- У Олега появилась девушка. Варварой звать. Я вчера видела их вместе. Черненькая такая, темнобровая! Симпатичная, хоть и худышка". Представляете, каково мне было это слышать? Получается, Олегу удалось наладить с Варварой контакт, а он мне - ни словечка. Мне, автору романа! Пусть ему не хотелось признаваться, что Виктор - его выдумка, но от лица Виктора он мог рассказать! А раз не рассказал... Что с вами, Андрей? У вас такой вид, будто вас мешком по голове огрели.
- Так оно и есть, - пробормотал Прошка, глядя перед собой пустыми глазами.
Глава 21
Я не разделяла беспокойства Марка по поводу исчезновения Прошки. Если у него накануне действительно разыгралась мигрень, то отлеживаться в квартире с двумя старушками соседками, которые наверняка бы устроили из-за недомогания любимца жуткий переполох, было просто глупо. В этом случае Прошка, скорее всего, укрылся дома у Марка или Леши, благо ключи у него имелись. Мог бы, конечно, и предупредить в записке, но, вероятно, удачная мысль посетила страдальца позже, когда он уже покинул мой кров. Не исключался и другой вариант: Прошка сказался больным нарочно, чтобы избавиться от нашего общества и навестить одну из своих многичесленных кисок, по которой внезапно соскучился. Сделать это в открытую он в такую минуту, разумеется, не рискнул, справедливо опасаясь нашего неодобрения.
Все это я высказала Марку, но его не отпустило.
- Поезжайте без меня, - сказал он. - Если не удастся разговорить Гелениного петуха, пусть Генрих попытается втереться в доверие к самой Гелене. Возможно, компания разобьется на парочки, и вам представится случай познакомиться с хозяевами дачи или с другими гостями. Обойдите еще раз соседей - вдруг вспомнят что-нибудь полезное. А я, как только найду Прошку и надаю ему по шеям, займусь Белоусовой.
Так и вышло, что в логово зверя мы отправились с Лешей и Генрихом. Если есть на свете люди, менее склонные к насилию и жестокости, я бы не пожалела времени и денег на самую дальнюю дорогу, чтобы посмотреть им в глаза. Я и сама - воплощенное миролюбие, но в состязании с этими двумя пальма первенства мне не светит.
Хуже всего то, что уж очень невысоки были шансы у нашего трио вытряхнуть чистосердечное признание из человека, признающего в качестве аргумента лишь крепкие кулаки в комплекте со зверской рожей. Не верила я и в способность Генриха вызвать на откровенность такую скользкую особу, как Гелена. Посему нам оставалось надеяться только на соседей и на болтливость кого-нибудь из собутыльников невесты с женихом - если нам повезет и компания хотя бы ненадолго разбредется.
Начать решили с соседей. Нам без труда удалось втереться в доверие к милой немолодой женщине, обитавшей справа от наших дачников. Даже не понадобилось предъявлять фальшивое сыщицкое удостоверение Генриха. Звали соседку Натальей Григорьевной. Я в двух словах рассказала ей о загадочном звонке, ввергшем меня в неприятности, объяснила, что звонившая назвалась именем моей бывшей одноклассницы, которая сейчас гостит здесь, за забором, и спросила Наталью Григорьевну, насколько она в курсе соседских перемещений за последнюю неделю. Та признала, что у соседей нет от нее тайн, поскольку заборчик, разделяющий участки, вполне звукопроницаем, а компания подобралась голосистая. Все свои планы они обсуждают подробно и многократно. Видимо, не хотят, чтобы у кого-нибудь из глуховатых обитателей дачного поселка появились основания обвинить их в скрытности.
В общем, наша собседница готова была поручиться, что ни один из отпускников ни третьего, ни четвертого августа в Москву не ездил. Компания появилась на даче первого, поздно вечером. Второго отпускники расслабились по полной программе. Отзвуки их гулянки наверняка доносились до самого монастыря. Утихомирились только к четырем утра. Наталья Григорьевна глазам своим не поверила, когда в семь встретила у калитки Вовчика с невестой и с корзиной в руках. А часа в два пополудни ее сын наблюдал возвращение грибников. Нельзя сказать, что оно было триумфальным - выглядели оба довольно бледно, зато вернулись не с пустыми руками. Глазастый сын даже узрел в верхних грибах признаки благородства. Вторую половину дня вся шестерка провела на глазах и, если можно так выразиться, "на ушах" Натальи Григорьевны. Правда, пирушка получилась не такая впечатляющая, как накануне, но ближайшие соседи насладились отзвуками сполна. А четвертого другая соседка видела гуляк на ранней службе в монастыре. После службы шестеро богомольцев вернулись на многострадальную дачу, где щедро вознаградили себя за утренний аскетизм.
