– Ну, хорошо. Зато теперь мы можем построить индивидуальный корабль для путешествий по солнечной системе и миллионы раз сгонять на нем до Луны и обратно, и не заботиться о заправке горючим. Этого на угле и уране не добьешься. Спроси у Мультивака, если мне не веришь.
– Зачем мне у нет спрашивать, я и сам знаю.
– Тогда прекрати ставить под сомнение достижение Мультивака, – уже заводясь сказал Аделл, – он сделал великое дело!
– А кто это отрицает? Я только хочу сказать, что Солнце – не вечно. И ничего, кроме этого. Нам гарантировано, скажем, 20 миллионов лет, а дальше что?
Лупов ткнул в собеседника не вполне уверенным жестом.
– И не рассказывай мне сказки о том, что мы переберемся к другому солнцу.
Пару минут они молчали. Аделл неспешно прикладывался к бокалу. Лупов сидел с закрытыми глазами. Они расслаблялись.
Затем Лупов резко открыл глаза.
– Ты, наверное, думаешь, что мы полетим к другому солнцу, когда с нашим будет покончено?
– Я ни о чем не думаю.
– Думаешь. Вся беда у тебя в том, что ты не силен в логике. Ты похож на парня, не помню из какого рассказа. Он попал под проливной дождь и спрятался от него в роще. Встал под дерево и стоял, ни о чем не заботясь, поскольку считал, что как только крона намокнет и начнет протекать, то он сможет перейти под другое дерево…
– Я уже все понял, – ответил Аделл. – Не ори. Когда солнце погаснет, других звезд уже тоже не будет.
– Вот именно, – пробормотал Лупов. – Все звезды родились в одном космическом взрыве, каков он там ни был, и кончить свой путь они должны практически одновременно. То есть, по космическим масштабам. Конечно, одни погаснут раньше, другие позже. Я полагаю, красные гиганты не протянут и сотни миллионов лет. Солнце, допустим, просуществует 20 миллиардов лет, а карлики, на радость нам, возможно, продержатся еще сотню миллиардов. Но возьмем биллион лет и что увидим – Мрак, максимальный уровень энтропии, тепловая смерть.
– Я знаю все про энтропию, – горько сказал Аделл.
– Верю, черт тебя подери!
– Я знаю не меньше тебя!
– Тогда ты должен знать, что в один прекрасный день все сгинет!
– А кто спорит, что нет?
– Ты споришь, доходяга несчастный. Ты сказал, что теперь у нас энергии столько, что хватит на веки-вечные. Ты так и сказал – «во веки веков».
Теперь настал черед Аделла не соглашаться.
– А мы со временем что-нибудь придумаем, чтобы все восстановить.
– Никогда.
– Почему? Когда-нибудь.
– Никогда!
– Спроси Мультивака.
– Ты спроси. Предлагаю пари на пять долларов, что это невозможно.
Аделл был пьян уже настолько, что принял пари. В то же время он был еще достаточно трезв для того, чтобы составить необходимую последовательность символов и операторов, которая в переводе на человеческий язык была бы эквивалентна вопросу: «Сможет ли человечество снова заставить Солнце сиять, когда оно начнет умирать от старости?» Или, формулируя короче: «Как уменьшить энтропию в объеме всей Вселенной?»
Мультивак скушал вопрос и стал глух и нем. Огоньки на пультах и панелях перестали мигать, затихло привычное щелканье реле. Мультивак погрузился в глубокое раздумье. Затем, когда изрядно струхнувшие служители уже не могли дальше сдерживать дыхание, пульт ожил и на экране дисплея высветилась фраза:
ДАННЫХ НЕДОСТАТОЧНО ДЛЯ ОСМЫСЛЕННОГО ОТВЕТА.
– Пари не состоялось, – прошептал Лупов.
Они быстро допили остатки виски и убрались восвояси. Назавтра оба маялись от головной боли и общего недомогания и про эпизод с участием Мультивака не вспоминали.
Джеррод, Джерродина и Джерродетты 1-я и 2-я наблюдали звездную картину на видеоэкране. Переход через гиперпространство в своей вневременной фазе подходил к концу. Наконец однообразное мерцание, заменявшее звезды, уступило место одинокому яркому призрачному диску, доминирующему в центре экрана.
– Это Х-23, – сказал Джеррод не вполне твердо. Кисти его тонких рук были сцеплены за спиной, а пальцы побелели.
Обе девочки, маленькие Джерродетты, впервые в жизни совершили путешествие через гиперпространство и впервые ощутили характерное, странное чувство выворачиваемого наизнанку сознания. Они разразились бессмысленным хихиканьем и принялись гоняться друг за дружкой вокруг своей матери.
– Мы достигли Х-23, мы достигли Х-23…
– Тише, дети, – строго сказала Джерродина. – Ты уверен, Джеррод?
– А какие тут могут быть сомнения? – спросил Джеррод, непроизвольно взглянув на бесформенный металлический наплыв под самым потолком. Он проходил по потолку на всю длину отсека и шел дальше сквозь переборку и через другие отсеки по всему кораблю.
Джеррод мало что знал про эту металлическую штуковину, кроме того, что она называется Микровак; что ей можно задавать любые вопросы, которые только придут в голову; что она ведет корабль к заранее намеченной цели, контролирует поступление энергии из Субгалактических Силовых станций и рассчитывает прыжки через гиперпространство.
На долю самого Джеррода и его семьи оставалось только пассивное наблюдение да ожидание прибытия к цели. В комфортабельных каютах корабля этот процесс был не в тягость.
Кто-то когда-то говорил Джерроду, что «ак» в конце слова Микровак на древнеанглийском языке означает сокращение слов «аналоговый компьютер», но и эта информация, в сущности, была ему не нужна.
Глаза Джерродины увлажнились.
– Ничего не могу с собой поделать. Так странно покидать нашу Землю.
– Боже мой, но отчего? – воскликнул Джеррод. – Там у нас ничего не осталось. А на Х-23 у нас будет все. Мы будем там не одиноки и нам не нужно даже будет разыгрывать из себя пионеров. На планете уже живет миллион человек. И я думаю, что уже наши праправнуки тоже отправятся подыскивать себе новый мир, потому что этот к тому времени переполнится.
Помолчав, он добавил:
– Все-таки здорово придумано! Компьютеры рассчитывают новые маршруты по мере возрастания человечества.
– Я знаю, знаю, – сказала Джерродина несчастным тоном. – Наш Микровак – самый лучший Микровак; лучший в мире Микровак!
– Я тоже так думаю, – сказал Джеррод и потрепал ее за волосы.
Это действительно было так, и Джеррод был рад иметь собственный Микровак и рад, что он родился именно в это благословенное время и ни в какое другое. Во времена его предков единственными компьютерами были гигантские электронные машины, занимающие площадь в добрую сотню квадратных миль. На каждой планете имелся один такой. Их называли Планетными АКами. Они постоянно увеличивались в размерах, на протяжении тысячелетий, а затем, наконец, настало время усовершенствования, развития вглубь. Сначала вместо транзисторов появились интегральные схемы, затем – молекулярные пленки, после – кристаллы, даже самый большой планетный АК мог теперь уместиться в трюме космического корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55