оттянулся чуть-чуть назад. «Нет смысла идти дальше, — подумал он. — Явно два стража здесь не случайно». Однако назад возвращаться не стал. Очень уж хотелось подобраться ближе к тому дому и заглянуть в окно. Хотелось знать, что произойдет, когда инспектор Гуаф со своими людьми атакует дом. Сколько вооруженных людей их встретит и стоит ли результат жертв. Если исчезнувшей девушки там не окажется, он на всю жизнь станет посмешищем.
Он потянулся под мышку за оружием. Вдруг рука его замерла: он же в гимнастическом костюме! Да и пистолет у Корентэна! Сидящий на дереве страж шевельнулся. Он не уловил движения Альбера, просто заерзал, отыскивая более удобное положение. Потом взглянул на другого часового, и Альбер понял, что это самый подходящий момент для того, чтобы прокрасться дальше. Но времени уже нет. Глянул на часы: до конца тренировки оставалось двадцать пять минут. Медленно, осторожно он двинулся назад. С облегчением вздохнул, добравшись до деревьев. Побежал легким, неслышным шагом, слегка пригнувшись, обходя ветви деревьев, камни. На опушке леска остановился. До дома теперь всего несколько метров, их придется преодолеть без прикрытия. Чтобы поскорее добраться туда, надо пробежать или пройти прогулочным шагом, будто у него тут какое-то дело. Если кто и увидит его, причин для подозрений не окажется. Но кто тут увидит? Он двинулся было, но вдруг за спиной услышал звук.
— Пуфф, — произнес голос. Он мгновенно повернулся.
— Пуфф, пуфф.
Альбер бросился в сторону и покатился по земле. Его охватил панический страх, чуть ли не подвывая, он ждал смертельного выстрела. Но выстрела не последовало. Перед ним с удивленным, слегка испуганным лицом стоял ребенок примерно лет восьми, светловолосый, подстриженный под горшок. Он сжимал в руке игрушечный пистолет, производивший полное впечатление настоящего.
Видимо, ребенок сам испугался того, что его атака так хорошо удалась. Он не стал дожидаться, пока бранящийся Лелак с трудом поднимется, неожиданно повернулся и умчался в направлении деревьев.
«Проклятущая жизнь», — проворчал Альбер, подошел к окну, ухватился за край его, подтянулся и влез. Делал он это с трудом, от неудачного падения кружилась голова, он едва владел телом, спина при каждом вдохе отзывалась болью. Но вот он потерял равновесие, ноги стукнулись о дверь, руки соскользнули, и он с шумом растянулся на полу, ударив голову. На лбу горячо запульсировала жилка. Он встал. Спустил воду в унитазе. Вышел из кабинки. На лбу не было шишки, только блеклое красное пятно, которое — он знал по опыту — вскоре станет темно-синим. Лицо его было подозрительно белым и измученным. Он сделал глубокий вдох и вошел в гимнастический зал. Остальные в этот момент, встав на пятки, подтягивали руки к груди, потом, вытянув вперед ладони, сделали шаг, будто толкая что-то перед собой.
— Вам плохо? — сочувственным тоном спросил инструктор.
Альбер кивнул головой.
IV
— Тебе плохо? — спросил Бришо.
Он лежал прикрытый до подбородка, хотя в комнате была жара, давящая, неприятная, вызывающая сильное потоотделение.
— Да, — ответил Альбер. — А тебе?
Вопрос был идиотский. Из-под одеяла тянулась какая-то трубка к треноге, Бришо лежал как полутруп. Альбер хотел что-нибудь принести ему, но у него просто выскочило из головы. Буасси за всю дорогу не сказал ни слова, а потом явно обиделся еще больше, когда Альбер пожелал один подняться к Бришо. В палате у него он застал восточную девушку-танцовщицу. Она сидела на маленьком стульчике у кровати и держала Бришо за руку. Не сказав ни слова, когда вошел Альбер, тут же встала, расправила юбку, улыбнулась Шарлю и удалилась.
— Спасибо, — сказал Бришо.