Я спросила, не мог ли забор укрыть от Натальи Григорьевны часть компании. По звукам ведь не определишь, сколько человек пирует под боком пять или шесть.
- Заборчик-то у нас ветхий, - ответила она. - Где покосился, а где и вовсе повалился. А я целый день на грядках. Волей-неволей за соседскими забавами наблюдаю. Если понадобится, и в суде могу присягнуть: и третьего, и четвертого все шестеро были в наличии.
Я полюбопытствовала, что за люди хозяева дачи.
- Вообще-то они неплохие. Но уж больно безалаберные. И гостеприимные сверх всякой меры. Сюда приезжают только развлекаться и обязательно с компанией. Землей совсем не занимаются. Вот Маринкин дед, что дом тот ставил, - он был трудяга. Ковырялся в земле от зари до зари. Сад насадил загляденье. Дети его, конечно, не такие одержимые, но и садом, и огородом занимались. А когда Маринка вышла за Сашку, они откупили долю остальных родственников, и все пришло в полное запустение. - Наталья Гргорьевна вздохнула. - Хоть бы наняли кого. Денег-то у них хватает. У Сашки с Вовчиком - это как раз жених вашей Гелены - своя фирма, электроникой торгуют. Казалось бы, у самих руки не доходят порядок навести, так заплатите кому-нибудь. Но нынешнее поколение за землю не держится. Зачем, если картошку из Голландии можно привозить?
Я попросила Наталью Григорьевну охарактеризовать Вовчика. Она уложилась буквально в одно слово:
- Горлопан.
- А подробнее можно? - взмолилась я.
Наталья Григорьевна пожала плечами.
- Самоуверенный, шумный, нахрапистый. Не выносит, когда ему перечат. Со всякой мелочью вроде нас, соседей, не считается. Ну как же: пуп земли! Раньше с ним сюда Аллочка ездила, милая скромная, при ней Вовчик более-менее в рамках держался. А эту ангелоподобную блондинку его выходки только забавляют.
Поблагодарив Наталью Григорьевну, мы попросили у нее разрешения немного понаблюдать за соседями с ее участка (со стороны улицы их забор был новеньким, из плотно пригнанных двухметровых досок).
- Пожалуйста. Проходите вот сюда, за кусты черноплодки. Вам будет видно, а вас оттуда не заметят. Я сейчас стульчики принесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
- Так оно и есть, - пробормотал Прошка, глядя перед собой пустыми глазами.
Глава 21
Я не разделяла беспокойства Марка по поводу исчезновения Прошки. Если у него накануне действительно разыгралась мигрень, то отлеживаться в квартире с двумя старушками соседками, которые наверняка бы устроили из-за недомогания любимца жуткий переполох, было просто глупо. В этом случае Прошка, скорее всего, укрылся дома у Марка или Леши, благо ключи у него имелись. Мог бы, конечно, и предупредить в записке, но, вероятно, удачная мысль посетила страдальца позже, когда он уже покинул мой кров. Не исключался и другой вариант: Прошка сказался больным нарочно, чтобы избавиться от нашего общества и навестить одну из своих многичесленных кисок, по которой внезапно соскучился. Сделать это в открытую он в такую минуту, разумеется, не рискнул, справедливо опасаясь нашего неодобрения.
Все это я высказала Марку, но его не отпустило.
- Поезжайте без меня, - сказал он. - Если не удастся разговорить Гелениного петуха, пусть Генрих попытается втереться в доверие к самой Гелене. Возможно, компания разобьется на парочки, и вам представится случай познакомиться с хозяевами дачи или с другими гостями. Обойдите еще раз соседей - вдруг вспомнят что-нибудь полезное. А я, как только найду Прошку и надаю ему по шеям, займусь Белоусовой.
Так и вышло, что в логово зверя мы отправились с Лешей и Генрихом. Если есть на свете люди, менее склонные к насилию и жестокости, я бы не пожалела времени и денег на самую дальнюю дорогу, чтобы посмотреть им в глаза. Я и сама - воплощенное миролюбие, но в состязании с этими двумя пальма первенства мне не светит.
Хуже всего то, что уж очень невысоки были шансы у нашего трио вытряхнуть чистосердечное признание из человека, признающего в качестве аргумента лишь крепкие кулаки в комплекте со зверской рожей. Не верила я и в способность Генриха вызвать на откровенность такую скользкую особу, как Гелена. Посему нам оставалось надеяться только на соседей и на болтливость кого-нибудь из собутыльников невесты с женихом - если нам повезет и компания хотя бы ненадолго разбредется.
