Пару сотен в неделю? А может, целых двести пятьдесят?
— Подыскиваешь себе новую работенку? — желчно поинтересовался Хиншоу.
— Посмотри на этого парня. Он, поди, целый день таскается по такой жаре. А чего ради? Скажи мне, Джим.
— Должно быть, у него кишка тонка заняться чем-то стоящим. Не любит рисковать, — со значением ответил Хиншоу. — Нервы, скажем, слабые. Ну, а как насчет тебя? Неужто готов все бросить — ради кучи неоплаченных счетов и удовольствия сидеть на службе от и до?
— Ну уж нет, — решительно сказал Моралес.
Он по-прежнему продолжал наблюдать в окно за работой «телефониста». Парень залез на верхушку столба, через плечо у него болталась сумка с инструментами и прочей мелочью.
— Что за болван! — незлобиво пробормотал Моралес. — Всю жизнь вот так бездарно вкалывать!..
— Да уж, — ответил Хиншоу. — Мы-то знаем, чем надо заниматься в этой жизни. И как. Верно?
Моралес повернулся к нему с широкой ухмылкой:
— Ты прав, старина. Уж мы-то знаем.
— Ладно, держи парня под наблюдением. На всякий случай. А я должен звякнуть Бонелли.
— Забыл, что телефон не работает?
Хиншоу хохотнул. Напряженность рассосалась. Энджел по-прежнему с ним. А вдвоем они вытянут все дело... как-нибудь.
— Мы заработаем этот миллион, Энджел. Мы. Болан от нас не уйдет. Следи за телефонистом. Как только он закончит и линия восстановится, дай мне знать. Хочу переговорить с нашим благодетелем из Южной Аризоны. Пусть заранее выпишет нам чек.
Энджел рассмеялся и, прощально махнув рукой, пошел прочь из комнаты, чтобы продолжить наблюдение за телефонистом.
Покончив с «работой», Болан благополучно покинул лагерь и теперь, взобравшись на невысокий гребень, в который уже раз внимательно оглядывал постройки. Только что он расхаживал среди врагов, и те поили его ледяным пивом, а он травил им анекдоты, «чинил» им же поврежденную линию и одновременно подсчитывал число противников, изучая их сильные и слабые места. А завершилось все и вовсе фарсовой сценой.
Энджел Моралес попытался его завербовать. Не прямо, конечно, не в лоб. Это была очень искусно выстроенная речь, полная туманных намеков и обещаний, но ни единым словом не выдающая, какого рода работу придется выполнять. Тем не менее, для человека «своего», способного уразуметь, что кроется за подобными недомолвками, это была явная попытка заполучить нового рекрута. Болан разыграл полного идиота, и это помогло ему выиграть дополнительное время и завершить вылазку практически без малейших осложнений. И все — благодаря Моралесу.
Впрочем, надо быть справедливым — он, по сути, и не знал Болана. Пару раз они, правда, сталкивались во Вьетнаме, но, во-первых, это было очень давно, а во-вторых, вернувшись в Штаты, Болан сделал себе такую пластическую операцию, что даже друзья детства проходили мимо него, не узнавая.
И все же Болан испытывал чувство глубокого удовлетворения от того, что сумел проникнуть в стан врага, да не куда-нибудь, а в лагерь профессионалов. Ни в коем случае нельзя было недооценивать воинские способности и возможности людей типа Хиншоу и Моралеса. Разумеется, они подонки, но ведь в свое время они прошли ту же школу, что и Болан, и выжили в тех же самых битвах. Поэтому удачная вылазка в лагерь противника имела для Болана особую, моральную, что ли, ценность. Она вселяла дополнительную веру в свои силы и надежду на безусловно удачный исход всей задуманной операции.
Впрочем, Болан и прежде использовал прием, который он называл «ролевым камуфляжем». Очень часто он оказывался в полном одиночестве на вьетконговской территории. Его выживание и свобода зависели лишь от его находчивости. Однажды, натянув традиционную черную накидку и коническую соломенную шляпу, он провел несколько часов, сидя на коленях около узкого ручья и «латая» брошенную рыбаками сеть в самом центре занятой противником деревни. Болан обладал редкостной способностью к мимикрии и умудрялся выглядеть «своим» в любом, даже самом чуждом ему окружении.
Это умение он постоянно и с большим успехом использовал в своей личной войне против мафии. Для мафии последствия были, как правило, катастрофическими.
