Вкалывал трактористом в совхозе, ударно закладывал за воротник, в том числе прямо за рулем своего железного Конька-горбунка. Что его и погубило. После очередного обеда с «белой» опрокинулся вместе с коньком в овраг. Успел, правда, выскочить из кабины, но перевернувшийся трактор батю накрыл и раздавил. Нового мужика мать Генки не нашла, сильно запила, потихоньку распродавая нажитое совместно имущество. Трудилась она в поселковой бане, торгуя билетами. Заработанных денег едва хватало на питание и квартплату. Генка донашивал отцовские вещи, благо был не по годам высоким и крепким. В местной школе его считали трудным, не приняли в пионеры из-за курения, поставили на учет в инспекцию. Вожатая заявила – бросишь курить, примем. Генка прикинул, что лучше – пионерия или табак, и выбрал второе. Хотя курил он не очень-то и часто. Максимум четыре-пять сигареток в день. Но этого за глаза хватало для постановки на учет. Занятия тоже не вызывали у Генки приступов энтузиазма, перспектива остаться на второй год маячила перед ним вполне реально.
В силу вышесказанных причин, Денису не рекомендовалось дружить с Генкой. «Что других ребят в поселке нет? Нормальных? – ворчала бабушка, отчитывая внука по вечерам, – а с этим хулиганом в милицию заберут». Денис кивал, но гулять с трудным Генкой продолжал. В этом году он привез ему из города настоящий финский нож, купленный у соседа-пьяницы за десять рублей. Красивый, с мощным лезвием и черной ручкой, украшенной золотистой змейкой. Пришлось почти полностью разорить свою копилку. Нож стоил гораздо больше, но сосед зело нуждался в деньгах на бесперебойную выпивку. Генка был страшно доволен и предупредил местных шалопаев, что если кто-нибудь тронет Дениса, будет иметь дело с ним. А иметь с Генкой дело хотели немногие, памятуя о его явном физическом превосходстве. Генка сам сшил из старых отцовских сапог ножны и с подарком почти не расставался.
Сейчас нож лежал в рюкзаке вместе с саперной лопаткой и ветошью, которой ребята собирались протирать найденные трофеи.
Заблудились приятели, как это обычно и случается, увлекшись поисками и раскопками. Обшарив пролегающую рядом со входом галерею и ничего, кроме пары дохлых летучих мышек, не обнаружив, решили углубиться в лабиринт. Генка поклялся, что легко отыщет обратную дорогу. К тому же он знает еще несколько нор, ведущих наружу. На худой конец, если держаться правой стороны, обязательно выйдешь на тоже место. Увы, друзья даже близко не представляли, насколько протяженны и запутаны подземные туннели. Пещеры были искусственного происхождения, лет двести тому назад здесь начали добывать кварцевый песчаник для производства фарфора, хрусталя и стекла. На баржах по двум речкам сплавляли песок прямо от каменоломен. Со временем последние превратились в огромный запутанный лабиринт, отыскать выход из которого, мог далеко не каждый. В последствие, в результате обвалов и осыпания породы в полостях возникли обширные залы и галереи. Стекающие с поверхности ручьи образовали гигантские подземные озера, по которым можно было даже плавать на лодке… Камней здесь практически не попадалось, стены, пол, потолки состояли из песчаника. Когда Денис с силой прижимал ладонь к стене, то испытывал необычные ощущения – между пальцами бежали струйки песка, щекоча кожу.
Через пару часов свет фонариков заметно ослаб. Пришлось поменять батарейки. Хорошо, что взяли два комплекта запасных. Но и они быстро таяли. Периодически фонари выключали в целях экономии, двигаясь на ощупь. Дневной свет проникал в пещеру лишь через вход, в глубине же катакомб без фонарика делать нечего. Найти нужный поворот в такой темноте практически невозможно. Генка, хотя и понял это несколько часов назад, виду не показывал, убеждая Дениса, что отлично знает дорогу. Но на всякий случай попросил принюхиваться. В некоторых местах, недалеко от входов устраивали скотомогильники и сваливали мусор, источающий резкий запах.
К холоду, коловшему, как миллион иголок, добавилась усталость. Приходилось присаживаться каждые полчаса на песок и отдыхать. Единственным источником энергии и сил оставался наступавший на пятки страх.
– Ты Палыча знаешь? Хромого? – Генка постоянно пытался отвлечься от тревожных мыслей, вспоминая различные истории.