Начать решили с соседей. Нам без труда удалось втереться в доверие к милой немолодой женщине, обитавшей справа от наших дачников. Даже не понадобилось предъявлять фальшивое сыщицкое удостоверение Генриха. Звали соседку Натальей Григорьевной. Я в двух словах рассказала ей о загадочном звонке, ввергшем меня в неприятности, объяснила, что звонившая назвалась именем моей бывшей одноклассницы, которая сейчас гостит здесь, за забором, и спросила Наталью Григорьевну, насколько она в курсе соседских перемещений за последнюю неделю. Та признала, что у соседей нет от нее тайн, поскольку заборчик, разделяющий участки, вполне звукопроницаем, а компания подобралась голосистая. Все свои планы они обсуждают подробно и многократно. Видимо, не хотят, чтобы у кого-нибудь из глуховатых обитателей дачного поселка появились основания обвинить их в скрытности.
В общем, наша собседница готова была поручиться, что ни один из отпускников ни третьего, ни четвертого августа в Москву не ездил. Компания появилась на даче первого, поздно вечером. Второго отпускники расслабились по полной программе. Отзвуки их гулянки наверняка доносились до самого монастыря. Утихомирились только к четырем утра. Наталья Григорьевна глазам своим не поверила, когда в семь встретила у калитки Вовчика с невестой и с корзиной в руках. А часа в два пополудни ее сын наблюдал возвращение грибников. Нельзя сказать, что оно было триумфальным - выглядели оба довольно бледно, зато вернулись не с пустыми руками. Глазастый сын даже узрел в верхних грибах признаки благородства. Вторую половину дня вся шестерка провела на глазах и, если можно так выразиться, "на ушах" Натальи Григорьевны. Правда, пирушка получилась не такая впечатляющая, как накануне, но ближайшие соседи насладились отзвуками сполна. А четвертого другая соседка видела гуляк на ранней службе в монастыре. После службы шестеро богомольцев вернулись на многострадальную дачу, где щедро вознаградили себя за утренний аскетизм.
Я спросила, не мог ли забор укрыть от Натальи Григорьевны часть компании. По звукам ведь не определишь, сколько человек пирует под боком пять или шесть.
- Заборчик-то у нас ветхий, - ответила она. - Где покосился, а где и вовсе повалился. А я целый день на грядках. Волей-неволей за соседскими забавами наблюдаю. Если понадобится, и в суде могу присягнуть: и третьего, и четвертого все шестеро были в наличии.
Я полюбопытствовала, что за люди хозяева дачи.
- Вообще-то они неплохие. Но уж больно безалаберные. И гостеприимные сверх всякой меры. Сюда приезжают только развлекаться и обязательно с компанией. Землей совсем не занимаются. Вот Маринкин дед, что дом тот ставил, - он был трудяга. Ковырялся в земле от зари до зари. Сад насадил загляденье. Дети его, конечно, не такие одержимые, но и садом, и огородом занимались. А когда Маринка вышла за Сашку, они откупили долю остальных родственников, и все пришло в полное запустение. - Наталья Гргорьевна вздохнула. - Хоть бы наняли кого. Денег-то у них хватает. У Сашки с Вовчиком - это как раз жених вашей Гелены - своя фирма, электроникой торгуют. Казалось бы, у самих руки не доходят порядок навести, так заплатите кому-нибудь. Но нынешнее поколение за землю не держится. Зачем, если картошку из Голландии можно привозить?
Я попросила Наталью Григорьевну охарактеризовать Вовчика. Она уложилась буквально в одно слово:
- Горлопан.
- А подробнее можно? - взмолилась я.
Наталья Григорьевна пожала плечами.
- Самоуверенный, шумный, нахрапистый. Не выносит, когда ему перечат. Со всякой мелочью вроде нас, соседей, не считается. Ну как же: пуп земли! Раньше с ним сюда Аллочка ездила, милая скромная, при ней Вовчик более-менее в рамках держался. А эту ангелоподобную блондинку его выходки только забавляют.
Поблагодарив Наталью Григорьевну, мы попросили у нее разрешения немного понаблюдать за соседями с ее участка (со стороны улицы их забор был новеньким, из плотно пригнанных двухметровых досок).
- Пожалуйста. Проходите вот сюда, за кусты черноплодки. Вам будет видно, а вас оттуда не заметят. Я сейчас стульчики принесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80