Элга усекала все фамилии и имена. Чичерюкин у нее был Чич, Кенжетаев — Кен, я — Лиз, если не считать тех случаев, когда она бывала мной недовольна. Тогда я становилась «Элизабет» или «Басаргина».
Я поднялась, включила ночник, сдвинула стенную панель, за которой был небольшой встроенный в стену сейф, и набрала код. В сейфе было десятка три одинаковых папок — персональные досье. Их собрала еще Нина Викентьевна. Туманский, когда решил ввести меня в курс дел, мне их показал.
В основном это были досье на противников и конкурентов Туманских. Там были подробности о том, что эти люди тщательно скрывали, включая грехи молодости, тайные пристрастия — начиная от запоев и кончая снятыми судимостями, реквизиты анонимных счетов в банках, перечни недвижимости, суммы взяток, которые давали и брали, и даже награды и звания, полученные ни за что. Я еще удивилась, что среди этих папок есть досье и на ближнее окружение: на Кена, Чичерюкина, помощника Туманской — Вадима и даже Элгу… «Господи! А это-то зачем? Они же свои!» «Сейчас своих не бывает, — нехотя сказал Сим-Сим. — Сегодня — свой, завтра — чужой. И наоборот. Погляди. Это тебе полезно. Привыкай, Лиза».
Привыкнуть к этому я не могла. Мне почему-то было жалко этих людей. Особенно голубых, то есть педрил. Их среди значительных персон, которых то и дело показывали по ТВ, оказалось на удивление много.
Я вынула папку, на которой было написано «Кен», и стала листать. Биография у него была — будь здоров. Мать русская, отец казах. Учился в Ленинградском горном институте. С Сим-Симом познакомился в какой-то геофизической экспедиции на Колыме, где проходил практику. А Туманский был простым рабочим. С тех пор и корешуют. Тут была и фотография: молоденькие, тощие Сим-Сим и Кен, в ватниках и резиновых сапогах, стоят, обнявшись, и смеются…
Судя по всему, Туманский всегда ходил по краешку, а Кен делал нормальную карьеру, член партии, брошен на укрепление кадров в Темиртау, на Казахстанскую Магнитку как национальный кадр, перетащил себя из геологии в металлургию, для чего заочно окончил Институт стали в Москве. Первая крупная сделка, которую ему организовал Сим-Сим, — левая поставка белой консервной жести на плавучий рыбзавод, промышлявший камчатского краба близ Японии…
Еще во времена Брежнева.
Ну это даже я поняла, куда консервы шли: тоже налево, за валюту, конечно. Подробностей я не разобрала. Дальше — больше. Первый кооператив на паях с Туманскими «Звезда Востока» в Талды-Кургане — по обработке шкур и кож. Под Алма-Атой, в плодоовощном совхозе, подпольный цех по пошиву дубленок — тогда они были жутко модные — из этих самых кож…
Потом — Москва. И уже Кен выбивает для Туманских кредит из бюджета. На строительство жилых домов для офицеров из Германии, когда нас оттуда фрицы надумали вышибать.
Одним словом, плетенка будь здоров! Одна у них команда. Во всяком случае, была.
С восемьдесят пятого года параллельно с другими делами Кен ввинтился в систему Внешторга, служил референтом, ездил на Тайвань и в Китай. Освоил китайский — классический и диалект. Оказывается, у них, узкоглазеньких, единого языка нет. Служил Кен Отечеству недолго — через три года его поперли. За ерунду, в общем, — за использование служебного положения в личных целях. В досье была копия приказа, из которого можно было понять, что Кен пер из командировок бытовую электронику в презент начальничкам: цветные телики, видеокамеры, видеомагнитофоны, телефоны с «памятью» — в общем, всю эту фигню, которой нынче забиты палатки на ярмарках и павильоны на бывшей ВДНХ. Но тогда за это и сесть можно было. Тем более что тащил все это Кен в товарных количествах. С чем его и застукали во Владивостоке, на таможне, через которую он пытался пропихнуть судовой контейнер с этим барахлишком. Насколько я поняла, отмазала его от неприятностей Нина Викентьевна.
Попереть-то его поперли, но кое-какие связи он сохранил. И когда «империя зла» пошла сыпаться, уже в адрес головной корпорации Туманских "Система "Т" косяком пошли, в основном с Формозы, то есть с того же Тайваня, разнообразные детали, из которых в цехе оборонки под Подольском начали собирать «на коленке» те же видики и даже редкостные по тем временам компьютеры.
Был еще и текстиль в гомерических количествах.
Расплачивались безвалютно, нефтью и минеральными удобрениями. Это уже касалось только Туманской. Как она их добывала — неизвестно.