«Сумка для инструментов», которая была с Боланом во время вылазки, в действительности представляла собой миниатюрный арсенал всевозможных хитрых армейских штучек-дрючек. И он уж как мог нашпиговал территорию противника этими устройствами — и, что самое главное, под пристальными взглядами хозяев. В уязвимых точках по периметру узла связи Мак расставил пластиковые заряды со взрывателями замедленного действия — с таким расчетом, чтобы при взрыве разрушилось не только здание, но и рухнула бы мачта с антенной. Другие заряды должны сравнять с землей бараки, ну а остальным предстояло произвести чисто психологический эффект.
Итак, все необходимое для создания паники в стане врага было задействовано. Теперь следовало подумать и о нанесении мощного удара извне. Осиное гнездо подлежало полному и беспощадному уничтожению.
Главным оружием был изящный тяжелый пулемет М-2 50-го калибра. Болан аккуратно установил его на песчаный грунт и сорвал упаковочную обертку. Да шестидесятишестидюймовый красавец — самая внушительная и грозная штучка в его мобильном арсенале. Устанавливается на треноге, скорострельность — 650 выстрелов в минуту, скорость вылета пули из ствола — примерно тысяча метров в секунду. Пули в стальной оболочке. Не всякий бронированный автомобиль и не всякое здание устоят перед подобной сокрушительной силой, а людям и подавно не спастись.
К тому же Болан внес в конструкцию пулемета кое-какие существенные дополнения.
Он тщательно смонтировал пулемет на треноге, подсоединил коробку с патронами и заправил ленту. Поводил стволом из стороны в сторону и вбил слева и справа от него в землю два стальных стержня, которые должны были свести сектор обстрела к углу в 45 градусов. Затем установил прицельную планку на требуемое расстояние.
После чего приладил «модернизацию» — коробку с механизмом, подсоединенным к спусковому устройству. Механизм осуществлял автоматическую стрельбу и запускался простым таймером. Болан посмотрел на часы, выставил на таймере требуемые цифры и включил его.
Если все пойдет как надо, то через два с половиной часа парни в лагере наверняка посчитают, что подверглись нападению крупного воинского соединения. Пластиковые заряды и робот-пулемет должны сработать одновременно. Кто там в панике сможет отличить взрывы мин замедленного действия от очередного «ракетного удара»!..
Покончив с установкой пулемета, Болан разбросал повсюду использованные фиберглассовые трубы для запуска легких ручных ракет. Любой, кому доводилось работать с М-2, легко раскусит нехитрый обман, но Болан и не рассчитывал на долгий эффект — главное, хотя бы временно дезориентировать врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Подыскиваешь себе новую работенку? — желчно поинтересовался Хиншоу.
— Посмотри на этого парня. Он, поди, целый день таскается по такой жаре. А чего ради? Скажи мне, Джим.
— Должно быть, у него кишка тонка заняться чем-то стоящим. Не любит рисковать, — со значением ответил Хиншоу. — Нервы, скажем, слабые. Ну, а как насчет тебя? Неужто готов все бросить — ради кучи неоплаченных счетов и удовольствия сидеть на службе от и до?
— Ну уж нет, — решительно сказал Моралес.
Он по-прежнему продолжал наблюдать в окно за работой «телефониста». Парень залез на верхушку столба, через плечо у него болталась сумка с инструментами и прочей мелочью.
— Что за болван! — незлобиво пробормотал Моралес. — Всю жизнь вот так бездарно вкалывать!..
— Да уж, — ответил Хиншоу. — Мы-то знаем, чем надо заниматься в этой жизни. И как. Верно?
Моралес повернулся к нему с широкой ухмылкой:
— Ты прав, старина. Уж мы-то знаем.
— Ладно, держи парня под наблюдением. На всякий случай. А я должен звякнуть Бонелли.
— Забыл, что телефон не работает?
Хиншоу хохотнул. Напряженность рассосалась. Энджел по-прежнему с ним. А вдвоем они вытянут все дело... как-нибудь.
— Мы заработаем этот миллион, Энджел. Мы. Болан от нас не уйдет. Следи за телефонистом. Как только он закончит и линия восстановится, дай мне знать. Хочу переговорить с нашим благодетелем из Южной Аризоны. Пусть заранее выпишет нам чек.
Энджел рассмеялся и, прощально махнув рукой, пошел прочь из комнаты, чтобы продолжить наблюдение за телефонистом.
Покончив с «работой», Болан благополучно покинул лагерь и теперь, взобравшись на невысокий гребень, в который уже раз внимательно оглядывал постройки. Только что он расхаживал среди врагов, и те поили его ледяным пивом, а он травил им анекдоты, «чинил» им же поврежденную линию и одновременно подсчитывал число противников, изучая их сильные и слабые места. А завершилось все и вовсе фарсовой сценой.
