— Мне кажется, что человек, который изображает из себя невинного младенца, воспользовался вашей доверчивостью и пронес в лагерь оружие для заключенных. Прибегнув к членовредительству, он выдает себя за мученика, чудом спасшегося от смерти в роли липового заложника. Что же вы так побледнели, Станислав Григорьевич?
Никак я в яблочко попал?!
На Тоцкого было жалко смотреть. Испуг в его глазах подсказал полковнику, что Каравайцев стоит на пороге истины. Шторм удивился, как это он сам не догадался.
— У Тоцкого, если мне не изменяет память, помощником работает бывший уголовник, — тем временем продолжал капитан. — Мало того, он бывший заключенный нашей колонии, Алексей Николаевич. А отсюда напрашивается и вывод о том, кто является организатором вооруженного побега заключенных из лагеря. Вот он! — указательным пальцем он ткнул в ветеринара.
Тот от неожиданности подскочил на месте.
Но боль в раненой ноге отозвалась во всем теле, и он снова рухнул на стул.
— Что такое вы несете? — процедил он. — Вы думаете, что вы говорите?!
— Я всегда думаю, прежде чем сказать, Станислав Григорьевич, — парировал Каравайцев. — А вам сейчас придется ответить, откуда появилась пистолетная обойма в песке, которым были набиты мешки из чучела медведя, и заодно рассказать, куда подевался Светлов?..
И учтите, Станислав Григорьевич, что за его жизнь вы ответите своей жизнью — это мы с Алексеем Николаевичем организуем! — закончил он.
Тоцкий перевел взгляд на Шторма.
— Что он такое несет, Алексей Николаевич?
Начальник колонии понял, что если он сейчас не подыграет Тоцкому, то этот разговор станет для него полным провалом.
— Ну-ну, Вячеслав Иннокентьевич, успокойтесь, — попробовал он урезонить разгоряченного Каравайцева. — Вы что-то и впрямь такого наговорили!.. Кстати сказать, Светлов был поручен вам, так что не торопитесь обвинять людей, чьи грехи еще не доказаны.
— Что вы имеете в виду, Алексей Николаевич? — не понял капитан. — Что значит «был поручен вам»?
— Это значит то, что в подробном рапорте о случившейся сегодня трагедии, который мне придется писать в министерство, я должен буду указать на ваше непосредственное участие в подготовке внегласного сотрудника, и вам, я думаю, Вячеслав Иннокентьевич, придется ответить на вопросы следователей из Генеральной прокуратуры, откуда в экспонате красного уголка появилось оружие, — бесстрастно ответил Шторм. Он уже оценил ситуацию и понял, что только решительный натиск поможет ему исправить положение, в котором оказался ветврач. — И я должен вам сказать, Вячеслав Иннокентьевич, что подопечный Светлов, обучение которого было поручено вам, ушел вместе с бандитами добровольно! — повысил голос Шторм. — А вы обвиняете человека, побывавшего у них в заложниках и чудом спасшегося от смерти! Вину его еще надо доказать!.. А вот к вам, как к непосредственному участнику подготовки внегласного сотрудника, думаю, вопросов от следователей Генеральной прокуратуры будет гораздо больше, чем к Тоцкому, так что не торопитесь с выводами, товарищ капитан!
Обескураженный Каравайцев плюхнулся на стул возле ветеринара и беспомощно посмотрел на начальника колонии. Он понимал, что по логике вещей его начальник прав, но и предположить не мог такого поворота дела.
— Вы это серьезно, Алексей Николаевич? — только и смог он выдавить из себя.
— Да, серьезно, Вячеслав Иннокентьевич, — словно приговор прозвучали слова Шторма. — А если быть еще серьезней, то мне придется заключить вас под стражу до приезда следователей Генеральной прокуратуры. — Он развел руками. — Таковы обстоятельства, они, увы, не в вашу пользу!
— Да вы что, Алексей Николаевич?! — медленно стал подниматься со стула капитан.
— Сядьте! — властно приказал Шторм. — Откуда я знаю, как вы себя поведете, если я не возьму вас под стражу? Может, сбежите, как ваш подопечный Светлов. Кстати, его кандидатуру на роль внегласного сотрудника подбирали вы сами, и от этого факта вам не отвертеться!
— Да, но по вашему приказанию, — сделал слабую попытку оправдаться Каравайцев.
— Это уже не будет интересовать никого.
Может, вы долго ждали удобного момента, и он вам представился.
— Зачем?!
— Чтобы извлечь материальную выгоду! — словно обухом топора, ударил Шторм по мозгам капитана. — Может, вам заплатили уголовники за организацию побега, и вот наконец представился удобный случай по недосмотру начальника колонии!.. И я полагаю, что пистолетную обойму с патронами вы предоставили мне в качестве своей реабилитации, иначе чем вы объясните тот факт, что по прибытии в колонию вы отправились в клуб, а не к своему начальнику?!