– Знаю, – едва слышно отозвался Денис, дрожа от холода, – и чего?
– Он весной на рыбалку поехал. На моторке. Назад возвращался, забыл якорь поднять. Пьяный был. Так и ехал с якорем, пока глубина была. А когда на мель попал, якорь и зацепился. Моторка тормознула, Палыч носом вперед улетел. Метров на пять, если не врет. Вынырнул, а лодка по кругу ездит, как циркуль. Палыч, пока ее ловил, ногу винтом и покалечил. Не, ты прикинь – носом вперед. Я представляю…
Генка натужно засмеялся. Денис нет. Причем здесь какой-то Палыч? Палыч не сидит сейчас в полной темноте и не трясется от холода… А если они и правда не выберутся? Колька-то Синицын заблудился… Витька гад, все из-за него. Генка сказал, что набьет ему морду, когда они вернутся в поселок. Вернутся… Вернуться еще надо суметь. Денис задрал голову и посмотрел наверх. Ему показалось, что и без фонарика он уже различает контуры миниатюрных известковых сосулек, местами свисающих над головой. Видит, как с них капает вода, как хлопают крыльями прилипшие к ним летучие мыши. Интересно, что они тут едят? Хотя, какая разница? Денис зажмурился. Сосульки не исчезли, мыши сорвались с мест и с противным писком закружились по пещере, иногда подлетая к самому лицу. Денис заслонил его руками, боясь, что мыши зацепят глаза.
– Эй, ты чего, уснул? – услышал он откуда-то издалека Генкин голос, – ладно, я тоже вырубаюсь.
***
– Южное крыло обыскали, насколько смогли. Пусто. Собаку надо. Без собаки делать нечего, – участковый снял фуражку и вытер мокрый лоб, – и человек пятьдесят народу с проводниками.
– Людей не пришлют. Олимпиада. Все спортсменов охраняют. Чего их охранять? Дети малые, что ли?! – начальник поселкового отделения милиции Тимофеев, пятидесятилетний грузный мужик, достал пачку «Беломорканала» и принялся мять гильзу папиросы, – обещали только собаку.
– Как не пришлют? Дело, ведь какое! Пацаны же!
– Велели шумиху не поднимать, розыск организовать своими силами. Тьфу, сволочизм! Олимпиада, олимпиада! Ну, и хрен-то с ней, с олимпиадой! Мальчишек четвертые сутки нет, а этим лишь бы праздник не омрачать. Они б на родителей посмотрели!
– Чертовы катакомбы! Зарыть бы на хер! Который уже случай! Сколько пацанов гоняем от них, а все без толку. Хоть часового ставь!
– Пацаны на то и пацаны, чтоб лазать. Себя вспомни.
Тимофеев закурил и развернул план одной из Саблинских пещер. Часть лабиринта была заштрихована.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
В силу вышесказанных причин, Денису не рекомендовалось дружить с Генкой. «Что других ребят в поселке нет? Нормальных? – ворчала бабушка, отчитывая внука по вечерам, – а с этим хулиганом в милицию заберут». Денис кивал, но гулять с трудным Генкой продолжал. В этом году он привез ему из города настоящий финский нож, купленный у соседа-пьяницы за десять рублей. Красивый, с мощным лезвием и черной ручкой, украшенной золотистой змейкой. Пришлось почти полностью разорить свою копилку. Нож стоил гораздо больше, но сосед зело нуждался в деньгах на бесперебойную выпивку. Генка был страшно доволен и предупредил местных шалопаев, что если кто-нибудь тронет Дениса, будет иметь дело с ним. А иметь с Генкой дело хотели немногие, памятуя о его явном физическом превосходстве. Генка сам сшил из старых отцовских сапог ножны и с подарком почти не расставался.
Сейчас нож лежал в рюкзаке вместе с саперной лопаткой и ветошью, которой ребята собирались протирать найденные трофеи.
