* Пиней - видный политический деятель Франции.
Шансонье, который по ходу выступления напыжился ещё больше, завершил свой номер тоже под аплодисменты. Далее шел джаз, и Фредди принялся ногой отбивать такт.
Франсуазу Беррьен не интересовали ни опера, ни шансонье, какими бы остроумными они ни были, ни джаз чикагского стиля. Уставившись невидящим взглядом на экран, она так и эдак перебирала в голове те вопросы, которые никогда не решится задать.
Почему Гастон раз в неделю регулярно отсутствует целую ночь под глупейшим предлогом подбора партии шляп? Если бы речь шла просто о любовнице, то Франсуаза имела бы добротный, полноценный мотив для беспокойства. Но когда у мужа есть любовница, об этом узнаешь сразу. Лили, например, прекрасно знала, что Филипп ей изменяет, но на днях заявила ей по этому поводу следующее. "Раз он возвращается после этого с подарками, то меня это не волнует, более того, дает моральное право самой завести любовника, когда я того захочу". Но у Гастона никакой любовницы не было. Это точно. Так в чем же дело?
Почему Фредди, у которого было все, чтобы чувствовать себя счастливым, постоянно воюет со всей семьей? Возможно, на него дурно влияют приятели? Или его разум замутили книги Жана Сартра*, которые он читает запоем?
Почему Эвелин, которая ещё несколько дней назад устраивала беспричинные истерики, с позавчерашнего дня так спокойна, раскована, счастлива, хотя и по-прежнему скрытна?
"Как бы узнать, какие мысли бродят сейчас в её голове?" - подумала Франсуаза, взглянув на дочь.
Оркестр сменила передача, озаглавленная: "Развивайте ваш интеллект". Телевизор немедленно выключили, и Га-стон закурил сигару. Он смачно зевнул и заявил:
- Не знаю почему, но я устал.
- Ты слишком много работаешь в магазине, - бесхитростно заметила Франсуаза.
- Несомненно, - согласился Гастон. - Сегодня выручка составила сто тысяч франков, а это кое-что да значит, дорогие мои!
Он поднялся и направился к двери, спросив по дороге жену:
* Жан Поль Сартр (1905 - 1980) - французский философ и писатель, глава французского атеистического экзистенциализма.
_ Ты ещё не ложишься?
- Так ведь всего лишь десять часов. Я немного ещё повяжу.
- Тогда спокойной ночи.
Он вышел из столовой. Фредди прошептал ему вслед:
- Иди-иди, поспи. Завтра тебя ожидает хорошенький сюрприз.
- Ты что-то сказал? - спросила Франсуаза.
- Да ничего, мама, просто так. Я, пожалуй, тоже пойду. Завтра у меня письменная контрольная и мне надо быть в форме.
- Спокойной ночи. Постарайся выспаться.
- Всего, мама, пока, Эвелин.
Франсуаза молча продолжала вязать. Эвелин мечтательно откинулась в кресле, полузакрыв глаза. В воцарив^ шейся в комнате тишине между матерью и дочерью протянулась тонкая нить взаимопонимания. Эвелин поднялась с кресла и села на ковер у ног Франсуазы. Протянув руку, та ласково потрепала её по светловолосой макушке.
- Мамочка!
Франсуаза затаила дыхание, боясь спугнуть дочь. Ее ласка стала настойчивей, движение руки несколько замедлилось. Эвелин решилась:
- Мама, ты знаешь, я счастлива.
Все получилось как-то само собой. Разговор женщины с женщиной.
- Он хочет на мне жениться. Сегодня он намеревался прийти к отцу просить моей руки, но в последний момент что-то ему помешало. Как ты думаешь, папа не будет возражать, если я выйду за него замуж?
Франсуаза, прежде чем ответить, подтянула несколько сползших петель. Столь желанное сближение с дочерью длилось лишь мгновение, не более. Дочь снова уже отдалилась от нее. Она любит какого-то неизвестного ей юношу, У неё сложилась собственная внутренняя жизнь. Франсуаза вздохнула:
- Дорогая, твой отец и я сначала должны познакомиться с этим молодым человеком.
- О! Ты его сразу полюбишь, мамочка, я уверена в этом.
Неожиданно спокойствие дома было нарушено. Кто-то Дергал за колокольчик у внешней ограды дома.
- Визит в такой поздний час? Кто бы это мог быть?
В спальне Гастон уже облачился с пижаму, надел домашний халат, сунул ноги в шлепанцы. Сидя на кровати, он курил сигару и рассеянно рассматривал стоявшие на камине часы с маятником эпохи Людовика XV. Его лениво ворочавшиеся в голове мысли обстоятельно задержались на самой концепции "часы с маятником", затем отразили восхищение тем, что созданный почти двести лет назад механизм все ещё в отличном рабочем состоянии, наконец, сосредоточились на эстетической стороне предмета. Белый эмалевый циферблат, на котором отчетливо выступали стрелки и рельефно сработанные римские цифры, был обрамлен двумя бронзовыми статуэтками - молодыми обнаженными персонажами, должно быть олицетворявшими Амура и Разум, если не Гордыню и Леность.
"Часы эпохи Людовика XV являлись для Гастона неистощимым объектом раздумий. Высота примерно сорок сантиметров, ширина тридцать - тридцать пять. Вес около пятнадцати килограммов. Вовремя оное не скупились на сырье, и предметы обихода становились произведениями искусства. Мелькнуло сожаление, что часовых дел мастер не додумался защитить циферблат выпуклым стеклом, но разве можно предусмотреть все? Именно в этот момент часы пробили половину одиннадцатого и почти одновременно затрезвонил наружный звонок. Это что ещё за гость? Случилось что-нибудь серьезное? Или вызывающее беспокойство? Нет. Никаких досадных происшествий не предвиделось.
Постучали в дверь. То была Эвелин.
- Папа, там тебя спрашивает какой-то месье. Говорит, что по важному делу.
- Сейчас иду.
У Гастона Беррьена заметались тревожные мысли. А вдруг этот недоумок Череп отказался от своих первоначальных планов и заявил в полицию?
Он потуже затянул пояс халата и неуверенным шагом начал спускаться вниз. Одного взгляда через открытую дверь столовой оказалось достаточно, чтобы оценить масштабы разразившейся катастрофы: ироничный Череп нежился с сигаретой во рту в лучшем кресле и, судя по всему, прекрасно ладил с Франсуазой.
- Дорогая мадам, - вещал он, - интерьер вашего дома выдержан в самом изысканном вкусе, да, да, именно в изысканном.
- Вы, очевидно, оформитель? - жеманно вопрошала Франсуаза.
- Не совсем так, но к искусству отношение имею. Я преподаватель пения*.
- О! Как это интересно... а вот и муж. Я оставляю вас.
Человек в домашнем одеянии изначально чувствует себя неполноценным в присутствии того, кто одет полностью, пусть даже и в чересчур длинное, не по сезону теплое пальто. В прескверном настроении Гастон Беррьен уселся напротив Черепа на непривычный для него у себя дома стул, что лишь усилило его злобу.
- Что вам здесь надо? - прорычал он.
Череп сиял отражением люстры. В нем проглядывало что-то сверхъестественное. Ни отвислая губа, ни голос ничуть не изменились. Все тем же ровным голосом он изрек:
- Я пришел сюда и чуть пораньше с единственной целью, чтобы вы не утруждали себя поездкой на машине в Сюси-ан-Бри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34