А вообще-то я обнаружила в папке почти все, что касалось Кена (видно, не один Чичерюкин, или кто там был до него на посту главы корпоративной безопасности, старался). Размер обуви и одежды, любимые напитки, любимый тип женщин, их возраст — от шестнадцати до двадцати пяти, натуральные блондинки, скандинавского типа, малообразованные. Приводился список телок, с которыми он имел дело более или менее долго. Оказывается, москвичек и даже ленинградок он сторонился и регулярно выезжал в секс-туры в Ригу, какой-то Цесис, в Таллин и в Друскининкай. Судя по списку, трахнуться он был не дурак, но при всем при том тяготел к постоянству в отношениях: одноразовых профессиональных шлюх не любил. Может быть, потому, что в молодости (об этом сообщалось в графе «Здоровье»), пару раз подхватывал триппер.
Женат он ни разу не был, правда, была запись о ребенке, которого ему родила какая-то Роза Калкенова в Алма-Ате. Его «коллективная супруга» состояла в основном из спортсменок, была даже одна кандидат в мастера по санкам и одна горнолыжница. С последней он как-то провел отпуск в Давосе. О чем тоже была запись.
Эта самая Нина Викентьевна в который раз потрясала меня до таких подробностей могла додуматься только женщина, и, кажется, это никак не связывалось с делами. Проглядывало то и дело элементарное бабское любопытство, на уровне сплетни. Может, ей просто потрепаться не с кем было?
Но я, как всегда, ее недооценила.
Дальше шло то, что Кен тщательно секретил и скрывал от Туманских. Фотокопия записки от муллы из Самарканда. С пометочкой об оплате полученной информации. Сумма была приличная, три куска в баксах. Из записочки следовало, что в восемьдесят пятом еще сравнительно молодой Кен выезжал по турпутевке в Египет. На самом же деле он втихую совершил хадж, путешествие в Мекку, как правоверный мусульманин. После чего получил почетное звание «хаджи», право носить зеленую чалму и, вернувшись, позволение от этого самого муллы не совершать ежедневного намаза, согласно Корану, как «путешествующий». Вот это да! Ведь Тимур Хакимович тогда еще оставался членом партии!
У меня челюсть отвалилась от изумления. Первое, о чем я подумала, так это о том, что Кен имеет право на четырех жен. Так, может, у него не просто гарем из этих белобрысых телок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Я поднялась, включила ночник, сдвинула стенную панель, за которой был небольшой встроенный в стену сейф, и набрала код. В сейфе было десятка три одинаковых папок — персональные досье. Их собрала еще Нина Викентьевна. Туманский, когда решил ввести меня в курс дел, мне их показал.
В основном это были досье на противников и конкурентов Туманских. Там были подробности о том, что эти люди тщательно скрывали, включая грехи молодости, тайные пристрастия — начиная от запоев и кончая снятыми судимостями, реквизиты анонимных счетов в банках, перечни недвижимости, суммы взяток, которые давали и брали, и даже награды и звания, полученные ни за что. Я еще удивилась, что среди этих папок есть досье и на ближнее окружение: на Кена, Чичерюкина, помощника Туманской — Вадима и даже Элгу… «Господи! А это-то зачем? Они же свои!» «Сейчас своих не бывает, — нехотя сказал Сим-Сим. — Сегодня — свой, завтра — чужой. И наоборот. Погляди. Это тебе полезно. Привыкай, Лиза».
Привыкнуть к этому я не могла. Мне почему-то было жалко этих людей. Особенно голубых, то есть педрил. Их среди значительных персон, которых то и дело показывали по ТВ, оказалось на удивление много.
Я вынула папку, на которой было написано «Кен», и стала листать. Биография у него была — будь здоров. Мать русская, отец казах. Учился в Ленинградском горном институте. С Сим-Симом познакомился в какой-то геофизической экспедиции на Колыме, где проходил практику. А Туманский был простым рабочим. С тех пор и корешуют. Тут была и фотография: молоденькие, тощие Сим-Сим и Кен, в ватниках и резиновых сапогах, стоят, обнявшись, и смеются…
Судя по всему, Туманский всегда ходил по краешку, а Кен делал нормальную карьеру, член партии, брошен на укрепление кадров в Темиртау, на Казахстанскую Магнитку как национальный кадр, перетащил себя из геологии в металлургию, для чего заочно окончил Институт стали в Москве. Первая крупная сделка, которую ему организовал Сим-Сим, — левая поставка белой консервной жести на плавучий рыбзавод, промышлявший камчатского краба близ Японии…
Еще во времена Брежнева.
