Вы можете пригласить девочку и продолжить веселье. Как здорово, что вы можете послать весь мир к черту и дать ему пинка под зад, если он замешкается. Ну что ж, ваше счастье, что у вас нет такой возможности.
Джеф сглотнул, не в силах оторвать глаз от предмета, лежащего на столе.
— Он... сумасшедший?
— О нет. Сумасшествие предполагает присутствие интеллекта, а у Ван Твайна его нет. Он, вероятно, сохранил кое-какие воспоминания о взрослой жизни, но вряд ли соотносит их с собственной персоной. В общем-то его умственный потенциал находится на уровне младенца.
— А зачем... — Джеф кивнул в сторону стола, — зачем вы его так упеленали? Он что, опасен?
— В какой-то степени. Младенец ведь может махать руками и кусаться, а при таких размерах это не шутка. Но опасен он, прежде всего, для себя самого. Начнет мастурбировать и покалечится. Или будет есть свои экскременты. Всякие такие штуки.
Джеф покачал головой:
— И что вы будете с ним делать?
— Вот об этом, — ответил доктор Мэрфи, — я и хотел спросить вас. Что с ним делать?
Он начал рассказывать о том, что произошло с Хамфри Ван Твайном, и о своих собственных проблемах. Говорил спокойно, почти небрежно, ничего не приукрашивая и не скрывая устрашающих подробностей этой малоприятной истории. Говорил так, словно вся ответственность лежала на Джефе, а не на нем.
А Джеф слушал, временами облизывая пересохшие губы, и на лбу у него выступила испарина.
— Ну вот и все, — закончил док и опустил глаза на непроницаемое лицо Ван Твайна. — Глупо, наверное, он себя чувствует, если до него что-то доходит. Конечно, он уже слегка отвык от самостоятельности, но, все равно, странное это ощущение. Слышать, как о тебе говорят и распоряжаются твоим телом, и не иметь возможности высказать свое мнение.
Джеф, казалось, его не слышал. Он упрямо и несколько раздраженно повторял:
— Но мне-то что до него. Черт, да таких, как он, один на миллион. Да и того не наскребется, чтоб так влипнуть!
— Это правда, — согласился док. — Очень немногие алкоголики дотягивают до последней черты. Они выходят в тираж гораздо раньше. Кто-то разбивает себе башку или попадает за решетку за пьяный наезд, убийство или ограбление. Они сгорают в собственной постели, умирают с голоду или замерзают в какой-нибудь подворотне. Или же попадают в психушку. Но, боюсь, вы неправильно поняли меня, Джеф. Я не пытаюсь вас напугать.
— Да уж! — слабо усмехнулся Джеф.
— Это действительно так. Когда дело касается выпивки, алкоголика ничем не запугаешь. Их страх перед собой перевешивает любые другие страхи, пока они не осознают всю его беспочвенность и бессмысленность. Нет, испугать их невозможно, но вы-то не алкоголик, вас еще не затянуло, поэтому стращать вас просто нет смысла. Я привел вас сюда только с одной целью: посоветоваться, что мне делать дальше.
— Ну, — замялся Джеф, — а разве другого выхода нет?
— Нет. И времени у меня в обрез. Мне, возможно, дадут поболтаться здесь еще несколько дней, чтобы подбить все дела, но сегодня — практически мой последний день, если только что-нибудь не произойдет. К концу дня я должен принять решение и добыть деньги, иначе я банкрот.
— А вы уверены, что ничего не сможете сделать для парня здесь?
— Ну как я могу? Совершенно очевидно, что помочь ему могут только те, кто делал операцию, специалисты. Вопрос в том — даже если отбросить чисто этические соображения, — стоит ли вообще давать шанс моим пациентам, вы ведь видели только часть из них. Откровенно говоря, я не слишком преуспел в их лечении. И ничуть не приблизился к решению этой проклятой проблемы алкоголизма. Но...
— Что заставляет вас думать так, док?
— Что? — раздраженно переспросил док. — Я ведь только что объяснил.
Он запнулся и взглянул на Джефа. Его серьезное и несколько озадаченное лицо вдруг озарила радостная улыбка.
— Знаете что, док? Я больше никогда в жизни не притронусь к спиртному.
Док сощурился и скривил губы.
— Я, конечно, очень рад, что вы осознали опасность. Но если бы я брал по доллару с каждого алкоголика, который обещал мне...
— Но я и вправду решил завязать, — объявил Джеф. — Алкоголик там или нет — мне вообще-то не очень нравится это слово, — пусть я лучше буду парнем, который не может и не собирается пить.
Сердце у доктора громко застучало. Костистое лицо расплылось в широкой улыбке.
Хотя бы один! Хоть одного вытащить, сознавать, что все усилия не напрасны. Но если это возможно с одним...
— Почему вы так вдруг решили, Джеф?
