Клюева Варвара
Последнее расследование Димы Ермолаева
Варвара Клюева
Последнее расследование Димы Ермолаева
От редакции
4 января с.г. мы сообщили читателям о гибели нашего сотрудника, журналиста Дмитрия Ермолаева (статья "Опасная профессия"), скончавшегося вечером 3 января от множественных травм, полученных в результате дорожно-транспортного происшествия. Водитель - предполагаемый виновник аварии скрылся. Прокуратура возбудила уголовное дело. Вчера, 6 января, наш репортер принес в редакцию диктофон, найденный им неподалеку от места трагедии. Диктофон разбит, но кассета в нем, по счастью, уцелела последняя, надиктованная Димой.
Рано утверждать, что этот материал стал причиной его гибели. Оригинал кассеты передан следователю прокуратуры. Мы же просто публикуем расшифрованные записи почти без обработки и без комментариев. Они достаточно красноречивы.
28 декабря. Запись в машине по дороге в Большую Сосновку
Два дня не вспоминал о дневнике, и, боюсь, восстановить события этих дней мне не удастся. Помню, как позвонил Филипп (кажется, 25-го) и обрушил на меня известие о смерти отца Глеба. Я был настолько оглушен, что даже не спросил, от чего он умер. Помню, бегал по квартире, причитал: "Как же так? Как же так?". Помню первую бутылку водки - а их, верно, было не меньше трех, иначе провал в памяти не объяснить. И сразу после этого - сегодняшнее утро. Действие наркоза кончилось, первый раз в жизни по-настоящему заболело сердце. Даже страшно стало. Решил, что это скорее с перепоя, чем грозный симптом. Нашел таблетку валидола, но от похмелья она не помогла. Осталось последнее средство спасения - работа. Начал обзванивать духовных чад отца Глеба, выспрашивать, как он умер. Никто ни слухом, ни духом, только Нина Абрамовна прорыдала что-то о несчастном случае и милиции. Тут-то я и засобирался в дорогу. Если со смертью Бати не все чисто, кому как не мне его духовному сыну и криминальному журналисту, раскапывать правду?
История нашего знакомства с отцом Глебом довольно курьезна. В девяносто четвертом году скончалась мамина престарелая тетушка и по завещанию оставила свою квартиру отцу духовной общины "Путь к Свету" Глебу Павловичу Власову. Газеты пестрели сообщениями об одиноких стариках, купившихся на обещание пожизненной помощи в обмен на завещание квартиры и за доверчивость поплатившихся жизнью. Решив, что тетка перед смертью попала в лапы мошенников, я помчался брать у Власова интервью, намереваясь стереть прохвоста и его общину в порошок. И даже задумал серию разоблачительных статей о бессовестных лицемерных главах сект, охмуряющих наших несчастных сограждан и вытягивающих у них последние гроши. Батя потом не раз вспоминал со смехом, каким разъяренным львом я к нему явился. А уехал кроткой овечкой. Отец Глеб покорил меня своей добротой, терпимостью, чувством юмора и еще чем-то этаким... невыразимым. Возможно, тем, что и называется святостью.
Знакомство с ним привело мне на ум святочный рассказ о мальчике, который подбирал, выхаживал и отпускал на волю раненых птиц и зверьков. Только отец Глеб подбирал и выхаживал людей - несчастных, больных, отчаявшихся, никому не нужных. Калек, бездомных, беженцев, жен и детей, брошенных без средств к существованию.
Духовных спасителей у нас в последнее время развелось несть числа. Но отец Глеб спасал не только души, он помогал своим подопечным выжить физически. Не имея ни призвания, ни подходящей профессии (у отца Глеба был диплом философа), занялся бизнесом. На себя почти ничего не тратил. Ходил в стареньких ботинках, свитерах и брюках с пузырями на коленях, питался чаем с бутербродами и баночной овощной икрой, жил в запущенной квартирке на самой окраине Москвы. Зато сеть его мастерских, магазинчиков, аптек и агентство недвижимости накормили, одели, обули, дали работу и кров сотне человек, жизнью выброшенных за борт.
Но главным было все-таки другое. Отец Глеб учил этих людей любви. К самим себе, к ближним, к Богу, к миру, в котором мы живем. Помнится, во время первого интервью я довольно язвительно осведомился, чем его не устраивает учение официальной церкви. "Мне кажется, ему (учению) не достает человечности, - ответил он. - В церковь, как правило, приходят люди, чей дух сокрушен каким-либо несчастьем - смертью или болезнью близких, одиночеством, бедностью, чувством оставленности. Словом, люди, крайне нуждающиеся в утешении. Но утешение, предлагаемое Церковью, весьма своеобразно. Святые отцы учат, что душа каждого человека - поле битвы между силами добра и зла и исход этой битвы зависит от воли человека. И тут же заявляют, что человек по природе своей глубоко порочен, поэтому все его попытки самостоятельно поддержать сторону добра обречены на провал. Единственный шанс - отречься от себя, от собственного "я", что, по убеждению тех же святых отцов, задача неимоверно трудная. В общем, паству, уже обессиленную страхом перед поражением в этой жизни, грузят еще и страхом перед поражением, так сказать, глобальным. А в качестве орудия борьбы несчастным предлагают молитвенное правило, которое надлежит повторять как минимум дважды в день. Основная идея, проходящая красной нитью через собранные в молитвослове тексты - идея человеческой греховности. Я - грязь, я - прах, я - презренный червь, и только по бесконечной милости Твоей, Господи, могу надеяться на прощение. Спросите любого психолога, и он подтвердит вам, что такое самовнушение разрушительно для личности. А если учесть, что этим самовнушением занимаются люди, и без того лишенные уверенности в себе, становится понятным, насколько узок предлагаемый путь ко спасению".
Отец Глеб верил, что путь к спасению лежит не через борьбу с грехом, а через принятие себя и мира. К слову, плотские грехи Батя за грехи не считал, в худшем случае - за слабость, наказуемую здесь же, в этой жизни. Он учил, что наша Вселенная - единый организм, а грех - это все, что ведет к обособлению какой-либо части от целого. Ненависть, зависть, собственничество... Бороться с ними обычным способом, подавляя их в себе, бессмысленно. Рано или поздно они все равно вырвутся из-под контроля. Но, научившись любви ко всему сущему, можно ощутить себя частью гармоничного целого, и тогда злые чувства уйдут сами собой. Ведь, как говорил герой одного фильма, где это видано, чтобы легкое ненавидело почки, а печень воевала с селезенкой?
Когда "чада", исцеленные верой, любовью и заботами отца Глеба, расправили крылья, он решил, что пришло время отпустить их на волю. Передав бразды управления бизнесом своему духовному сыну и деловому помощнику Филиппу Захарову, он приобрел немного земли в заброшенной тверской деревеньке, где собирался провести остаток жизни в молитве и уединении.
1 2 3 4 5 6 7 8