Ну это даже я поняла, куда консервы шли: тоже налево, за валюту, конечно. Подробностей я не разобрала. Дальше — больше. Первый кооператив на паях с Туманскими «Звезда Востока» в Талды-Кургане — по обработке шкур и кож. Под Алма-Атой, в плодоовощном совхозе, подпольный цех по пошиву дубленок — тогда они были жутко модные — из этих самых кож…
Потом — Москва. И уже Кен выбивает для Туманских кредит из бюджета. На строительство жилых домов для офицеров из Германии, когда нас оттуда фрицы надумали вышибать.
Одним словом, плетенка будь здоров! Одна у них команда. Во всяком случае, была.
С восемьдесят пятого года параллельно с другими делами Кен ввинтился в систему Внешторга, служил референтом, ездил на Тайвань и в Китай. Освоил китайский — классический и диалект. Оказывается, у них, узкоглазеньких, единого языка нет. Служил Кен Отечеству недолго — через три года его поперли. За ерунду, в общем, — за использование служебного положения в личных целях. В досье была копия приказа, из которого можно было понять, что Кен пер из командировок бытовую электронику в презент начальничкам: цветные телики, видеокамеры, видеомагнитофоны, телефоны с «памятью» — в общем, всю эту фигню, которой нынче забиты палатки на ярмарках и павильоны на бывшей ВДНХ. Но тогда за это и сесть можно было. Тем более что тащил все это Кен в товарных количествах. С чем его и застукали во Владивостоке, на таможне, через которую он пытался пропихнуть судовой контейнер с этим барахлишком. Насколько я поняла, отмазала его от неприятностей Нина Викентьевна.
Попереть-то его поперли, но кое-какие связи он сохранил. И когда «империя зла» пошла сыпаться, уже в адрес головной корпорации Туманских "Система "Т" косяком пошли, в основном с Формозы, то есть с того же Тайваня, разнообразные детали, из которых в цехе оборонки под Подольском начали собирать «на коленке» те же видики и даже редкостные по тем временам компьютеры.
Был еще и текстиль в гомерических количествах.
Расплачивались безвалютно, нефтью и минеральными удобрениями. Это уже касалось только Туманской. Как она их добывала — неизвестно.
А вообще-то я обнаружила в папке почти все, что касалось Кена (видно, не один Чичерюкин, или кто там был до него на посту главы корпоративной безопасности, старался). Размер обуви и одежды, любимые напитки, любимый тип женщин, их возраст — от шестнадцати до двадцати пяти, натуральные блондинки, скандинавского типа, малообразованные. Приводился список телок, с которыми он имел дело более или менее долго. Оказывается, москвичек и даже ленинградок он сторонился и регулярно выезжал в секс-туры в Ригу, какой-то Цесис, в Таллин и в Друскининкай. Судя по списку, трахнуться он был не дурак, но при всем при том тяготел к постоянству в отношениях: одноразовых профессиональных шлюх не любил. Может быть, потому, что в молодости (об этом сообщалось в графе «Здоровье»), пару раз подхватывал триппер.
Женат он ни разу не был, правда, была запись о ребенке, которого ему родила какая-то Роза Калкенова в Алма-Ате. Его «коллективная супруга» состояла в основном из спортсменок, была даже одна кандидат в мастера по санкам и одна горнолыжница. С последней он как-то провел отпуск в Давосе. О чем тоже была запись.
Эта самая Нина Викентьевна в который раз потрясала меня до таких подробностей могла додуматься только женщина, и, кажется, это никак не связывалось с делами. Проглядывало то и дело элементарное бабское любопытство, на уровне сплетни. Может, ей просто потрепаться не с кем было?
Но я, как всегда, ее недооценила.
Дальше шло то, что Кен тщательно секретил и скрывал от Туманских. Фотокопия записки от муллы из Самарканда. С пометочкой об оплате полученной информации. Сумма была приличная, три куска в баксах. Из записочки следовало, что в восемьдесят пятом еще сравнительно молодой Кен выезжал по турпутевке в Египет. На самом же деле он втихую совершил хадж, путешествие в Мекку, как правоверный мусульманин. После чего получил почетное звание «хаджи», право носить зеленую чалму и, вернувшись, позволение от этого самого муллы не совершать ежедневного намаза, согласно Корану, как «путешествующий». Вот это да! Ведь Тимур Хакимович тогда еще оставался членом партии!
У меня челюсть отвалилась от изумления. Первое, о чем я подумала, так это о том, что Кен имеет право на четырех жен. Так, может, у него не просто гарем из этих белобрысых телок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80