Энджел Моралес попытался его завербовать. Не прямо, конечно, не в лоб. Это была очень искусно выстроенная речь, полная туманных намеков и обещаний, но ни единым словом не выдающая, какого рода работу придется выполнять. Тем не менее, для человека «своего», способного уразуметь, что кроется за подобными недомолвками, это была явная попытка заполучить нового рекрута. Болан разыграл полного идиота, и это помогло ему выиграть дополнительное время и завершить вылазку практически без малейших осложнений. И все — благодаря Моралесу.
Впрочем, надо быть справедливым — он, по сути, и не знал Болана. Пару раз они, правда, сталкивались во Вьетнаме, но, во-первых, это было очень давно, а во-вторых, вернувшись в Штаты, Болан сделал себе такую пластическую операцию, что даже друзья детства проходили мимо него, не узнавая.
И все же Болан испытывал чувство глубокого удовлетворения от того, что сумел проникнуть в стан врага, да не куда-нибудь, а в лагерь профессионалов. Ни в коем случае нельзя было недооценивать воинские способности и возможности людей типа Хиншоу и Моралеса. Разумеется, они подонки, но ведь в свое время они прошли ту же школу, что и Болан, и выжили в тех же самых битвах. Поэтому удачная вылазка в лагерь противника имела для Болана особую, моральную, что ли, ценность. Она вселяла дополнительную веру в свои силы и надежду на безусловно удачный исход всей задуманной операции.
Впрочем, Болан и прежде использовал прием, который он называл «ролевым камуфляжем». Очень часто он оказывался в полном одиночестве на вьетконговской территории. Его выживание и свобода зависели лишь от его находчивости. Однажды, натянув традиционную черную накидку и коническую соломенную шляпу, он провел несколько часов, сидя на коленях около узкого ручья и «латая» брошенную рыбаками сеть в самом центре занятой противником деревни. Болан обладал редкостной способностью к мимикрии и умудрялся выглядеть «своим» в любом, даже самом чуждом ему окружении.
Это умение он постоянно и с большим успехом использовал в своей личной войне против мафии. Для мафии последствия были, как правило, катастрофическими.
«Сумка для инструментов», которая была с Боланом во время вылазки, в действительности представляла собой миниатюрный арсенал всевозможных хитрых армейских штучек-дрючек. И он уж как мог нашпиговал территорию противника этими устройствами — и, что самое главное, под пристальными взглядами хозяев. В уязвимых точках по периметру узла связи Мак расставил пластиковые заряды со взрывателями замедленного действия — с таким расчетом, чтобы при взрыве разрушилось не только здание, но и рухнула бы мачта с антенной. Другие заряды должны сравнять с землей бараки, ну а остальным предстояло произвести чисто психологический эффект.
Итак, все необходимое для создания паники в стане врага было задействовано. Теперь следовало подумать и о нанесении мощного удара извне. Осиное гнездо подлежало полному и беспощадному уничтожению.
Главным оружием был изящный тяжелый пулемет М-2 50-го калибра. Болан аккуратно установил его на песчаный грунт и сорвал упаковочную обертку. Да шестидесятишестидюймовый красавец — самая внушительная и грозная штучка в его мобильном арсенале. Устанавливается на треноге, скорострельность — 650 выстрелов в минуту, скорость вылета пули из ствола — примерно тысяча метров в секунду. Пули в стальной оболочке. Не всякий бронированный автомобиль и не всякое здание устоят перед подобной сокрушительной силой, а людям и подавно не спастись.
К тому же Болан внес в конструкцию пулемета кое-какие существенные дополнения.
Он тщательно смонтировал пулемет на треноге, подсоединил коробку с патронами и заправил ленту. Поводил стволом из стороны в сторону и вбил слева и справа от него в землю два стальных стержня, которые должны были свести сектор обстрела к углу в 45 градусов. Затем установил прицельную планку на требуемое расстояние.
После чего приладил «модернизацию» — коробку с механизмом, подсоединенным к спусковому устройству. Механизм осуществлял автоматическую стрельбу и запускался простым таймером. Болан посмотрел на часы, выставил на таймере требуемые цифры и включил его.
Если все пойдет как надо, то через два с половиной часа парни в лагере наверняка посчитают, что подверглись нападению крупного воинского соединения. Пластиковые заряды и робот-пулемет должны сработать одновременно. Кто там в панике сможет отличить взрывы мин замедленного действия от очередного «ракетного удара»!..
Покончив с установкой пулемета, Болан разбросал повсюду использованные фиберглассовые трубы для запуска легких ручных ракет. Любой, кому доводилось работать с М-2, легко раскусит нехитрый обман, но Болан и не рассчитывал на долгий эффект — главное, хотя бы временно дезориентировать врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37