Мир-Хайдаров Рауль
Знакомство по брачному объявлению
Рауль Мир-Хайдаров
Знакомство по брачному объявлению
Повесть
Телеграмму принесли ему прямо на работу, хотя адрес указан был домашний. Содержание ее такой срочности вовсе не требовало, да и в том, что телеграмма читана и перечитана, сомневаться не приходилось: на почте их райцентра -- Хлебодаровки -- работали одни женщины. Акрам-абзы помнил их еще озорными девками, и они хорошо знали Акрама, который уходил на войну вместе с их женихами, а вернулся один.
Телеграммы в поселке уже лет двадцать разносила многодетная Дарья Сташова, жившая во дворе почты в маленьком казенном флигельке. Любопытная, бойкая на язык, она не вручала ни одну телеграмму без комментариев, но сейчас отдала молча. Как ни точило ее любопытство, не сказала ни слова, вручила телеграмму, словно ноту протеста, если не от имени всего поселка, то от имени работников почты и телеграфа уж точно. Даже велела расписаться в получении, хотя раньше такой формальностью, предписываемой телеграфными правилами, никогда себя не утруждала.
"Дорогой Акрам Галиевич,-- начиналась большая, рубля на три, телеграмма.-- Беспокоит вас из Южно-Сахалинска Наталья Сергеевна Болдырева. Случайно попалось на глаза ваше объявление в газете. Мне кажется, мы подойдем друг другу. Отпуск дали неожиданно -- лечу. Буду у вас в воскресенье, во второй половине дня. До встречи. Наташа".
Когда Акрам Галиевич увидел Сташову в окно кабинета, он почувствовал --к нему, хотя не ожидал так скоро получить весточку, а в иные дни даже сомневался, найдется ли хоть одна женщина, которую приманит такая глухомань, как степная Хлебодаровка, и заинтересует он сам -- провинциальный нотариус на пороге пенсии.
Выходит, еще как заинтересовал, если от самого Сахалина рвутся к нему на самолете, дни считают. Гордость за себя на некоторое время заслонила мысль о Сташовой и ее реакции на телеграмму.
Когда Дарья ушла, Акрам Галиевич прошелся по тесному кабинету нотариальной конторы, в которой просидел без малого тридцать лет.
До выпускных экзаменов в школе, самого горячего времени у сельского нотариуса, еще целая неделя, поэтому посетителей в коридоре не было,--как-то сложилось, что хлебодаровский люд за справкой или какой другой бумажкой в сельсовет и к нотариусу привык ходить с утра. Вот и сегодня были у него две старушки -- отписали свои дома: одна -- внуку, другая -- внучке. "Молоко на губах не обсохло, а уже владельцы недвижимости",-- поморщился Сабиров, заполняя бумаги, но вслух, конечно, ничего не сказал: должность обязывала быть беспристрастным. И не такое ему приходилось оформлять на несовершеннолетних отпрысков.
Он опять развернул листочек телеграммы...
-- Наталья Сергеевна... Наталья Сергеевна...-- произнес он, вслушиваясь в это сочетание. Имя и отчество ему нравились. "Конечно, могла и письмо поподробнее для начала написать",-- размышлял он, вертя в руках телеграмму и невольно перечитывая ее вновь и вновь. Но тут же находил и оправдание незнакомой Наталье: такие дальние края, письмо с самолета на самолет, с поезда на поезд раз пять, наверное, перекидывается и затеряться ему ничего не стоит.
А телеграмма, тем более срочная, куда надежнее, чем беззащитное письмо, которое в почтовом ящике может с неделю проваляться или пропадет по нерадивости чьей-то, мало ли о таких фактах в газетах пишут. И отпуск, как указано в телеграмме, предоставлен ей неожиданно...
Взвешивая все "за" и "против", и в общем-то не одобряя скоропалительность поступка незнакомой женщины, Акрам-абзы тем не менее находил оправдание решению Натальи Сергеевны приехать, увидеть все своими глазами. К тому же впереди у него почти целая неделя, и было время еще раз все обдумать как следует.
Все оставшееся время до окончания работы Акрама-абзы так и подмывало позвонить своему другу и соседу, главному бухгалтеру райпотребсоюза Жолдасу-ага, и поделиться с ним неожиданной новостью. Но, как ни крути, заводить такие разговоры самому неприлично, ведь не прошло и года, как схоронил он жену, Веру Федоровну, проработавшую в райпотребсоюзе под началом его друга Жолдаса, считай, всю свою жизнь. Верочку, как величал главбух его жену, Жолдас-ага любил, считал хорошей работницей и в те редкие годы, когда уходил в отпуск или болел, передавал свои полномочия только ей: шутка ли, каждая подпись бухгалтера -- это движение денег или материальных ценностей.
Не отметив годовщины смерти и не воздав последних земных почестей близкому, как делал в Хлебодаровке всякий уважающий себя человек, и разговоры-то заводить о женитьбе или замужестве было грешно. И расскажи он сейчас главбуху, что к нему в воскресенье приезжает издалека некая Наталья Сергеевна Болдырева, вряд ли понял бы его даже сосед и лучший друг. "Могильный холмик еще не осел, а он женихаться спешит, торопится",-- словно бы услышал недовольные голоса знакомых и незнакомых людей Акрам Галиевич в тесной, с распахнутым в сад окном комнате нотариальной конторы.
Нет, не ханжи и не лицемеры жили в степной Хлебодаровке, районном центре Оренбуржья, а самые что ни на есть обыкновенные люди. Они за столетия выработали свои простые и справедливые правила жизни, не обижающие памяти ушедших и не ущемляющие в правах и радостях оставшихся на земле. Ведь ловил уже на себе внимательные взгляды вдов и одиноких женщин Хлебодаровки Акрам Галиевич, чувствовал к себе интерес. А в праздники или какие другие дни торжеств, везде, куда приглашали Сабирова соседи, друзья, сослуживцы по сельсовету и райисполкому, разве не замечал он, как его осторожно, исподволь старались усадить поближе к той или иной женщине? А у Жолдаса, куда частенько вечерами заглядывал посидеть за самоваром, а уж на бешбармак зван был всегда,-- не раз встречал он достойных женщин, как бы ненароком заглянувших к его хлебосольным соседям. Так ведь ни одна из этих женщин, ни тем более друзья даже не помышляли заговорить всерьез или в шутку о женитьбе, считая, что у человека сейчас время скорби и не пробил еще час для таких разговоров. Всей своей жизнью в Хлебодаровке он, Сабиров, не давал повода для иных мыслей.
Вот и выходило, что поторопился он с брачным объявлением, и крепко поторопился. Годовщина смерти жены приходилась на первое воскресенье августа, еще почти полтора месяца, а у него уже смотрины... Как-то посмотрит на это хлебодаровский народ? Ну да теперь уж назад дороги нет...
Возвращаясь в этот день после работы домой, Сабиров заглянул на маленький рынок рядом с автостанцией.
Хоть и невелика придорожная Хлебодаровка, не на всякой карте и отыщешь, но даже на ее базар добирались продавцы овощей и фруктов, диковинных для здешних мест. Два молодых корейца, в чьих словах и манерах угадывалось наличие высшего образования, продавали лук и арбузы, выращенные на благодатной хлебодаровской земле, которую брали в аренду или, как теперь говорят, в подряд у местного колхоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18