— Не знаю. Вернее, знаю, но не могу слова подыскать. Во всяком случае, не сейчас. Может быть... вы ведь не выставите меня сегодня?
— Нет, черт вас возьми, — нам еще надо кое-что обсудить.
— Со мной все в порядке, могу хоть сейчас ехать. Но мне хотелось бы поговорить с ребятами, с Берни и с генералом; извиниться за то, что я выступал за обедом.
Док уже был готов одобрительно кивнуть, но сдержался. Он должен быть уверен на все сто.
— Ну, не знаю, — начал он. — В общем-то Берни вас оскорбил. Они все вели себя скверно, позволили вам поставить себя в глупое положение, наорали на вас, не хотели с вами разговаривать. Зачем же вам...
Джеф добродушно рассмеялся:
— Вы же отлично знаете, что мне это необходимо. Иначе я весь изведусь, как уже сотни раз бывало.
Док громко хлопнул его по спине:
— Джеф, все в ваших руках! Если у вас не получится, я просто...
— Получится, — заверил его Джеф.
— Надеюсь. Господи, так хочется верить... Ладно, пойдемте отсюда.
Джеф замешкался.
— А с ним что будет, док?
Лицо дока на минуту омрачилось.
— Да уж, — тихо произнес он, — действительно...
— А вы всерьез со мной советовались? На самом деле хотели узнать мое мнение?
— Ну, точно не скажу, — замялся доктор Мэрфи. — Но раз уж я вас спросил...
— Честно говоря, не знаю, что делать, док. Я... Господи, тут и не знаешь, что посоветовать! Я хочу сказать, как бы вы ни поступили...
— Да, — ответил док. — Я понимаю, что вы хотите сказать.
Глава 13
Когда доктор Мэрфи вошел в свой кабинет, истории болезней были уже отпечатаны и положены на стол, но мисс Бейкер все еще оставалась за машинкой. Она сидела очень прямо, ровно поставив свои маленькие ноги в белых чулках и чинно сложив руки на коленях. Похожая на застенчивого ребенка в чужом доме, которого посадили в угол, где он боится шевельнуться.
Док сел за стол и стал просматривать истории болезней, вернее, делать вид. Он уже давно знал их наизусть. Знал, что мисс Бейкер печатает безупречно и за ней не нужно проверять. Единственно, чего он не знал, так это с чего начать разговор.
Наконец он поднял глаза и, слегка волнуясь, заговорил, стараясь, чтобы голос его звучал неофициально и непринужденно, но вышло все равно несколько грубовато.
— Ну, нечего вам там сидеть в углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Джеф сглотнул, не в силах оторвать глаз от предмета, лежащего на столе.
— Он... сумасшедший?
— О нет. Сумасшествие предполагает присутствие интеллекта, а у Ван Твайна его нет. Он, вероятно, сохранил кое-какие воспоминания о взрослой жизни, но вряд ли соотносит их с собственной персоной. В общем-то его умственный потенциал находится на уровне младенца.
— А зачем... — Джеф кивнул в сторону стола, — зачем вы его так упеленали? Он что, опасен?
— В какой-то степени. Младенец ведь может махать руками и кусаться, а при таких размерах это не шутка. Но опасен он, прежде всего, для себя самого. Начнет мастурбировать и покалечится. Или будет есть свои экскременты. Всякие такие штуки.
Джеф покачал головой:
— И что вы будете с ним делать?
— Вот об этом, — ответил доктор Мэрфи, — я и хотел спросить вас. Что с ним делать?
Он начал рассказывать о том, что произошло с Хамфри Ван Твайном, и о своих собственных проблемах. Говорил спокойно, почти небрежно, ничего не приукрашивая и не скрывая устрашающих подробностей этой малоприятной истории. Говорил так, словно вся ответственность лежала на Джефе, а не на нем.
А Джеф слушал, временами облизывая пересохшие губы, и на лбу у него выступила испарина.
— Ну вот и все, — закончил док и опустил глаза на непроницаемое лицо Ван Твайна. — Глупо, наверное, он себя чувствует, если до него что-то доходит. Конечно, он уже слегка отвык от самостоятельности, но, все равно, странное это ощущение. Слышать, как о тебе говорят и распоряжаются твоим телом, и не иметь возможности высказать свое мнение.
Джеф, казалось, его не слышал. Он упрямо и несколько раздраженно повторял:
— Но мне-то что до него. Черт, да таких, как он, один на миллион. Да и того не наскребется, чтоб так влипнуть!
— Это правда, — согласился док. — Очень немногие алкоголики дотягивают до последней черты. Они выходят в тираж гораздо раньше. Кто-то разбивает себе башку или попадает за решетку за пьяный наезд, убийство или ограбление. Они сгорают в собственной постели, умирают с голоду или замерзают в какой-нибудь подворотне. Или же попадают в психушку. Но, боюсь, вы неправильно поняли меня, Джеф. Я не пытаюсь вас напугать.