Заблудились приятели, как это обычно и случается, увлекшись поисками и раскопками. Обшарив пролегающую рядом со входом галерею и ничего, кроме пары дохлых летучих мышек, не обнаружив, решили углубиться в лабиринт. Генка поклялся, что легко отыщет обратную дорогу. К тому же он знает еще несколько нор, ведущих наружу. На худой конец, если держаться правой стороны, обязательно выйдешь на тоже место. Увы, друзья даже близко не представляли, насколько протяженны и запутаны подземные туннели. Пещеры были искусственного происхождения, лет двести тому назад здесь начали добывать кварцевый песчаник для производства фарфора, хрусталя и стекла. На баржах по двум речкам сплавляли песок прямо от каменоломен. Со временем последние превратились в огромный запутанный лабиринт, отыскать выход из которого, мог далеко не каждый. В последствие, в результате обвалов и осыпания породы в полостях возникли обширные залы и галереи. Стекающие с поверхности ручьи образовали гигантские подземные озера, по которым можно было даже плавать на лодке… Камней здесь практически не попадалось, стены, пол, потолки состояли из песчаника. Когда Денис с силой прижимал ладонь к стене, то испытывал необычные ощущения – между пальцами бежали струйки песка, щекоча кожу.
Через пару часов свет фонариков заметно ослаб. Пришлось поменять батарейки. Хорошо, что взяли два комплекта запасных. Но и они быстро таяли. Периодически фонари выключали в целях экономии, двигаясь на ощупь. Дневной свет проникал в пещеру лишь через вход, в глубине же катакомб без фонарика делать нечего. Найти нужный поворот в такой темноте практически невозможно. Генка, хотя и понял это несколько часов назад, виду не показывал, убеждая Дениса, что отлично знает дорогу. Но на всякий случай попросил принюхиваться. В некоторых местах, недалеко от входов устраивали скотомогильники и сваливали мусор, источающий резкий запах.
К холоду, коловшему, как миллион иголок, добавилась усталость. Приходилось присаживаться каждые полчаса на песок и отдыхать. Единственным источником энергии и сил оставался наступавший на пятки страх.
– Ты Палыча знаешь? Хромого? – Генка постоянно пытался отвлечься от тревожных мыслей, вспоминая различные истории.
– Знаю, – едва слышно отозвался Денис, дрожа от холода, – и чего?
– Он весной на рыбалку поехал. На моторке. Назад возвращался, забыл якорь поднять. Пьяный был. Так и ехал с якорем, пока глубина была. А когда на мель попал, якорь и зацепился. Моторка тормознула, Палыч носом вперед улетел. Метров на пять, если не врет. Вынырнул, а лодка по кругу ездит, как циркуль. Палыч, пока ее ловил, ногу винтом и покалечил. Не, ты прикинь – носом вперед. Я представляю…
Генка натужно засмеялся. Денис нет. Причем здесь какой-то Палыч? Палыч не сидит сейчас в полной темноте и не трясется от холода… А если они и правда не выберутся? Колька-то Синицын заблудился… Витька гад, все из-за него. Генка сказал, что набьет ему морду, когда они вернутся в поселок. Вернутся… Вернуться еще надо суметь. Денис задрал голову и посмотрел наверх. Ему показалось, что и без фонарика он уже различает контуры миниатюрных известковых сосулек, местами свисающих над головой. Видит, как с них капает вода, как хлопают крыльями прилипшие к ним летучие мыши. Интересно, что они тут едят? Хотя, какая разница? Денис зажмурился. Сосульки не исчезли, мыши сорвались с мест и с противным писком закружились по пещере, иногда подлетая к самому лицу. Денис заслонил его руками, боясь, что мыши зацепят глаза.
– Эй, ты чего, уснул? – услышал он откуда-то издалека Генкин голос, – ладно, я тоже вырубаюсь.
***
– Южное крыло обыскали, насколько смогли. Пусто. Собаку надо. Без собаки делать нечего, – участковый снял фуражку и вытер мокрый лоб, – и человек пятьдесят народу с проводниками.
– Людей не пришлют. Олимпиада. Все спортсменов охраняют. Чего их охранять? Дети малые, что ли?! – начальник поселкового отделения милиции Тимофеев, пятидесятилетний грузный мужик, достал пачку «Беломорканала» и принялся мять гильзу папиросы, – обещали только собаку.
– Как не пришлют? Дело, ведь какое! Пацаны же!
– Велели шумиху не поднимать, розыск организовать своими силами. Тьфу, сволочизм! Олимпиада, олимпиада! Ну, и хрен-то с ней, с олимпиадой! Мальчишек четвертые сутки нет, а этим лишь бы праздник не омрачать. Они б на родителей посмотрели!
– Чертовы катакомбы! Зарыть бы на хер! Который уже случай! Сколько пацанов гоняем от них, а все без толку. Хоть часового ставь!
– Пацаны на то и пацаны, чтоб лазать. Себя вспомни.
Тимофеев закурил и развернул план одной из Саблинских пещер. Часть лабиринта была заштрихована.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39