Его трудно приобрести, но еще труднее — продать.
Поиск покупателя той доли драгметалла, которая причиталось ему и капитану Мисюре, Крылов также взял на себя.
И опять в дело оказалась замешанной женщина. В Океанке Крылов квартировал у заведующей сельским магазином Полины Дмитриевны Лукиной, которая сумела вовремя подсуетиться и стала единоличной владелицей бойкой торговой точки. Постельных отношений у квартиранта с хозяйкой не возникло, но дружеские зашли настолько далеко, что Крылов знал все тайные амурные похождения любвеобильной коммерсантки, которая умело делила свою привязанность к деньгам с увлечением мужчинами. При этом поверенным для своих тайн она выбрала молчаливого и покладистого квартиранта, которому рассказывала о всех своих похождениях. Казалось, что это ей оставляло не меньше удовольствия, чем сам процесс обретения острых ощущений в постели.
Однажды Крылов узнал страшную тайну — Полина завела роман с корейцем Кимом.
Доверительные отношения с хозяйкой позволили Крылову провести зондаж в поисках возможного покупателя ценного металла. Он был уверен, что Полина поможет ему отыскать такого. И та назвала кандидатуру даже не задумываясь:
— Ким возьмет, сколько предложат. Только чтобы все это осталось в полной тайне для всех посторонних.
Крылов сделал вид, что страшно удивлен.
— Ким рубит лес. Это и без того — золото.
— Лес — это палки, — парировала Полина.
— Не скажи, подруга. Лес — это золото.
— Да, если его продать. А Кима интересует рыженькое. Настоящее.
— Давно бы нашел, если интересует.
— В открытую он боится. Ты же знаешь, какие у корейцев порядки. Погоришь здесь, вернут домой и открутят голову.
— Откуда же ты узнала его планы.
— Какой быстрый, все тебе расскажи…
— Как хочешь, подруга, я не навязываюсь. Скажу одно: покупатель в таком деле должен быть прозрачным, как стеклышко. Ваши отношения меня мало интересуют. Где, когда, как — это твой чемодан и распоряжайся им сама. А вот коли речь пошла о металле, извини, подвинься. Мне надо знать точно, где он с тобой говорил об этом — в магазине через прилавок, за столом или в постели. Больше того — до, после или вместо. Ты меня понимаешь?
— Фу! — Полина капризно надула и без того толстые губы.
Крылов сокрушенно вздохнул.
— Че фу? Ты помнишь Кольку Шустова? Рыжего, который тут мотался?
— А что?
— А то, подруга, знаешь как он погорел?
— Не-е-ет…
Ответ прозвучал растерянно. Рыжий Шустов в поселке был фигурой заметной — ушлый, продувной, дошлый, пройдошистый — пробы негде поставить. Ухвати такого за хвост, он увернется и выскользнет. И вдруг погорел?
— Вот те и «не-ет»! Прикопил металла, поехал в Москву. Как же, столица нашей родины, город-герой! Месячишко бы пожить, осмотреться, а ему рыжевье так и жгло задницу. Он сразу шуранул на толчок. Нашел подходящего мужичка с урловой мордой. Подкатился: «Где тут можно металл прикупить?» А тот вопрос: «Много надо? Я найду». — «А если продать?» — «Если много, я куплю.» Сторговались по-быстрому. Поехали на вокзал. В камеру хранения. Там Рыжего и взяли. Его покупателем оказался мент. Он на толчке пас деловых…
— Ой, Колька! — Полина горестно охнула и всплеснула руками. — Ой, дурак!
— То-то и оно, подруга. Потому мне о покупателе надо знать все и даже больше…
— Ладно, тебе я скажу. Только учти — он боится. Очень сильно.
При первой встрече Крылов рассказал капитану Мисюре, что вроде бы нащупал покупателя.
— Кто он? — спросил Мисюра.
Крылов заколебался — называть фамилию или нет. Решил, что спешить не стоит.
— Олег Борисович, может я сперва все проверю, потом доложу?
— Нет уж, давай иначе. Такое дело надо сто раз обмозговать, только потом что-то предпринимать. И речь не столько об опасности засыпаться самим. Мы вошли в дело и не можем подставить тех, кто его нам предложил.
Крылов склонил голову, соглашаясь.
— Как прикажете.
Мисюра промолчал.
— Ладно, докладываю. Вы знаете, что северные корейцы арендовали у нас участок тайги, организовали леспромхоз, завезли своих работяг и хлещут кедрач и пихту…
— Слыхал.
— Так вот по моим сведениям их прораб, кто он точно не знаю, одни говорят — майор, другие — полковник — ищет выходы на тех, кто может поставить золотишко с приисков россыпью.
— Откуда сведения?
