Панич улыбнулся, погасил сигару и поднял рюмку:
— Сейчас, — ответил коротко. — В двадцать ноль-ноль на «триста восьмидесятом» пикете у Северного тебя заберет «вертушка». По пути тебе все растолкуют. А чтобы не скучно было по тайге бродить, сразу скажу: плачу по пять «штук». За каждого.
Влад посмотрел на часы и, кивнув в знак благодарности за прием, молча направился к машине. Губарь пошел было за ним, но Панич остановил его жестом. Когда машина выехала со двора, подозвал к себе:
— Что скажешь, Володя?
Недавний полковник МВД, всю жизнь проработавший в угро и повидавший виды, Губарь опустился на табуретку, разминая в желтых пальцах «Беломорканал», покачал головой:
— Не охотник он, Константиныч. Там другие законы, это не кулаками махать. Убьют его.
Панич взял радиотелефон, набрал номер. Пережидая гудки, насмешливо посмотрел на Губаря:
— Он не охотник, — согласился. — Он каратель. А убьют — значит, судьба у него такая.
6
Председатель Совета директоров АО «Краснодольскцветмет» Анатолий Борисович Кожухов остановил машину перед самым въездом в Екатеринбург. Всю дорогу он чувствовал себя плохо — кружилась голова, болело сердце. Такое с ним случилось впервые, для сорокалетнего мужчины это было нехорошим симптомом. Он знал причину недомогания: нервное истощение. Постоянно жить в страхе, лгать, путаться в показаниях и при этом ни от кого не получать поддержки — даже зарплата в пять с половиной тысяч долларов не могла скрасить такого существования.
— Может, «скорую»? — Верный телохранитель Земцов, молчаливый и расторопный, можно сказать, единственный, кто придавал Кожухову уверенности, вышел за ним из машины.
— Нормально, Саша. Ты не ходи, я сейчас на камушке посижу—и все пройдет. Укачало малость.
Земцов тактично поотстал, но в машину не вернулся — умело выбрал позицию, с которой просматривалась дорога и край редкого леса, сел на траву. Воспользовавшись остановкой, водитель Савелий открыл капот.
Кожухов примостился на придорожном валуне, вдохнул. Мимо проносились машины.
В глубине души он давно сознавал, что махинации Панича добром не кончатся. Скандальное увольнение с должности — вот лучшее, что можно было бы для себя желать, да и то во сне: тюрьма, тюрьма, причем срок большой, если, конечно, удастся избежать пули наемного убийцы. Слишком много было врагов — начиная с самих выборов, сфальсифицированных командой Иевлева, собранной по указке старика. Знал, что кандидатуру никому не известного инженера не поддержит министерство, что соблазнившиеся бесплатной водкой, запуганные угрозами «быков» акционеры протрезвеют и потребуют обещанного. Панич, Иевлев, иуда Вершков — да все! — уговаривали: обещай, Толик! А там поможем! Будут тебе и деньги, и металл, и квоты. И он обещал. Где же помощь, где вливания «Гамбург трэйдинга», о которых говорил Панич? Банк «Техэкспорт» обанкротился, третий месяц нечем было платить зарплату…
Кабминовская комиссия проверяла по документам каждую тонну, каждый цех, все машины и склады; приемную Кожухова осаждали прибалтийские купцы, перечислившие гарантийные суммы в «Техэкспорт»: «Где ваш металл, где наши деньги?»
А Минфин вместо помощи предложил «Техэкспорту» с уставным капиталом четыреста миллионов долларов продать акции на сумму шестьдесят миллионов, став, таким образом, совладельцем. Что оставалось делать банкирам? Продались. Теперь очередь была за объединением.
Панич — лицо частное, ни к чему не причастное. Выжидает. Сволочь уголовная! Обещал съездить в Москву, нажать на нужные рычаги и отозвать комиссию, а теперь симулирует радикулит — выжидает. А ведь в Москве у него своих людей — пруд пруди. И в «оборонке», и в ФСБ мощная сеть чиновников, охранников, осведомителей. Не в одиночку же заправляет целым городом!
Накануне Кожухов пытался встретиться с Паничем, выработать совместную тактику. Старик его не принял, сославшись на больную поясницу. Правда, вечером приехал Вершков, заверил, что все будет хорошо, Дмитрий Константинович принимает-де меры по его вызволению из западни. Но Кожухов больше никому не верил. Нужно было действовать, и действовать решительно, заручившись поддержкой сильных мира сего, способных противостоять Паничу и заинтересованных в его свержении.
Кожухов посмотрел на часы и встал:
— Поехали, Саша. Все в порядке. «Ауди-100» устремилась в Екатеринбург.
