Лиза поняла это, когда Бруно стал говорить, что Ив нарушает закон, не отправляя ее в школу. Бруно был настроен крайне серьезно, он неустанно твердил, что Ив нарушает закон, хотя и сам нарушал его, не приобретая новой дорожной лицензии для своей машины.
Но, несмотря на все придирки, Бруно хотел быть с Ив, он хотел, чтобы она оставалась с ним. После продажи дома он мечтал купить новый, чтобы жить в нем вместе с Ив. Дом мог находиться неподалеку от Шроува, в городе, например, или в одной из деревень за долиной. Ему нравились здешние окрестности, он с удовольствием обосновался бы в этих местах, зная, как любит их Ив.
— Я думала, что ты не хочешь себя связывать, — сказала Ив. — Раньше ты не уставал повторять, что любишь свободу и не желаешь связывать себя никакими обязательствами.
— Я изменился. Стоит заиметь собственность — меняешься. Начинаешь понимать, что такое ответственность.
— О, ей-богу, Бруно, вскоре ты попросишь меня выйти за тебя замуж.
— Не могу. Я уже женат, и ты это знаешь. Но до конца моих дней я хочу оставаться только с тобой.
— В самом деле? — спросила Ив. — А я вот не знаю, чего мне захочется до конца моих дней, знаю одно: хочу жить здесь.
— Но об этом я и говорю. Мы останемся здесь. Ты можешь остаться здесь. Будешь только в четырех или пяти милях отсюда.
— Я имею в виду: здесь. Здесь. На этом месте. Тебе придется смириться с этим, Бруно. Ты можешь купить дом, если хочешь. Я даже стану гостить в нем иногда, если пригласишь, но я останусь здесь.
Бруно никогда не говорил о том, что Лиза тоже будет жить в доме, который он купит. Ей не раз хотелось спросить Ив, как все будет. Всерьез ли она решила никогда и ни за что отсюда не уезжать? Твердо ли намерена не жить в доме Бруно? А что будет с Лизой? Уступит ли Ив Бруно и отошлет ли ее в школу? Лиза страстно желала добиться от Ив правды, она отчаянно хотела знать, но ей не удавалось остаться с Ив один на один, Бруно всегда был рядом.
В марте, когда стало немного теплее, они с Ив принялись колесить по округе в коричневой машине с просроченной дорожной лицензией, принадлежавшей матери Бруно. Ив уговаривала Лизу ездить с ними, но Лиза отказывалась. Вместо этого она шла в Шроув и смотрела телевизор. Бруно сказал, и Ив не отрицала этого, что они разъезжают по окрестностям, осматривая дома, выставленные на продажу.
— Если бы я переселилась к тебе, — сказала Ив однажды вечером, когда они все сидели в сторожке возле камина, — если бы я это сделала, о чем и не помышляю, если бы я согласилась на твое предложение, то на какие деньги мы бы жили? Подумал ты об этом? Небольшие деньги твоей матери в конце концов иссякнут. Их не хватит надолго. Пока мы здесь, ты живешь за мой счет, не забывай, но стоит мне уехать отсюда, и мне перестанут платить. Мне платят за то, что я нахожусь здесь, понятно?
— Я художник, если я и мало зарабатываю своими картинами, то только потому, что отказываюсь идти на компромисс, тебе это известно. Но сейчас дела постепенно выправляются. Ты знаешь пословицу: успех не приходит один. Вот Тобайасы купили же мою картину, верно? Или мы могли бы начать какое-то дело, ты и я, мы могли бы стать художниками по интерьеру, например. — Но кое-что в ее словах впервые задело его за живое. — Почему ты сказала, что не помышляешь об этом? Зачем же тогда ездить со мной и смотреть все эти дома, если не помышляешь?
— Я говорила тебе, — ответила Ив, — я сотни раз говорила тебе. Ты покупаешь дом, пожалуйста, это твое дело, я поеду с тобой и осмотрю дом, но зкить в нем не собираюсь. Я живу здесь, в этом доме, в Шроуве. Ясно?
Такие разговоры или очень похожие на этот возникали каждый вечер, пока Лиза не перестала прислушиваться к ним. Она сидела, читая книгу, или уходила к себе и ложилась спать, а они всё спорили. Но однажды вечером дела приняли иной оборот. Это был неудачный день, день, в который случилось нечто непредвиденное, событие ужасное и отвратительное.
Погода стояла великолепная, и этот апрельский день вполне мог сойти за июньский, но был чище и свежее июньского. Бруно ушел куда-то на этюды. Это означало, что Лиза могла заниматься латынью, не боясь, что ей помешают язвительным замечанием или даже присутствием — молчаливым недоброжелательством, красноречивым закатыванием глаз.