— У меня есть знакомая. Лукина Полина. Да вы ее тоже знаете. Она держит промтоварный на станции. У нее связь с начальником корейского леспромхоза. Сперва они вместе проворачивали какие-то коммерческие дела, потом он ее закадрил. А теперь вот ищет выходы на тех, кто может предложить металл.
— Хорошо, как ты намерен с ним законтактироваться? Как его зовут, кстати?
— Зовут Ким Дык. А выйти на него я сумею. Но сначала слегка прощупаю, и только потом сведу с Полиной. Чтобы она мне дала рекомендацию.
— Думаешь, он сумеет переварить двадцать кэгэ металла?
— Ким намекал Полине, что возьмет столько, сколько ему предложат.
— Он миллионер?
— Нет, скорее это для него госзаказ. Если уж корейцы решили общипывать Россию, то почему не до последнего пера?
— Добро. Проведи рекогносцировочку. Только чтобы все аккуратно…
Золото и власть шествуют рука об руку. Казна со златом, над которой чах пушкинский царь Кащей, была символом его власти, показателям влияния и силы. Чтобы показать свою мощь, заставить других ее уважать, государства создают свой золотой запас, с гордостью сообщают о его размерах.
Золотом оценивается все, что обеспечивает богатство и силу. Как знак своей причастности к золоту, мы стараемся обзавестись изделиями из него.
Чтобы было легко отличить богатство от нищеты, а сам уровень богатства определять по массивности того металла, который вложен в изделия.
Золотом мы называем все, что сулит возможность обогащения.
Нефть — золото черное.
Газ — золото голубое.
Хлопок — золото белое.
Лес — зеленое золото.
Это определения для романтиков, которые никогда не станут богатыми. Для прагматика цвет золота не играет роли.
Революция, опрокинувшая социализм, была поддержана народом, молчаливо взиравшим на разграбление государства, лишь потому что многие уверовали в лозунг демагогов, создававших свой капитал, что в результате богатство, которое принадлежало всему обществу, станет доступным для каждого. Оно, между прочим, и стало таким.
Для каждого, у кого уже были деньги, чтобы что-то купить.
Черное золото ушло в одни руки. Голубое — в другие. Нашлись и те, кто увидел возможность поправить свои дела, растаскивая русский лес — зеленое золото.
А почему не поживиться, если хозяева — дураки?
Корейский леспромхоз, расположившийся в тайге неподалеку от Океанки, носил название «Путь Чхонлима».
Чхонлим — мифический конь, который способен скакать, обгоняя сверхзвуковые самолеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Поиск покупателя той доли драгметалла, которая причиталось ему и капитану Мисюре, Крылов также взял на себя.
И опять в дело оказалась замешанной женщина. В Океанке Крылов квартировал у заведующей сельским магазином Полины Дмитриевны Лукиной, которая сумела вовремя подсуетиться и стала единоличной владелицей бойкой торговой точки. Постельных отношений у квартиранта с хозяйкой не возникло, но дружеские зашли настолько далеко, что Крылов знал все тайные амурные похождения любвеобильной коммерсантки, которая умело делила свою привязанность к деньгам с увлечением мужчинами. При этом поверенным для своих тайн она выбрала молчаливого и покладистого квартиранта, которому рассказывала о всех своих похождениях. Казалось, что это ей оставляло не меньше удовольствия, чем сам процесс обретения острых ощущений в постели.
Однажды Крылов узнал страшную тайну — Полина завела роман с корейцем Кимом.
Доверительные отношения с хозяйкой позволили Крылову провести зондаж в поисках возможного покупателя ценного металла. Он был уверен, что Полина поможет ему отыскать такого. И та назвала кандидатуру даже не задумываясь:
— Ким возьмет, сколько предложат. Только чтобы все это осталось в полной тайне для всех посторонних.
Крылов сделал вид, что страшно удивлен.
— Ким рубит лес. Это и без того — золото.
— Лес — это палки, — парировала Полина.
— Не скажи, подруга. Лес — это золото.
— Да, если его продать. А Кима интересует рыженькое. Настоящее.
— Давно бы нашел, если интересует.
— В открытую он боится. Ты же знаешь, какие у корейцев порядки. Погоришь здесь, вернут домой и открутят голову.
— Откуда же ты узнала его планы.
— Какой быстрый, все тебе расскажи…
— Как хочешь, подруга, я не навязываюсь. Скажу одно: покупатель в таком деле должен быть прозрачным, как стеклышко. Ваши отношения меня мало интересуют. Где, когда, как — это твой чемодан и распоряжайся им сама. А вот коли речь пошла о металле, извини, подвинься. Мне надо знать точно, где он с тобой говорил об этом — в магазине через прилавок, за столом или в постели. Больше того — до, после или вместо. Ты меня понимаешь?
— Фу! — Полина капризно надула и без того толстые губы.
Крылов сокрушенно вздохнул.