Слова Шторма разили Каравайцева наповал. Он не знал, что возразить, и только отчаянно разевал рот в надежде вставить хоть слово в быструю и властную речь начальника колонии.
— Так что во избежание неприятных для меня последствий, Вячеслав Иннокентьевич, я прикажу взять вас под стражу, — закончил Шторм.
Нажав на кнопку вызова, вмонтированную внизу в крышку стола, он вызвал секретаря и распорядился, чтобы тот прислал к нему в кабинет двух вооруженных офицеров.
— Желательно, чтобы это были инспектора оперативной части, — добавил полковник, окончательно добивая и без того подавленного Каравайцева, — пусть полюбуются на своего коллегу!
— Ну, Алексей Николаевич, как бы вам потом не пришлось пожалеть о том, что вы сейчас делаете! — воскликнул капитан.
— Вы мне угрожаете?! — повысил голос полковник.
— Ну что вы! Просто я хочу сказать, что вы арестовываете совсем не того, кого нужно, и тем самым совершаете большую ошибку!
— Разберемся! — рявкнул в ответ Шторм и обратился к вошедшим в кабинет двум офицерам:
— Уведите его! Закрыть в одиночной камере штрафного изолятора до моего распоряжения и неусыпно следить за ним днем и ночью!
Тоцкий, наблюдавший за ходом разговора, облегченно вздохнул. Когда Каравайцева увели из кабинета, он удивленно посмотрел на Шторма и спросил:
— Светлов, этот библиотекарь, это правда?.. — Он не мог подобрать нужных слов.
Вместо ответа полковник взглянул на него с ненавистью и прохрипел:
— Ну и сволочь же ты, ветеринар!
— Я же сказал вам, Алексей Николаевич, что мы сейчас в одной упряжке, — спокойно усмехнулся Тоцкий. — Только вот теперь я нахожусь в таком же опасном положении, как и вы, Каравайцев, так что действовать нам придется вместе!
— Убирайся! — процедил сквозь зубы Шторм. — Когда понадобишься, я тебя вызову.
Усмехнувшись, ветеринар поднялся и, хромая, заковылял к выходу из кабинета. Когда дверь за ним захлопнулась, начальник сжал руками голову.
— Боже мой, во что я вляпался! — пробормотал он. — Мне теперь не выкарабкаться из этой трясины!..
Он понимал, что Светлов по чистой случайности попал к бандитам и при первой возможности сбежит от них и направится в ближайшее отделение РОВД или военкомат, а это для него конец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Никак я в яблочко попал?!
На Тоцкого было жалко смотреть. Испуг в его глазах подсказал полковнику, что Каравайцев стоит на пороге истины. Шторм удивился, как это он сам не догадался.
— У Тоцкого, если мне не изменяет память, помощником работает бывший уголовник, — тем временем продолжал капитан. — Мало того, он бывший заключенный нашей колонии, Алексей Николаевич. А отсюда напрашивается и вывод о том, кто является организатором вооруженного побега заключенных из лагеря. Вот он! — указательным пальцем он ткнул в ветеринара.
Тот от неожиданности подскочил на месте.
Но боль в раненой ноге отозвалась во всем теле, и он снова рухнул на стул.
— Что такое вы несете? — процедил он. — Вы думаете, что вы говорите?!
— Я всегда думаю, прежде чем сказать, Станислав Григорьевич, — парировал Каравайцев. — А вам сейчас придется ответить, откуда появилась пистолетная обойма в песке, которым были набиты мешки из чучела медведя, и заодно рассказать, куда подевался Светлов?..
И учтите, Станислав Григорьевич, что за его жизнь вы ответите своей жизнью — это мы с Алексеем Николаевичем организуем! — закончил он.
Тоцкий перевел взгляд на Шторма.
— Что он такое несет, Алексей Николаевич?
Начальник колонии понял, что если он сейчас не подыграет Тоцкому, то этот разговор станет для него полным провалом.
— Ну-ну, Вячеслав Иннокентьевич, успокойтесь, — попробовал он урезонить разгоряченного Каравайцева. — Вы что-то и впрямь такого наговорили!.. Кстати сказать, Светлов был поручен вам, так что не торопитесь обвинять людей, чьи грехи еще не доказаны.
— Что вы имеете в виду, Алексей Николаевич? — не понял капитан. — Что значит «был поручен вам»?