В двадцать ноль-ноль у него была назначена встреча с Джеком Камаем, однокашником, а ныне директором российско-американской фирмы «Редмет ЛТД». Когда-то Кожухов помог Камаю основать ТОО «Титан», уберег от банды рэкетиров Панича, приютившейся под крышей объединения в качестве «службы безопасности». Так что у Джека на Панича тоже имелся зуб, но, в отличие от Кожухова, была и реальная возможность перекрыть тому кислород: не кто иной, как его отец, г-н Джек Руби, возглавлял корпорацию «Геникс энд трэйд», за последние пять лет сожравшую около сотни мелких фирм и накопившую капитал, выводивший ее в мировые лидеры.
Они миновали район Верх-Исетского завода, проехали по набережной и свернули в центр. Офис «Редмет ЛТД» находился на втором этаже отеля «Малахит», хорошо охранялся, И все же Кожухов, позвонив Камаю, предупредил, что подъедет со двора.
Два непохожих на телохранителей человека встретили их, проводили по черной лестнице в офис. Джек, как всегда элегантный и приветливый, встал из-за стола, на котором стоял работающий компьютер, вышел навстречу.
— Как добрались? — спросил, приобняв старого знакомого.
— Спасибо, без выстрелов, — мрачно пошутил Кожухов, усаживаясь на диван.
Камай подошел к журнальному столику, включил кофеварку.
— Переночуете здесь, — сказал. — И не возражай, Толя. На ночь глядя не отпущу.
— Спасибо.
Несколько минут они говорили о пустяках, вспоминали институтских приятелей, Краснодольск, где Камай начинал карьеру. Затем перешли к делу.
— Под меня здорово копают, Джек, — серьезно сказал Кожухов. — Причину ты знаешь. Похоже, собрались подставить.
Хозяин офиса вздохнул, подойдя к столу, взял длинную сигарету с ментолом, прикурил от золотой зажигалки. Его телохранитель опустил жалюзи на окнах, включил кондиционер.
— Отдохните в приемной, ребята, — негромко сказал Камай. — Там в холодильнике есть минералка и колбаса.
Земцов посмотрел на шефа, получив молчаливое согласие, вышел вслед за екатеринбургским коллегой.
— Хороший парень? — спросил Камай.
— В любом случае другого нет.
Камай помолчал, прошелся по кабинету.
— Я надеюсь, Толя, ты не заблуждаешься на свой счет? — заговорил он доверительно, усевшись на диван рядом с Кожуховым. — Тебя подставили давно. Ты сам позволил это с собой проделать.
— Я никого не виню.
— Чем конкретно я могу тебе помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Сейчас, — ответил коротко. — В двадцать ноль-ноль на «триста восьмидесятом» пикете у Северного тебя заберет «вертушка». По пути тебе все растолкуют. А чтобы не скучно было по тайге бродить, сразу скажу: плачу по пять «штук». За каждого.
Влад посмотрел на часы и, кивнув в знак благодарности за прием, молча направился к машине. Губарь пошел было за ним, но Панич остановил его жестом. Когда машина выехала со двора, подозвал к себе:
— Что скажешь, Володя?
Недавний полковник МВД, всю жизнь проработавший в угро и повидавший виды, Губарь опустился на табуретку, разминая в желтых пальцах «Беломорканал», покачал головой:
— Не охотник он, Константиныч. Там другие законы, это не кулаками махать. Убьют его.
Панич взял радиотелефон, набрал номер. Пережидая гудки, насмешливо посмотрел на Губаря:
— Он не охотник, — согласился. — Он каратель. А убьют — значит, судьба у него такая.
6
Председатель Совета директоров АО «Краснодольскцветмет» Анатолий Борисович Кожухов остановил машину перед самым въездом в Екатеринбург. Всю дорогу он чувствовал себя плохо — кружилась голова, болело сердце. Такое с ним случилось впервые, для сорокалетнего мужчины это было нехорошим симптомом. Он знал причину недомогания: нервное истощение. Постоянно жить в страхе, лгать, путаться в показаниях и при этом ни от кого не получать поддержки — даже зарплата в пять с половиной тысяч долларов не могла скрасить такого существования.
— Может, «скорую»? — Верный телохранитель Земцов, молчаливый и расторопный, можно сказать, единственный, кто придавал Кожухову уверенности, вышел за ним из машины.
— Нормально, Саша. Ты не ходи, я сейчас на камушке посижу—и все пройдет. Укачало малость.
Земцов тактично поотстал, но в машину не вернулся — умело выбрал позицию, с которой просматривалась дорога и край редкого леса, сел на траву. Воспользовавшись остановкой, водитель Савелий открыл капот.
Кожухов примостился на придорожном валуне, вдохнул. Мимо проносились машины.
