Сначала на товарах появятся двойные ценники, но потом никаких фунтов стерлингов, крон и марок — прежние национальные банкноты и монеты из обихода исчезнут. Их, конечно, ещё долго будут принимать для обмена в коммерческих и государственных банках, но…
— Новые деньги будут печатать немцы, Джэк? У вас, во Франкфурте на Майне?
— Да ничего ещё толком не решено! Определились только с монетами — мелочь будет измеряться центами и чеканить её будут участники валютного союза самостоятельно. Разумеется, не сколько душе угодно, а на основании определенных квот. А насчет купюр пока обсуждается два варианта — или деньги единообразны для всей валютной области, или они одинаковы только с одной стороны, а на обороте будут иметь какой-нибудь маленький национальный символ.
— То есть, по банкнотам дальше переговоров дело ещё не пошло?
— Ну, почему? — обиделся гость. — Вроде, наконец, хоть с названием определились — уже не ЭКЮ, а «евро». Купюрами по пять, десять, двадцать, пятьдесят…
— А двести? — покосился на конверт хозяин.
— Да, планируется выпускать банкноты достоинством и в 200 и в 500 «евро».
— «Евро»… Название какое-то не слишком удачное. Почему бы не оставить уже прижившееся ЭКЮ?
— И я тоже считаю, что оно было лучше! С одной стороны, это сокращение от «European Currency Union», а с другой — была в средние века такая французская монета… Но аналитики уверяют, что это название уже несколько подмочило себе репутацию.
— Вот как?
— Термин ЭКЮ используется с 1979. Как усредненная условная единица для двенадцати крепких и не очень крепких европейских валют. Ну, и в силу ряда причин она потеряла за это время более четверти своей ценности.
— И Монетарный институт полагает, что его детищу этой судьбы удастся избежать?
— Да, разумеется! Критерии приема в новый валютный союз будут куда жестче. Их много, но достаточно пяти базовых: уровень инфляции ниже полутора процентов в год, минимальный дефицит госбюджета, ограниченный внутренний долг и так далее.
— Однако! Ну и требования…
— Я тоже так считаю. Наверное, их придется даже немного ослабить — а то разве что финны с англичанами соответствуют, да ещё Ирландия и Люксембург. Даже сама ФРГ под вопросом!
Господин Боот вздохнул:
— Значит, все-таки валютная реформа…
— Да никакая это не реформа! Неужели не ясно? — задетый за живое и не совсем уже трезвый гость чуть было не выскочил из кресла:
— Вы же не молодой человек, должны помнить сорок восьмой год в Германии. Тогда производилась замена обесцененной рейхсмарки на новую валюту. Помните? Сколько было трагедий… Сейчас же предстоит полностью сохранить покупательную способность, уровень цен, сбережений, доходов и пенсий в новых денежных единицах. Более того, привязка будет осуществлена к стабильной и крепкой марке ФРГ.
— Ценю ваши патриотические чувства, Джэк, но… Под силу ли Германии такая миссия?
— Знаете, если уж немцы шесть лет назад выдержали обьединение с огромной массой ничего не стоящей валюты социалистической ГДР! Да ещё когда цены на «черном рынке» были в десять раз меньше официального обменного курса… То уж обьединение с развитыми и конкурентоспособными западными странами немецкой марке только на пользу пойдeт.
Хозяин вновь сверился с неумолимо бегущей часовой стрелкой — время, отведенное на конспиративную встречу с секретным сотрудником истекало:
— Значит, ваши соотечественники опять наступают на мозоль американцам?
— А доллар уже достаточно ощутимо теряет позиции в Западной Европе. После весны девяносто пятого года с него на немецкую марку переоринтировались австрийцы, и даже Испания с Португалией.
Господин Боот хмыкнул:
— Думаете, Штаты будут сидеть сложа руки?
— И кто вам сказал, что они ничего не предпринимают? США в свое время проворонили йену — теперь в Азии она здорово потеснила «зеленого братца», перетянув на себя местные валюты. Поверьте, американцы достаточно умны, чтобы не наступать два раза на одни и те же грабли.
— Джэк, вы описали мне такую милую схему… Я пока не вижу. что может помешать ей осуществиться.
