Опер – 1


«Черкасов В. Опер против «святых отцов»»: Вагриус; М.; 1999
ISBN 5-264-00093-X
Аннотация
Высшие церковные иерархи успешно сочетают служение Богу с криминальным бизнесом на торговле алкоголем, табаком, вывозе за рубеж драгоценностей, жестоко расправляясь с конкурентами. Дело мафиози в рясах раскручивает московский опер по прозвищу Кость. Следы ведут на самый верх...
Владимир ЧЕРКАСОВ
ОПЕР ПРОТИВ СВЯТЫХ ОТЦОВ
ЧАСТЬ I. ПАЛОМНИЧЕСКИЙ ПИРОГ
Глава 1
На Чистых прудах, в доме за рестораном «Самовар», относящемся к участку оперуполномоченного Сергея Кострецова, был очередной труп нового русского. Расстрелянное тело хозяина квартиры лежало рядом с бронированной дверью. Капитан милиции Кострецов, прозванный в здешних пенатах Костью, со своим помощником, молодым лейтенантом Геной Топковым, осматривал лестничную площадку, хотя и не надеялся, что убийца наследил.
Работал, очевидно, профессионал: четкий «почерк» — пули в живот и голову. Капитан Кострецов задержался тут, прежде чем зайти в квартиру к истерически рыдающей жене убитого, потому что через окно подъезда заметил во дворе своего стукача Кешу Черча. Тот, несмотря на холодное осеннее утро, мотался в распахнутой легкой курточке, всем своим видом демонстрируя крайнюю озабоченность.
Кеша, он же Иннокентий, по полной кличке — Черчилль, словно бы сигналил Кострецову, что важное «имеет сказать». Сергей подошел вплотную к распахнутому окну, чтобы его было видно со двора. Дождался, когда Черч кинет в его сторону глаз-ватерпас, и вроде бы рассеянно покивал кудрявой головой на случившееся несчастье, давая ответный знак стукачу.
Щуря свой наметанный глаз, капитан отправился в квартиру. Напоследок отметил, что кровь из ран убитого почти не видна на кашемировом пальто сливового цвета, в котором тот вышел из своих хор?ом последний раз в жизни.
Жена убитого Алексея Пинюхина, тридцатилетняя красотка с растрепанными прядями крашеных волос, в атласном халате поверх кружевной ночной рубашки, успокаивала себя за столом в гостиной коньяком из хрустального бокала. Всхлипывая, она горестно поморгала длинными ресницами покрасневших глаз, когда Кострецов назвал себя и лейтенанта Гену.
— Я еще тепло Алешиных губ помню, — сдавленно произнесла женщина. — Поцеловала его, как всегда, в прихожей на дорожку. Он дверь захлопнул — и сразу: бац! бац!..
Она уткнулась в ладони с перламутровыми ногтями и снова зарыдала.
— Два выстрела слышали? — уточнил севший напротив нее Кострецов.
Пинюхина кивнула, не поднимая лица. Капитан пододвинул к ней коньяк.
— Еще выпейте. Чем ваш муж занимался?
Женщина отерла глаза, пригубила коньяк.
— Директор круизного агентства «Пальма».
Кострецов переглянулся с Топковым: фирма в их краях известная. Сергей спросил Пинюхину:
— Его офис в здании бывшего общежития ЦК ВЛКСМ, в Лучниковом переулке?
— Да.
— Гостиницей он тоже руководил?
— Да.
— Ваш муж арендовал это здание?
Та недоуменно взглянула.
— Конечно. А как иначе?
— Ну, может быть, выкупил его в свою собственность.
Пинюхина остро поглядела на Кострецова.
— Вы представляете себе, сколько этот дом рядом с Лубянкой может стоить?
— Нет, но возможности у вашего супруга были. — Сергей посмотрел в глубь многокомнатной квартиры, уставленной антикварной мебелью.
Женщина вдруг жалко сморщила лицо и почти выкрикнула:
— Возможности? Вон все его возможности! — Она ткнула рукой в сторону прихожей.
Капитан промолчал, потом посмотрел на так и не присевшего Топкова. Тот под пронзительным взглядом опера приземлился на краешек стула.
— Можете что-то конкретное сказать о причинах гибели вашего мужа? — по-прежнему сдержанно спросил Кострецов.
Помотала головой Пинюхина, вздохнула.
— Как у всех, полно было у Алеши врагов.
— У кого — у всех? — осведомился опер Кость.
— У крупных людей я имею в виду, — с раздражением ответила дама.
Она всмотрелась в Кострецова, словно только что обнаружила его в комнате. Достала из пачки «Мальборо» сигарету, прикурила от золотой зажигалки «Дюпон». Предложила Сергею, взмахнув ресницами на уже сухих глазах:
— Закуривайте.
У опера в кармане тоже лежала пачка «Мальборо». Из роскошной жизни он только эти сигареты себе и позволял. Сергей вежливо улыбнулся.
— Спасибо. Я к «Беломору» привык.
— Неужели эти папиросы еще выпускают? — удивилась дама, поправляя на роскошном бюсте расшитый драконами халат. — Или их выдают вместо пайка в милиции? — уже весело добавила она.
— Паек мы другим берем, — невозмутимо сказал опер. — А «Беломор» действительно ментам бесплатный. У блатных отнимаем, эта марка — высший воровской сорт. — Он встал из-за стола. — Спасибо вам за посильную помощь следствию.
Они с Топковым раскланялись и вышли из квартиры.
На лестничной площадке, откуда уже увезли труп, Кость наконец закурил и напутствовал Топкова:
— Давай, Гена, за мотивом убийства.
— Прямо так сразу — за мотивом? — улыбнулся лейтенант и потрогал грудь.
На последнем деле, которое он тоже вел вместе с Кострецовым, Гену ранили в грудь, она еще побаливала. Сергей разогнал рукой от лица Топкова сигаретный дым.
— Тянет рана-то?
— Самую малость.
— О-о, — улыбнулся капитан, — по-простому, в натуре, студент, базаришь.
Топков пришел в уголовный розыск после окончания исторического факультета МГУ. Кость постоянно подтрунивал над напарником, хотя переживал: Гена вышел на службу, до конца не долечившись.
Капитан продолжил, как ни в чем не бывало:
— А почему не за мотивом? Ты ж историк: сметаешь хронологическое досье на Пинюхина, поисследуешь фактуру. На поплавочную удочку, даже не на донку, мотивчик вполне можно подсечь. В жирном омуте Пинюхин плавал.
— Живец на этот раз не понадобится? — усмехался Гена, передразнивая рыбацкую терминологию капитана, заядлого рыболова.
Небезосновательно тоже намекал: знаменит был Кость внедрением завербованных в стан противника и сам не раз «живцом» выступал.
Жилистый, «костяной» капитан белозубо улыбался, попыхивая «Мальборо».
— На нашей рыбалке, как всегда, по ходу лова видно будет. Эхма, и не нужна нам денег тьма!
Стояла холодная осень 1999 года по Рождеству Христову, трепыхался вечнозеленый доллар на высочайшей отметке, в подъездах престижных домов все чаще звучали заказные выстрелы. Двое «земляных» оперов — молодой Гена, но уже «крещеный» и матерый в свои тридцать три Кость, тоже не раз изувеченный, — шли в очередной розыск, прикрываясь шутливостью, чтобы попусту не нервничать.
Попрощавшись с Топковым, отправившимся собирать информацию о Пинюхине, Кострецов перешел Мясницкую к Банковскому переулку напротив. В нем располагалась любимая пивная Кеши Черча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70