Альбер пожал плечами. Что ему ответить? Пожалуйста? Не стоит, пустяки? Бришо на минуту прикрыл глаза. Альберу захотелось уйти. Не может он долгие часы тихо сидеть у постели больного, как эта девушка. Целый день он ждал, когда удастся поговорить с Шарлем, а теперь не знает, что сказать. Это не тот Бришо, с которым он рвался поговорить. Это больной Бришо, больничный Бришо, бедняга, напичканный болеутоляющими средствами.
— Сядь, — простонал тот.
Альбер послушно сел. Он чувствовал, что скоро зажарится, ощущал отчаянную панику, которая обычно охватывала его в больницах: вот что ждет его, болезнь, ранения, смерть. Казалось, над ним смеются блестящие иглы, зажимы, фарфоровые тазики — неважно, что сейчас он уйдет, это только отсрочка.
— Почему ты не раскроешься? — грубо спросил он. — Девица ушла.
— Потому что зябну, — сказал Бришо.
Альбер глянул на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
До гимнастического зала он шел вместе с бородатым философом. Тот рассуждал о снимающей напряжение энергии. Альбер делал вид, что слушает. В сторону бунгало он бросил всего один взгляд. «Мерседес» стоял на месте, впрочем, ничто не указывало на то, что в доме есть обитатели. Пустыми казались и остальные, бунгало, вероятно, их жильцы отдыхали. Дом, который сзади охранял страж, с дороги не был виден.
— Очень важно состояние Внутренней Улыбки, — произнес Альбер, когда философ умолк.
— Да, да, Внутренней Улыбки! — с воодушевлением подхватил бородач.
К сегодняшнему дню из первоначального состава их группы остались только пятеро любителей. Инструктор оглядел их, словно раздумывая, стоит ли проводить тренировку. Альбер стоял между философом и, хотя и пухленькой, но сравнительно смазливой женщиной лет тридцати. Они занялись медитацией, потом дыхательными упражнениями, затем приступили к тренировке. У остальных дело шло чуть лучше, по крайней мере они знали порядок шагов. «Теперь я уж никогда не научусь», — думал Альбер. Пять минут спустя он сделал вид, будто у него схватило желудок, извинился и вышел. Войдя в маленькую раздевалку, закрыл за собой дверь. Постоял, прислушался. До него доносились спокойный голос инструктора, ведущего отсчет, звуки шагов и ничего больше. Он успокоился. Зашел в туалет, запер дверь. Теперь уже сноровисто и быстро разобрал окно, выглянул, взмахнул ногой и выбрался, полувыполз наружу. Первую половину дистанции он преодолел бегом, потом лег на живот и начал — действие раздражающее и тягучее — ползти. Он двигался медленно, как в прошлый раз, преодолевал небольшие отрезки пути, останавливался и оглядывал местность. Знал, что надо рассчитывать и на сюрпризы, но все же чуть все не испортил. Первый страж был на своем месте по ту сторону маленькой лужайки, а второй сидел на толстой ветке дерева наискосок от изгороди. К счастью, сидел он спиной к Альберу, опершись о дерево, только плечи его виднелись с земли. Альбер осторожно оттянулся чуть-чуть назад. «Нет смысла идти дальше, — подумал он. — Явно два стража здесь не случайно». Однако назад возвращаться не стал. Очень уж хотелось подобраться ближе к тому дому и заглянуть в окно. Хотелось знать, что произойдет, когда инспектор Гуаф со своими людьми атакует дом. Сколько вооруженных людей их встретит и стоит ли результат жертв. Если исчезнувшей девушки там не окажется, он на всю жизнь станет посмешищем.