Старик лукавил, но собеседник этого не замечал:
— О, существует масса способов! Жесткие, мягкие… Можно организовать небольшую войну из-за каких-нибудь вечно спорных островов или континентального шельфа с нефтью. Или, допустим, спровоцировать кровавые беспорядки на почве конкуренции между испанскими и французскими фермерами. Или устроить так, чтобы рыбаки в Северном море зоны лова не поделили… Но, скорее всего, обойдется без этого! Проще и дешевле дискредитировать или выхолостить саму идею… Парни из-за океана и так через НАТО, Международный валютный фонд и другие подобные организации контролируют значимтельную часть западноевропейской экономики. Поэтому и новые деньги привычный доллар вряд ли потеснят.
— Ну, а если все-таки обьединение не состоится?
— Если кому-то удасться сорвать создание валютного союза… Фактически, весь процесс европейской интеграции откатился бы минимум на полвека назад.
— И в политическом плане?
— И в политическом, и в военном! Ведь все современное состояние цивилизованного общества базируется на разумно и взаимовыгодно интегрированной экономике. Не говоря уже о том, что опять начнется национально ориентированный протекционизм, искуственная инфляция.
— Значит, ослабнут и внешние позиции? — старик уже увлеченно просчитывал ситуацию.
— Да, вряд ли у Европы при таком финансовом и военно-политическом положении будет возможность привлечь к себе чем-то страны бывшего Восточного блока. Они, скорее всего, так и остануться под влиянием американцев.
— И русских! — неожиданно даже для самого себя вынес вердикт господин Боот. — Русские ведь не преминут воспользоваться снижением напора стран НАТО на свои бывшие протектораты?
— Да, пожалуй, — согласился без особого интереса сидящий напротив молодой человек. Политические аспекты экономической деятельности Европейского монетарного института волновали его мало — как в деловом, так и в личном плане. — Мне ещё не пора?
— Пора, Джэк. Но есть ещё несколько вопросов.
— Да, конечно!
— Почему ты сразу решил, что речь идет о евроденьгах? И если это фальшивка — то кто и зачем мог её сделать?
— Хм-м… Ну, во-первых, вы обратились именно ко мне. Значит, и сами имели в виду нечто подобное. Конечно! Эмблема Европейского союза, номинал, сочетание степеней зжащиты…
— Как вы определили, что это фальшивка?
— А я этого и не утверждал! Помните? Было сказано всего лишь, что к будущим евроденьгам представленный вами образец ни малейшего отношения не имеет.
— Послушайте, мне некогда играть словами. И вам, кстати, тоже!
Старик сделал вид, что выведен из равновесия — и молодой человек сразу же утратил игривость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Новые деньги будут печатать немцы, Джэк? У вас, во Франкфурте на Майне?
— Да ничего ещё толком не решено! Определились только с монетами — мелочь будет измеряться центами и чеканить её будут участники валютного союза самостоятельно. Разумеется, не сколько душе угодно, а на основании определенных квот. А насчет купюр пока обсуждается два варианта — или деньги единообразны для всей валютной области, или они одинаковы только с одной стороны, а на обороте будут иметь какой-нибудь маленький национальный символ.
— То есть, по банкнотам дальше переговоров дело ещё не пошло?
— Ну, почему? — обиделся гость. — Вроде, наконец, хоть с названием определились — уже не ЭКЮ, а «евро». Купюрами по пять, десять, двадцать, пятьдесят…
— А двести? — покосился на конверт хозяин.
— Да, планируется выпускать банкноты достоинством и в 200 и в 500 «евро».
— «Евро»… Название какое-то не слишком удачное. Почему бы не оставить уже прижившееся ЭКЮ?
— И я тоже считаю, что оно было лучше! С одной стороны, это сокращение от «European Currency Union», а с другой — была в средние века такая французская монета… Но аналитики уверяют, что это название уже несколько подмочило себе репутацию.
— Вот как?
— Термин ЭКЮ используется с 1979. Как усредненная условная единица для двенадцати крепких и не очень крепких европейских валют. Ну, и в силу ряда причин она потеряла за это время более четверти своей ценности.
— И Монетарный институт полагает, что его детищу этой судьбы удастся избежать?
— Да, разумеется! Критерии приема в новый валютный союз будут куда жестче. Их много, но достаточно пяти базовых: уровень инфляции ниже полутора процентов в год, минимальный дефицит госбюджета, ограниченный внутренний долг и так далее.
— Однако! Ну и требования…
— Я тоже так считаю. Наверное, их придется даже немного ослабить — а то разве что финны с англичанами соответствуют, да ещё Ирландия и Люксембург. Даже сама ФРГ под вопросом!