— Че фу? Ты помнишь Кольку Шустова? Рыжего, который тут мотался?
— А что?
— А то, подруга, знаешь как он погорел?
— Не-е-ет…
Ответ прозвучал растерянно. Рыжий Шустов в поселке был фигурой заметной — ушлый, продувной, дошлый, пройдошистый — пробы негде поставить. Ухвати такого за хвост, он увернется и выскользнет. И вдруг погорел?
— Вот те и «не-ет»! Прикопил металла, поехал в Москву. Как же, столица нашей родины, город-герой! Месячишко бы пожить, осмотреться, а ему рыжевье так и жгло задницу. Он сразу шуранул на толчок. Нашел подходящего мужичка с урловой мордой. Подкатился: «Где тут можно металл прикупить?» А тот вопрос: «Много надо? Я найду». — «А если продать?» — «Если много, я куплю.» Сторговались по-быстрому. Поехали на вокзал. В камеру хранения. Там Рыжего и взяли. Его покупателем оказался мент. Он на толчке пас деловых…
— Ой, Колька! — Полина горестно охнула и всплеснула руками. — Ой, дурак!
— То-то и оно, подруга. Потому мне о покупателе надо знать все и даже больше…
— Ладно, тебе я скажу. Только учти — он боится. Очень сильно.
При первой встрече Крылов рассказал капитану Мисюре, что вроде бы нащупал покупателя.
— Кто он? — спросил Мисюра.
Крылов заколебался — называть фамилию или нет. Решил, что спешить не стоит.
— Олег Борисович, может я сперва все проверю, потом доложу?
— Нет уж, давай иначе. Такое дело надо сто раз обмозговать, только потом что-то предпринимать. И речь не столько об опасности засыпаться самим. Мы вошли в дело и не можем подставить тех, кто его нам предложил.
Крылов склонил голову, соглашаясь.
— Как прикажете.
Мисюра промолчал.
— Ладно, докладываю. Вы знаете, что северные корейцы арендовали у нас участок тайги, организовали леспромхоз, завезли своих работяг и хлещут кедрач и пихту…
— Слыхал.
— Так вот по моим сведениям их прораб, кто он точно не знаю, одни говорят — майор, другие — полковник — ищет выходы на тех, кто может поставить золотишко с приисков россыпью.
— Откуда сведения?
— У меня есть знакомая. Лукина Полина. Да вы ее тоже знаете. Она держит промтоварный на станции. У нее связь с начальником корейского леспромхоза. Сперва они вместе проворачивали какие-то коммерческие дела, потом он ее закадрил. А теперь вот ищет выходы на тех, кто может предложить металл.
— Хорошо, как ты намерен с ним законтактироваться? Как его зовут, кстати?
— Зовут Ким Дык. А выйти на него я сумею. Но сначала слегка прощупаю, и только потом сведу с Полиной. Чтобы она мне дала рекомендацию.
— Думаешь, он сумеет переварить двадцать кэгэ металла?
— Ким намекал Полине, что возьмет столько, сколько ему предложат.
— Он миллионер?
— Нет, скорее это для него госзаказ. Если уж корейцы решили общипывать Россию, то почему не до последнего пера?
— Добро. Проведи рекогносцировочку. Только чтобы все аккуратно…
Золото и власть шествуют рука об руку. Казна со златом, над которой чах пушкинский царь Кащей, была символом его власти, показателям влияния и силы. Чтобы показать свою мощь, заставить других ее уважать, государства создают свой золотой запас, с гордостью сообщают о его размерах.
Золотом оценивается все, что обеспечивает богатство и силу. Как знак своей причастности к золоту, мы стараемся обзавестись изделиями из него.
Чтобы было легко отличить богатство от нищеты, а сам уровень богатства определять по массивности того металла, который вложен в изделия.
Золотом мы называем все, что сулит возможность обогащения.
Нефть — золото черное.
Газ — золото голубое.
Хлопок — золото белое.
Лес — зеленое золото.
Это определения для романтиков, которые никогда не станут богатыми. Для прагматика цвет золота не играет роли.
Революция, опрокинувшая социализм, была поддержана народом, молчаливо взиравшим на разграбление государства, лишь потому что многие уверовали в лозунг демагогов, создававших свой капитал, что в результате богатство, которое принадлежало всему обществу, станет доступным для каждого. Оно, между прочим, и стало таким.
Для каждого, у кого уже были деньги, чтобы что-то купить.
Черное золото ушло в одни руки. Голубое — в другие. Нашлись и те, кто увидел возможность поправить свои дела, растаскивая русский лес — зеленое золото.
А почему не поживиться, если хозяева — дураки?
Корейский леспромхоз, расположившийся в тайге неподалеку от Океанки, носил название «Путь Чхонлима».
Чхонлим — мифический конь, который способен скакать, обгоняя сверхзвуковые самолеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44