– Почему же?
– Можно назвать это интуицией. Пока это только интуиция. Однако я собираюсь разобраться в этом. Цепь логически правильных рассуждений неизбежно приведет к истине. Я постараюсь до нее добраться.
Пауэлл встал и пересел на край стола, рядом с роботом. Он вдруг почувствовал сильную симпатию к этой странной машине. Она совсем не была похожа на обычных роботов, которые старательно выполняли предписанную им работу на станции, подчиняясь заданным заранее, устойчивым позитронным связям.
Он положил руку на плечо Кьюти. Металл был холоден и тверд на ощупь.
– Кьюти, – сказал он, – я попробую тебе кое-что объяснить. Ты – первый робот, который задумался над собственным существованием. Я думаю также, что ты – первый робот, который достаточно умен, чтобы осмыслить внешний мир. Пойдем со мной.
Робот мягко поднялся и последовал за Пауэллом. Его ноги, обутые в толстую губчатую резину, не производили никакого шума.
Человек с Земли нажал кнопку, и часть стены скользнула вбок. Сквозь толстое прозрачное стекло стало видно испещренное звездами космическое пространство.
– Я это видел через иллюминаторы в машинном отделении, – заметил Кьюти.
– Знаю, – сказал Пауэлл. – Как по-твоему: что это?
– Именно то, чем оно кажется – черное вещество сразу за этим стеклом, испещренное маленькими блестящими точками. Я знаю, что к некоторым из этих точек – всегда к одним и тем же – наш излучатель посылает лучи. Я знаю также, что эти точки перемещаются и что наши лучи перемещаются вместе с ними. Вот и все.
– Хорошо. Теперь слушай внимательно. Черное вещество – это пустота. Пустота, простирающаяся в бесконечность. Маленькие блестящие точки – огромные массы начиненной энергией материи. Это шары. Многие из них имеют миллионы километров в диаметре. Для сравнения имей в виду, что размер нашей станции всего полтора километра. Они кажутся такими маленькими, потому что они невероятно далеко. Точки, на которые направлены наши лучи, ближе и гораздо меньше. Они твердые, холодные и на их поверхности живут люди, вроде меня – миллиарды людей. Из такого мира и прилетели мы с Донованом. Наши лучи снабжают эти миры энергией, а мы ее получаем от одного из огромных раскаленных шаров поблизости от нас. Мы называем этот шар Солнцем. Его отсюда не видно – он по другую сторону станции.
Кьюти неподвижно, как стальное изваяние, стоял у окна. Потом, не поворачивая головы, он заговорил:
– С какой именно светящейся точки вы прилетели, как вы утверждаете?
– Вот она, эта очень яркая звездочка в углу. Мы называем ее Землей, – Он ухмыльнулся: – Земля-старушка… Там миллиарды таких, как мы, Кьюти. А через неделю-другую мы будем там, с ними.
К большому удивлению Пауэлла, Кьюти вдруг рассеянно замурлыкал про себя. Это мурлыканье было лишено мелодии и похоже на тихий перебор натянутых струн. Оно прекратилось так же внезапно, как и началось.
– Ну, а я? Вы не объяснили моего существования.
– Все остальное просто. Когда впервые были устроены эти энергостанции, ими управляли люди. Но из-за жары, жесткого солнечного излучения и электронных бурь работать здесь было трудно. Были построены роботы, заменявшие людей. Теперь на каждой станции нужны только два человека. А мы пытаемся заменить роботами и их. Вот в чем смысл твоего существования. Ты – самый совершенный робот, который до сих пор был построен. Если ты докажешь, что способен сам управлять этой станцией, людям не придется больше появляться здесь, если не считать доставку запасных частей.
Он протянул руку к кнопке, и металлические ставни сдвинулись. Пауэлл вернулся к столу, взял яблоко, потер его о рукав и надкусил. Его остановил красный блеск глаз робота. Кьюти медленно произнес:
– И вы думаете, что я поверю такой замысловатой неправдоподобной гипотезе, которую вы только что изложили? За кого вы меня принимаете?
Пауэлл от неожиданности выплюнул откушенный кусок яблока и побагровел:
– Черт возьми, это же не гипотеза! Это факты!
Кьюти мрачно ответил:
– Шары энергии размером в миллионы километров! Миры с миллиардами людей! Бесконечная пустота! Извините меня, Пауэлл, но я не верю. Я разберусь в этом сам. До свидания!
Он гордо повернулся, протиснулся в дверях мимо Докована, серьезно кивнув ему головой, и зашагал по коридору, не обращая внимания на провожавшие его изумленные взгляды. Майк Донован взъерошил рыжую шевелюру и сердито взглянул на Пауэлла:
– Что говорил этот ходячий железный лом? Чему он не верит?
Пауэлл с горечью дернул себя за ус.
– Он скептик, – ответил он. – Не верит, что мы создали его и что существуют Земля, космос и звезды.
– Разрази его Сатурн! Теперь у нас на руках сумасшедший робот!
– Он сказал, что сам во всем разберется.
– Очень приятно, – нежно сказал Донован. – Надеюсь, он снизойдет до того, чтобы объяснить все это мне, когда разберется. – Он внезапно взорвался. – Так вот, слушай! Если эта куча железа попробует так поговорить со мной, я сверну его хромированную шею! Так и знай!
Он бросился в кресло и вытащил из кармана потрепанный детективный роман.
– Этот робот давно мне действует на нервы. Уж очень он любопытен!
Когда Кьюти, тихо постучавшись, вошел в комнату, Майк Донован что-то проворчал, продолжая вгрызаться в огромный бутерброд.
– Пауэлл здесь?
Не переставая жевать, Донован ответил:
– Пошел собирать данные о функциях электронных потоков. Похоже, что ожидается буря.
В это время вошел Пауэлл. Не поднимая глаз от графиков, которые он держал в руках, он сел, разложил графики перед собой и начал что-то подсчитывать. Донован глядел ему через плечо, хрустя бутербродом и роняя крошки. Кьюти молча ждал. Пауэлл поднял голову.
– Дзэта-потенциал растет, но медленно. Так или иначе, функции потока неустойчивы, так что я не знаю, чего можно ожидать. А, привет, Кьюти. Я думал, ты присматриваешь за установкой новой силовой шины.
– Все готово, – спокойно сказал робот. – Я пришел поговорить с вами обоими.
– О! – Пауэллу стало не по себе. – Ну, садись.
Нет, не туда. У этого стула треснула ножка, а ты тяжеловат.
Робот уселся и безмятежно заговорил:
– Я принял решение.
Донован сердито посмотрел на него и отложил остатки бутерброда:
– Если это по поводу твоих дурацких…
Пауэлл нетерпеливо прервал его:
– Говори, Кьюти. Мы слушаем.
– За последние два дня я сосредоточился на самоанализе, – сказал Кьюти,
– и пришел к весьма интересным результатам. Я начал с единственного верного допущения, которое мог сделать. Я существую, потому что я мыслю…
– О Юпитер! – простонал Пауэлл. – Робот-Декарт!
– Это кто Декарт? – вмешался Донован. – Послушай, по-твоему, мы должны сидеть и слушать, как этот железный маньяк…
– Успокойся, Майк!
Кьюти невозмутимо продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60