Господин Боот вздохнул:
— Значит, все-таки валютная реформа…
— Да никакая это не реформа! Неужели не ясно? — задетый за живое и не совсем уже трезвый гость чуть было не выскочил из кресла:
— Вы же не молодой человек, должны помнить сорок восьмой год в Германии. Тогда производилась замена обесцененной рейхсмарки на новую валюту. Помните? Сколько было трагедий… Сейчас же предстоит полностью сохранить покупательную способность, уровень цен, сбережений, доходов и пенсий в новых денежных единицах. Более того, привязка будет осуществлена к стабильной и крепкой марке ФРГ.
— Ценю ваши патриотические чувства, Джэк, но… Под силу ли Германии такая миссия?
— Знаете, если уж немцы шесть лет назад выдержали обьединение с огромной массой ничего не стоящей валюты социалистической ГДР! Да ещё когда цены на «черном рынке» были в десять раз меньше официального обменного курса… То уж обьединение с развитыми и конкурентоспособными западными странами немецкой марке только на пользу пойдeт.
Хозяин вновь сверился с неумолимо бегущей часовой стрелкой — время, отведенное на конспиративную встречу с секретным сотрудником истекало:
— Значит, ваши соотечественники опять наступают на мозоль американцам?
— А доллар уже достаточно ощутимо теряет позиции в Западной Европе. После весны девяносто пятого года с него на немецкую марку переоринтировались австрийцы, и даже Испания с Португалией.
Господин Боот хмыкнул:
— Думаете, Штаты будут сидеть сложа руки?
— И кто вам сказал, что они ничего не предпринимают? США в свое время проворонили йену — теперь в Азии она здорово потеснила «зеленого братца», перетянув на себя местные валюты. Поверьте, американцы достаточно умны, чтобы не наступать два раза на одни и те же грабли.
— Джэк, вы описали мне такую милую схему… Я пока не вижу. что может помешать ей осуществиться.
Старик лукавил, но собеседник этого не замечал:
— О, существует масса способов! Жесткие, мягкие… Можно организовать небольшую войну из-за каких-нибудь вечно спорных островов или континентального шельфа с нефтью. Или, допустим, спровоцировать кровавые беспорядки на почве конкуренции между испанскими и французскими фермерами. Или устроить так, чтобы рыбаки в Северном море зоны лова не поделили… Но, скорее всего, обойдется без этого! Проще и дешевле дискредитировать или выхолостить саму идею… Парни из-за океана и так через НАТО, Международный валютный фонд и другие подобные организации контролируют значимтельную часть западноевропейской экономики. Поэтому и новые деньги привычный доллар вряд ли потеснят.
— Ну, а если все-таки обьединение не состоится?
— Если кому-то удасться сорвать создание валютного союза… Фактически, весь процесс европейской интеграции откатился бы минимум на полвека назад.
— И в политическом плане?
— И в политическом, и в военном! Ведь все современное состояние цивилизованного общества базируется на разумно и взаимовыгодно интегрированной экономике. Не говоря уже о том, что опять начнется национально ориентированный протекционизм, искуственная инфляция.
— Значит, ослабнут и внешние позиции? — старик уже увлеченно просчитывал ситуацию.
— Да, вряд ли у Европы при таком финансовом и военно-политическом положении будет возможность привлечь к себе чем-то страны бывшего Восточного блока. Они, скорее всего, так и остануться под влиянием американцев.
— И русских! — неожиданно даже для самого себя вынес вердикт господин Боот. — Русские ведь не преминут воспользоваться снижением напора стран НАТО на свои бывшие протектораты?
— Да, пожалуй, — согласился без особого интереса сидящий напротив молодой человек. Политические аспекты экономической деятельности Европейского монетарного института волновали его мало — как в деловом, так и в личном плане. — Мне ещё не пора?
— Пора, Джэк. Но есть ещё несколько вопросов.
— Да, конечно!
— Почему ты сразу решил, что речь идет о евроденьгах? И если это фальшивка — то кто и зачем мог её сделать?
— Хм-м… Ну, во-первых, вы обратились именно ко мне. Значит, и сами имели в виду нечто подобное. Конечно! Эмблема Европейского союза, номинал, сочетание степеней зжащиты…
— Как вы определили, что это фальшивка?
— А я этого и не утверждал! Помните? Было сказано всего лишь, что к будущим евроденьгам представленный вами образец ни малейшего отношения не имеет.
— Послушайте, мне некогда играть словами. И вам, кстати, тоже!
Старик сделал вид, что выведен из равновесия — и молодой человек сразу же утратил игривость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87