— Да уж! — слабо усмехнулся Джеф.
— Это действительно так. Когда дело касается выпивки, алкоголика ничем не запугаешь. Их страх перед собой перевешивает любые другие страхи, пока они не осознают всю его беспочвенность и бессмысленность. Нет, испугать их невозможно, но вы-то не алкоголик, вас еще не затянуло, поэтому стращать вас просто нет смысла. Я привел вас сюда только с одной целью: посоветоваться, что мне делать дальше.
— Ну, — замялся Джеф, — а разве другого выхода нет?
— Нет. И времени у меня в обрез. Мне, возможно, дадут поболтаться здесь еще несколько дней, чтобы подбить все дела, но сегодня — практически мой последний день, если только что-нибудь не произойдет. К концу дня я должен принять решение и добыть деньги, иначе я банкрот.
— А вы уверены, что ничего не сможете сделать для парня здесь?
— Ну как я могу? Совершенно очевидно, что помочь ему могут только те, кто делал операцию, специалисты. Вопрос в том — даже если отбросить чисто этические соображения, — стоит ли вообще давать шанс моим пациентам, вы ведь видели только часть из них. Откровенно говоря, я не слишком преуспел в их лечении. И ничуть не приблизился к решению этой проклятой проблемы алкоголизма. Но...
— Что заставляет вас думать так, док?
— Что? — раздраженно переспросил док. — Я ведь только что объяснил.
Он запнулся и взглянул на Джефа. Его серьезное и несколько озадаченное лицо вдруг озарила радостная улыбка.
— Знаете что, док? Я больше никогда в жизни не притронусь к спиртному.
Док сощурился и скривил губы.
— Я, конечно, очень рад, что вы осознали опасность. Но если бы я брал по доллару с каждого алкоголика, который обещал мне...
— Но я и вправду решил завязать, — объявил Джеф. — Алкоголик там или нет — мне вообще-то не очень нравится это слово, — пусть я лучше буду парнем, который не может и не собирается пить.
Сердце у доктора громко застучало. Костистое лицо расплылось в широкой улыбке.
Хотя бы один! Хоть одного вытащить, сознавать, что все усилия не напрасны. Но если это возможно с одним...
— Почему вы так вдруг решили, Джеф?
— Не знаю. Вернее, знаю, но не могу слова подыскать. Во всяком случае, не сейчас. Может быть... вы ведь не выставите меня сегодня?
— Нет, черт вас возьми, — нам еще надо кое-что обсудить.
— Со мной все в порядке, могу хоть сейчас ехать. Но мне хотелось бы поговорить с ребятами, с Берни и с генералом; извиниться за то, что я выступал за обедом.
Док уже был готов одобрительно кивнуть, но сдержался. Он должен быть уверен на все сто.
— Ну, не знаю, — начал он. — В общем-то Берни вас оскорбил. Они все вели себя скверно, позволили вам поставить себя в глупое положение, наорали на вас, не хотели с вами разговаривать. Зачем же вам...
Джеф добродушно рассмеялся:
— Вы же отлично знаете, что мне это необходимо. Иначе я весь изведусь, как уже сотни раз бывало.
Док громко хлопнул его по спине:
— Джеф, все в ваших руках! Если у вас не получится, я просто...
— Получится, — заверил его Джеф.
— Надеюсь. Господи, так хочется верить... Ладно, пойдемте отсюда.
Джеф замешкался.
— А с ним что будет, док?
Лицо дока на минуту омрачилось.
— Да уж, — тихо произнес он, — действительно...
— А вы всерьез со мной советовались? На самом деле хотели узнать мое мнение?
— Ну, точно не скажу, — замялся доктор Мэрфи. — Но раз уж я вас спросил...
— Честно говоря, не знаю, что делать, док. Я... Господи, тут и не знаешь, что посоветовать! Я хочу сказать, как бы вы ни поступили...
— Да, — ответил док. — Я понимаю, что вы хотите сказать.
Глава 13
Когда доктор Мэрфи вошел в свой кабинет, истории болезней были уже отпечатаны и положены на стол, но мисс Бейкер все еще оставалась за машинкой. Она сидела очень прямо, ровно поставив свои маленькие ноги в белых чулках и чинно сложив руки на коленях. Похожая на застенчивого ребенка в чужом доме, которого посадили в угол, где он боится шевельнуться.
Док сел за стол и стал просматривать истории болезней, вернее, делать вид. Он уже давно знал их наизусть. Знал, что мисс Бейкер печатает безупречно и за ней не нужно проверять. Единственно, чего он не знал, так это с чего начать разговор.
Наконец он поднял глаза и, слегка волнуясь, заговорил, стараясь, чтобы голос его звучал неофициально и непринужденно, но вышло все равно несколько грубовато.
— Ну, нечего вам там сидеть в углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33