Если бы Лиза могла выразить это словами, она сказала бы, что Бруно захватил власть в свои руки, распоряжался всем в доме, задавая темп и тон. Но таких слов она не знала, понимая только, что если раньше всем заправляла Ив, то теперь главным становился он. Ив бывала с ним резкой или ироничной, но сопротивлялась все меньше и меньше. Уроков Бруно не одобрял, и мало-помалу они прекратились.
Тот урок состоялся лишь потому, что Бруно не было дома. Им приходилось делать это тайком, как будто в их занятиях было что-то предосудительное или противозаконное. Французский урок должен был проходить не дома, а в саду. Как подозревала Лиза, для того, чтобы Бруно подумал, будто они куда-то ушли, если бы он вернулся раньше обещанного. Он не стал бы искать их там, под вишневым деревом.
Цвела вишня, и рощи были белые, не обрызганные белым, как в марте, когда цвел терновник, но совершенно белого цвета, как упавшее на землю облако. Когда урок закончился, Лиза и Ив пошли погулять и полюбоваться на цветущую вишню, потому что, как сказала Ив, цитируя поэта, это можно видеть только раз в году, а значит, в ее возрасте, возможно, ей выпадет еще только сорок подобных случаев. Они прошли в рощу, что возле моста, а потом в свою рощу, после чего Ив отправилась домой, опасаясь, что Бруно уже вернулся.
Лиза бродила, предоставленная самой себе. Она прошла по мосту и двинулась вдоль старой железнодорожной ветки, заброшенной уже с полгода, хотя рельсы и шпалы еще были на месте. Если так идти вдоль ветки, а потом нырнуть в туннель, который тянется с четверть мили, и выйти с другой стороны, там будет другая долина, и в конце концов, дойдешь до городка, а потом до другого городка и, наконец, до большого города. Еще не сегодня, но, возможно, когда-нибудь она сделает это.
Было шесть часов вечера, но солнце еще не заходило. По-прежнему было тепло и безветренно. Лиза шла вдоль железнодорожной ветки в другую сторону, к станции Ринг-Велли. Сняли ли вывеску со здания станции? И что стало со зданием из красного кирпича с навесом и пряничной резьбой, с ящиками цветов на окнах и кадками с цветами возле дома, который был также и домом стрелочника?
Она не видела Бруно, пока не оказалась от него всего в нескольких шагах, когда уклониться от встречи с ним или спрятаться было уже невозможно. Издалека станция выглядела так нее, как прежде, но когда Лиза подошла ближе, то увидела, что исчезли занавески наверху и дверь с табличкой «Частное владение» была распахнута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Но, несмотря на все придирки, Бруно хотел быть с Ив, он хотел, чтобы она оставалась с ним. После продажи дома он мечтал купить новый, чтобы жить в нем вместе с Ив. Дом мог находиться неподалеку от Шроува, в городе, например, или в одной из деревень за долиной. Ему нравились здешние окрестности, он с удовольствием обосновался бы в этих местах, зная, как любит их Ив.
— Я думала, что ты не хочешь себя связывать, — сказала Ив. — Раньше ты не уставал повторять, что любишь свободу и не желаешь связывать себя никакими обязательствами.
— Я изменился. Стоит заиметь собственность — меняешься. Начинаешь понимать, что такое ответственность.
— О, ей-богу, Бруно, вскоре ты попросишь меня выйти за тебя замуж.
— Не могу. Я уже женат, и ты это знаешь. Но до конца моих дней я хочу оставаться только с тобой.
— В самом деле? — спросила Ив. — А я вот не знаю, чего мне захочется до конца моих дней, знаю одно: хочу жить здесь.
— Но об этом я и говорю. Мы останемся здесь. Ты можешь остаться здесь. Будешь только в четырех или пяти милях отсюда.
— Я имею в виду: здесь. Здесь. На этом месте. Тебе придется смириться с этим, Бруно. Ты можешь купить дом, если хочешь. Я даже стану гостить в нем иногда, если пригласишь, но я останусь здесь.
Бруно никогда не говорил о том, что Лиза тоже будет жить в доме, который он купит. Ей не раз хотелось спросить Ив, как все будет. Всерьез ли она решила никогда и ни за что отсюда не уезжать? Твердо ли намерена не жить в доме Бруно? А что будет с Лизой? Уступит ли Ив Бруно и отошлет ли ее в школу? Лиза страстно желала добиться от Ив правды, она отчаянно хотела знать, но ей не удавалось остаться с Ив один на один, Бруно всегда был рядом.
В марте, когда стало немного теплее, они с Ив принялись колесить по округе в коричневой машине с просроченной дорожной лицензией, принадлежавшей матери Бруно. Ив уговаривала Лизу ездить с ними, но Лиза отказывалась. Вместо этого она шла в Шроув и смотрела телевизор. Бруно сказал, и Ив не отрицала этого, что они разъезжают по окрестностям, осматривая дома, выставленные на продажу.