В глубине души он давно сознавал, что махинации Панича добром не кончатся. Скандальное увольнение с должности — вот лучшее, что можно было бы для себя желать, да и то во сне: тюрьма, тюрьма, причем срок большой, если, конечно, удастся избежать пули наемного убийцы. Слишком много было врагов — начиная с самих выборов, сфальсифицированных командой Иевлева, собранной по указке старика. Знал, что кандидатуру никому не известного инженера не поддержит министерство, что соблазнившиеся бесплатной водкой, запуганные угрозами «быков» акционеры протрезвеют и потребуют обещанного. Панич, Иевлев, иуда Вершков — да все! — уговаривали: обещай, Толик! А там поможем! Будут тебе и деньги, и металл, и квоты. И он обещал. Где же помощь, где вливания «Гамбург трэйдинга», о которых говорил Панич? Банк «Техэкспорт» обанкротился, третий месяц нечем было платить зарплату…
Кабминовская комиссия проверяла по документам каждую тонну, каждый цех, все машины и склады; приемную Кожухова осаждали прибалтийские купцы, перечислившие гарантийные суммы в «Техэкспорт»: «Где ваш металл, где наши деньги?»
А Минфин вместо помощи предложил «Техэкспорту» с уставным капиталом четыреста миллионов долларов продать акции на сумму шестьдесят миллионов, став, таким образом, совладельцем. Что оставалось делать банкирам? Продались. Теперь очередь была за объединением.
Панич — лицо частное, ни к чему не причастное. Выжидает. Сволочь уголовная! Обещал съездить в Москву, нажать на нужные рычаги и отозвать комиссию, а теперь симулирует радикулит — выжидает. А ведь в Москве у него своих людей — пруд пруди. И в «оборонке», и в ФСБ мощная сеть чиновников, охранников, осведомителей. Не в одиночку же заправляет целым городом!
Накануне Кожухов пытался встретиться с Паничем, выработать совместную тактику. Старик его не принял, сославшись на больную поясницу. Правда, вечером приехал Вершков, заверил, что все будет хорошо, Дмитрий Константинович принимает-де меры по его вызволению из западни. Но Кожухов больше никому не верил. Нужно было действовать, и действовать решительно, заручившись поддержкой сильных мира сего, способных противостоять Паничу и заинтересованных в его свержении.
Кожухов посмотрел на часы и встал:
— Поехали, Саша. Все в порядке. «Ауди-100» устремилась в Екатеринбург.
В двадцать ноль-ноль у него была назначена встреча с Джеком Камаем, однокашником, а ныне директором российско-американской фирмы «Редмет ЛТД». Когда-то Кожухов помог Камаю основать ТОО «Титан», уберег от банды рэкетиров Панича, приютившейся под крышей объединения в качестве «службы безопасности». Так что у Джека на Панича тоже имелся зуб, но, в отличие от Кожухова, была и реальная возможность перекрыть тому кислород: не кто иной, как его отец, г-н Джек Руби, возглавлял корпорацию «Геникс энд трэйд», за последние пять лет сожравшую около сотни мелких фирм и накопившую капитал, выводивший ее в мировые лидеры.
Они миновали район Верх-Исетского завода, проехали по набережной и свернули в центр. Офис «Редмет ЛТД» находился на втором этаже отеля «Малахит», хорошо охранялся, И все же Кожухов, позвонив Камаю, предупредил, что подъедет со двора.
Два непохожих на телохранителей человека встретили их, проводили по черной лестнице в офис. Джек, как всегда элегантный и приветливый, встал из-за стола, на котором стоял работающий компьютер, вышел навстречу.
— Как добрались? — спросил, приобняв старого знакомого.
— Спасибо, без выстрелов, — мрачно пошутил Кожухов, усаживаясь на диван.
Камай подошел к журнальному столику, включил кофеварку.
— Переночуете здесь, — сказал. — И не возражай, Толя. На ночь глядя не отпущу.
— Спасибо.
Несколько минут они говорили о пустяках, вспоминали институтских приятелей, Краснодольск, где Камай начинал карьеру. Затем перешли к делу.
— Под меня здорово копают, Джек, — серьезно сказал Кожухов. — Причину ты знаешь. Похоже, собрались подставить.
Хозяин офиса вздохнул, подойдя к столу, взял длинную сигарету с ментолом, прикурил от золотой зажигалки. Его телохранитель опустил жалюзи на окнах, включил кондиционер.
— Отдохните в приемной, ребята, — негромко сказал Камай. — Там в холодильнике есть минералка и колбаса.
Земцов посмотрел на шефа, получив молчаливое согласие, вышел вслед за екатеринбургским коллегой.
— Хороший парень? — спросил Камай.
— В любом случае другого нет.
Камай помолчал, прошелся по кабинету.
— Я надеюсь, Толя, ты не заблуждаешься на свой счет? — заговорил он доверительно, усевшись на диван рядом с Кожуховым. — Тебя подставили давно. Ты сам позволил это с собой проделать.
— Я никого не виню.
— Чем конкретно я могу тебе помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62