Он потянулся под мышку за оружием. Вдруг рука его замерла: он же в гимнастическом костюме! Да и пистолет у Корентэна! Сидящий на дереве страж шевельнулся. Он не уловил движения Альбера, просто заерзал, отыскивая более удобное положение. Потом взглянул на другого часового, и Альбер понял, что это самый подходящий момент для того, чтобы прокрасться дальше. Но времени уже нет. Глянул на часы: до конца тренировки оставалось двадцать пять минут. Медленно, осторожно он двинулся назад. С облегчением вздохнул, добравшись до деревьев. Побежал легким, неслышным шагом, слегка пригнувшись, обходя ветви деревьев, камни. На опушке леска остановился. До дома теперь всего несколько метров, их придется преодолеть без прикрытия. Чтобы поскорее добраться туда, надо пробежать или пройти прогулочным шагом, будто у него тут какое-то дело. Если кто и увидит его, причин для подозрений не окажется. Но кто тут увидит? Он двинулся было, но вдруг за спиной услышал звук.
— Пуфф, — произнес голос. Он мгновенно повернулся.
— Пуфф, пуфф.
Альбер бросился в сторону и покатился по земле. Его охватил панический страх, чуть ли не подвывая, он ждал смертельного выстрела. Но выстрела не последовало. Перед ним с удивленным, слегка испуганным лицом стоял ребенок примерно лет восьми, светловолосый, подстриженный под горшок. Он сжимал в руке игрушечный пистолет, производивший полное впечатление настоящего.
Видимо, ребенок сам испугался того, что его атака так хорошо удалась. Он не стал дожидаться, пока бранящийся Лелак с трудом поднимется, неожиданно повернулся и умчался в направлении деревьев.
«Проклятущая жизнь», — проворчал Альбер, подошел к окну, ухватился за край его, подтянулся и влез. Делал он это с трудом, от неудачного падения кружилась голова, он едва владел телом, спина при каждом вдохе отзывалась болью. Но вот он потерял равновесие, ноги стукнулись о дверь, руки соскользнули, и он с шумом растянулся на полу, ударив голову. На лбу горячо запульсировала жилка. Он встал. Спустил воду в унитазе. Вышел из кабинки. На лбу не было шишки, только блеклое красное пятно, которое — он знал по опыту — вскоре станет темно-синим. Лицо его было подозрительно белым и измученным. Он сделал глубокий вдох и вошел в гимнастический зал. Остальные в этот момент, встав на пятки, подтягивали руки к груди, потом, вытянув вперед ладони, сделали шаг, будто толкая что-то перед собой.
— Вам плохо? — сочувственным тоном спросил инструктор.
Альбер кивнул головой.
IV
— Тебе плохо? — спросил Бришо.
Он лежал прикрытый до подбородка, хотя в комнате была жара, давящая, неприятная, вызывающая сильное потоотделение.
— Да, — ответил Альбер. — А тебе?
Вопрос был идиотский. Из-под одеяла тянулась какая-то трубка к треноге, Бришо лежал как полутруп. Альбер хотел что-нибудь принести ему, но у него просто выскочило из головы. Буасси за всю дорогу не сказал ни слова, а потом явно обиделся еще больше, когда Альбер пожелал один подняться к Бришо. В палате у него он застал восточную девушку-танцовщицу. Она сидела на маленьком стульчике у кровати и держала Бришо за руку. Не сказав ни слова, когда вошел Альбер, тут же встала, расправила юбку, улыбнулась Шарлю и удалилась.
— Спасибо, — сказал Бришо.
Альбер пожал плечами. Что ему ответить? Пожалуйста? Не стоит, пустяки? Бришо на минуту прикрыл глаза. Альберу захотелось уйти. Не может он долгие часы тихо сидеть у постели больного, как эта девушка. Целый день он ждал, когда удастся поговорить с Шарлем, а теперь не знает, что сказать. Это не тот Бришо, с которым он рвался поговорить. Это больной Бришо, больничный Бришо, бедняга, напичканный болеутоляющими средствами.
— Сядь, — простонал тот.
Альбер послушно сел. Он чувствовал, что скоро зажарится, ощущал отчаянную панику, которая обычно охватывала его в больницах: вот что ждет его, болезнь, ранения, смерть. Казалось, над ним смеются блестящие иглы, зажимы, фарфоровые тазики — неважно, что сейчас он уйдет, это только отсрочка.
— Почему ты не раскроешься? — грубо спросил он. — Девица ушла.
— Потому что зябну, — сказал Бришо.
Альбер глянул на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54