— Если бы я переселилась к тебе, — сказала Ив однажды вечером, когда они все сидели в сторожке возле камина, — если бы я это сделала, о чем и не помышляю, если бы я согласилась на твое предложение, то на какие деньги мы бы жили? Подумал ты об этом? Небольшие деньги твоей матери в конце концов иссякнут. Их не хватит надолго. Пока мы здесь, ты живешь за мой счет, не забывай, но стоит мне уехать отсюда, и мне перестанут платить. Мне платят за то, что я нахожусь здесь, понятно?
— Я художник, если я и мало зарабатываю своими картинами, то только потому, что отказываюсь идти на компромисс, тебе это известно. Но сейчас дела постепенно выправляются. Ты знаешь пословицу: успех не приходит один. Вот Тобайасы купили же мою картину, верно? Или мы могли бы начать какое-то дело, ты и я, мы могли бы стать художниками по интерьеру, например. — Но кое-что в ее словах впервые задело его за живое. — Почему ты сказала, что не помышляешь об этом? Зачем же тогда ездить со мной и смотреть все эти дома, если не помышляешь?
— Я говорила тебе, — ответила Ив, — я сотни раз говорила тебе. Ты покупаешь дом, пожалуйста, это твое дело, я поеду с тобой и осмотрю дом, но зкить в нем не собираюсь. Я живу здесь, в этом доме, в Шроуве. Ясно?
Такие разговоры или очень похожие на этот возникали каждый вечер, пока Лиза не перестала прислушиваться к ним. Она сидела, читая книгу, или уходила к себе и ложилась спать, а они всё спорили. Но однажды вечером дела приняли иной оборот. Это был неудачный день, день, в который случилось нечто непредвиденное, событие ужасное и отвратительное.
Погода стояла великолепная, и этот апрельский день вполне мог сойти за июньский, но был чище и свежее июньского. Бруно ушел куда-то на этюды. Это означало, что Лиза могла заниматься латынью, не боясь, что ей помешают язвительным замечанием или даже присутствием — молчаливым недоброжелательством, красноречивым закатыванием глаз.
Если бы Лиза могла выразить это словами, она сказала бы, что Бруно захватил власть в свои руки, распоряжался всем в доме, задавая темп и тон. Но таких слов она не знала, понимая только, что если раньше всем заправляла Ив, то теперь главным становился он. Ив бывала с ним резкой или ироничной, но сопротивлялась все меньше и меньше. Уроков Бруно не одобрял, и мало-помалу они прекратились.
Тот урок состоялся лишь потому, что Бруно не было дома. Им приходилось делать это тайком, как будто в их занятиях было что-то предосудительное или противозаконное. Французский урок должен был проходить не дома, а в саду. Как подозревала Лиза, для того, чтобы Бруно подумал, будто они куда-то ушли, если бы он вернулся раньше обещанного. Он не стал бы искать их там, под вишневым деревом.
Цвела вишня, и рощи были белые, не обрызганные белым, как в марте, когда цвел терновник, но совершенно белого цвета, как упавшее на землю облако. Когда урок закончился, Лиза и Ив пошли погулять и полюбоваться на цветущую вишню, потому что, как сказала Ив, цитируя поэта, это можно видеть только раз в году, а значит, в ее возрасте, возможно, ей выпадет еще только сорок подобных случаев. Они прошли в рощу, что возле моста, а потом в свою рощу, после чего Ив отправилась домой, опасаясь, что Бруно уже вернулся.
Лиза бродила, предоставленная самой себе. Она прошла по мосту и двинулась вдоль старой железнодорожной ветки, заброшенной уже с полгода, хотя рельсы и шпалы еще были на месте. Если так идти вдоль ветки, а потом нырнуть в туннель, который тянется с четверть мили, и выйти с другой стороны, там будет другая долина, и в конце концов, дойдешь до городка, а потом до другого городка и, наконец, до большого города. Еще не сегодня, но, возможно, когда-нибудь она сделает это.
Было шесть часов вечера, но солнце еще не заходило. По-прежнему было тепло и безветренно. Лиза шла вдоль железнодорожной ветки в другую сторону, к станции Ринг-Велли. Сняли ли вывеску со здания станции? И что стало со зданием из красного кирпича с навесом и пряничной резьбой, с ящиками цветов на окнах и кадками с цветами возле дома, который был также и домом стрелочника?
Она не видела Бруно, пока не оказалась от него всего в нескольких шагах, когда уклониться от встречи с ним или спрятаться было уже невозможно. Издалека станция выглядела так нее, как прежде, но когда Лиза подошла ближе, то увидела, что исчезли занавески наверху и дверь с табличкой «Частное владение» была распахнута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94