— Это значит то, что в подробном рапорте о случившейся сегодня трагедии, который мне придется писать в министерство, я должен буду указать на ваше непосредственное участие в подготовке внегласного сотрудника, и вам, я думаю, Вячеслав Иннокентьевич, придется ответить на вопросы следователей из Генеральной прокуратуры, откуда в экспонате красного уголка появилось оружие, — бесстрастно ответил Шторм. Он уже оценил ситуацию и понял, что только решительный натиск поможет ему исправить положение, в котором оказался ветврач. — И я должен вам сказать, Вячеслав Иннокентьевич, что подопечный Светлов, обучение которого было поручено вам, ушел вместе с бандитами добровольно! — повысил голос Шторм. — А вы обвиняете человека, побывавшего у них в заложниках и чудом спасшегося от смерти! Вину его еще надо доказать!.. А вот к вам, как к непосредственному участнику подготовки внегласного сотрудника, думаю, вопросов от следователей Генеральной прокуратуры будет гораздо больше, чем к Тоцкому, так что не торопитесь с выводами, товарищ капитан!
Обескураженный Каравайцев плюхнулся на стул возле ветеринара и беспомощно посмотрел на начальника колонии. Он понимал, что по логике вещей его начальник прав, но и предположить не мог такого поворота дела.
— Вы это серьезно, Алексей Николаевич? — только и смог он выдавить из себя.
— Да, серьезно, Вячеслав Иннокентьевич, — словно приговор прозвучали слова Шторма. — А если быть еще серьезней, то мне придется заключить вас под стражу до приезда следователей Генеральной прокуратуры. — Он развел руками. — Таковы обстоятельства, они, увы, не в вашу пользу!
— Да вы что, Алексей Николаевич?! — медленно стал подниматься со стула капитан.
— Сядьте! — властно приказал Шторм. — Откуда я знаю, как вы себя поведете, если я не возьму вас под стражу? Может, сбежите, как ваш подопечный Светлов. Кстати, его кандидатуру на роль внегласного сотрудника подбирали вы сами, и от этого факта вам не отвертеться!
— Да, но по вашему приказанию, — сделал слабую попытку оправдаться Каравайцев.
— Это уже не будет интересовать никого.
Может, вы долго ждали удобного момента, и он вам представился.
— Зачем?!
— Чтобы извлечь материальную выгоду! — словно обухом топора, ударил Шторм по мозгам капитана. — Может, вам заплатили уголовники за организацию побега, и вот наконец представился удобный случай по недосмотру начальника колонии!.. И я полагаю, что пистолетную обойму с патронами вы предоставили мне в качестве своей реабилитации, иначе чем вы объясните тот факт, что по прибытии в колонию вы отправились в клуб, а не к своему начальнику?!
Слова Шторма разили Каравайцева наповал. Он не знал, что возразить, и только отчаянно разевал рот в надежде вставить хоть слово в быструю и властную речь начальника колонии.
— Так что во избежание неприятных для меня последствий, Вячеслав Иннокентьевич, я прикажу взять вас под стражу, — закончил Шторм.
Нажав на кнопку вызова, вмонтированную внизу в крышку стола, он вызвал секретаря и распорядился, чтобы тот прислал к нему в кабинет двух вооруженных офицеров.
— Желательно, чтобы это были инспектора оперативной части, — добавил полковник, окончательно добивая и без того подавленного Каравайцева, — пусть полюбуются на своего коллегу!
— Ну, Алексей Николаевич, как бы вам потом не пришлось пожалеть о том, что вы сейчас делаете! — воскликнул капитан.
— Вы мне угрожаете?! — повысил голос полковник.
— Ну что вы! Просто я хочу сказать, что вы арестовываете совсем не того, кого нужно, и тем самым совершаете большую ошибку!
— Разберемся! — рявкнул в ответ Шторм и обратился к вошедшим в кабинет двум офицерам:
— Уведите его! Закрыть в одиночной камере штрафного изолятора до моего распоряжения и неусыпно следить за ним днем и ночью!
Тоцкий, наблюдавший за ходом разговора, облегченно вздохнул. Когда Каравайцева увели из кабинета, он удивленно посмотрел на Шторма и спросил:
— Светлов, этот библиотекарь, это правда?.. — Он не мог подобрать нужных слов.
Вместо ответа полковник взглянул на него с ненавистью и прохрипел:
— Ну и сволочь же ты, ветеринар!
— Я же сказал вам, Алексей Николаевич, что мы сейчас в одной упряжке, — спокойно усмехнулся Тоцкий. — Только вот теперь я нахожусь в таком же опасном положении, как и вы, Каравайцев, так что действовать нам придется вместе!
— Убирайся! — процедил сквозь зубы Шторм. — Когда понадобишься, я тебя вызову.
Усмехнувшись, ветеринар поднялся и, хромая, заковылял к выходу из кабинета. Когда дверь за ним захлопнулась, начальник сжал руками голову.
— Боже мой, во что я вляпался! — пробормотал он. — Мне теперь не выкарабкаться из этой трясины!..
Он понимал, что Светлов по чистой случайности попал к бандитам и при первой возможности сбежит от них и направится в ближайшее отделение РОВД или военкомат, а это для него конец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73