Однако наша беседа с писателем пошла не по колее экстремизм - перестройка, а в русле общеполитических вопросов, которые так или иначе касаются каждого из нас и всего общества в целом.
- Анатолий Игнатьевич, вместо того, чтобы создавать в кабинетной тиши "нетленку", вы, писатели, деятели культуры и искусства ринулись в пучину политических хитросплетений. И, не будучи профессионалами, вы взвалили на себя огромную моральную ответственность.
- Ответственность у литераторов всегда была перед людьми. Правда, были и есть безответственные писатели, артисты, режиссеры, которые очень удачно занимались "макияжем" на потребу правящего класса и делали вид, что являются апостолами передовых идей. Однако начавшаяся перестройка показала, кто есть кто. И началась в рядах ордодоксов паника, началось повальное перекладывание вины с больной головы на здоровую. Что же касается политики... Моя "Тучка" была написана до официально провозглашенной перестройки и ее - эту книгу при всем желании не назовешь аполитичной. Она насквозь политическая, ибо взорвала миф об интернациональной и вечной дружбе народов СССР. Значит, я в политику включился не в 1985 году, когда зазвонили колокола перестройки, а гораздо раньше. А еще точнее сказать - я из политики никогда не выходил. Конечно, после публикации "Тучки" я как бы получил "официальный статус" политического писателя.
Приходится очень часто выступать перед читателями, рассказывать о репрессиях против народов, о сталинщине, о дне сегодняшнем. Сообщаясь с людьми, отвечая на их вопросы, я как бы и сам образовываюсь. И тогда же, то есть после выхода в свет "Тучки", мне пришлось вплотную прикоснуться к теме крымско-татарских народов. Их представители приезжали ко мне в Москву, мы писали правительству петиции, что, естественно, вызывало негативную реакцию со стороны партийных и государственных чинуш. ТАСС не преминул "бросить в нас камень"...
- Уточните, пожалуйста: в кого - в нас?
- В меня, Окуджаву, Баруздина и других людей, чья совесть была на стороне обездоленных народов.
Конечно, вы правы - политика коснулась многих писателей, деятелей культуры, но в не меньшей степени - простых людей. Не имеющих никакого отношения ни к политике, ни к какой-либо гуманитарной области. Например, моя теще - пенсионерка, была инженером, всю жизнь проишачила на одном предприятии, человек добросовестный и, как все женщины, изничтоженная жизнью. И вот она совершенно неожиданно, словно очнулась от губокого сна, стала заниматься активной политической деятельностью. Мы за нее даже переживаем, но вместе с тем и гордимся. Она участвовала в предвыборной кампании в Верховный Совет СССР (весной 1989 года - прим. А.О.), занималась агитацией и приложила немало сил, чтобы в их округе победил С. Станкевич. Она почти не спала, успевала на митинги, на Красную площадь, чтобы подкормить какого-то безработного, который вступился за природу. Для меня этот близкий пример весьма показателен: в нашем обществе остается все меньше людей, остающихся за бортом политических преобразований.
В Союз на неделю приехал из ФРГ Л. Копелев, так мы с ним не могли встретиться по той причине, что он неотрывно смотрел телевизор - работу 1 съезда народных депутатов. Он не мог глазам поверить, что у нас такое может происходить. А происходят у нас вещи поистине невероятные. Так ничего удивительного в том нет, что я, отложив на время перо, принялся за политику. По-моему, этим должен заниматься каждый человек, небезразличный к судьбам страны и своих близких.
- И все же много таких людей, которые взирают на события как бы с некоего Олимпа...
- Да, есть пессимисты, не желающие ничего знать. Они считают абсолютно бесперспективной и саму перестройку, и те процессы, которые перестройка вызвала к жизни. Но все дело в том, что эти процессы самопроизвольно втягивают в себя все новые и новые силы. Один мой знакомый сказал, что-де, если в новом Верховном Совете наберется десяток умеющих думать и говорить депутатов, он поверит в перестройку. И когда он воочию увидел, что не десяток, а 200, 300, 400 депутатов ведут у микрофонов настоящую битву идей, то сам вступил в какую-то "перестроечную" организацию...
- Как, по-вашему, события, происходящие в стране, идут по сценарию перестройщиков или же кем-то уводятся в сторону?
- Лично я считаю, что все происходит немного не так. Все движется медленно, не столь революционно, как это происходило в странах Восточной Европы. СССР, будучи локомотивом перестройки, вдруг свернул на объездной путь, а "вагоны", идущие за ним, покатили прямым ходом. Поэтому я очень переживаю и болею за исход нашей "эволюционной революции". И общество "Апрель" было создано с единственной целью: силами совестливых писателей помочь "застолбить территории", отвоеванные перестройкой. По своей идейной и политической позиции мы близки Межрегиональной депутатской группе. Более того, когда Ю. Афанасьев заявил о создании оппозиционной группы, мы тут же откликнулись телеграммой, что, мол, поддерживаем эту инициативу. И если оппозиция будет расти, как об этом говорил Г. Попов, "Апрель", возможно, вольется в нее, как в новую прогрессивную партию.
- С вашей точки зрения, какую роль во всем происходящем будет играть КПСС?
- Конституционный миф о том, что партия служит народу, полностью развеян. Причем сделала это сама партия. Разумеется, не желая того. Она никогда не служила народу, она никогда не была вооружена передовым учением и ей совершенно не был известен путь в "безоблачное коммунистическое завтра". Но ведь для понимания ее истинной роли обязательно надо знать не только о "светлом будущем", но и о мрачном прошлом этой партии. Без чего просто не свести концы с концами.
Кажется, еще Бухарин (при жизни Ленина) заявил, что он, мол, за много партий, но при условии, что одна партия (разумеется, партия большевиков) будет править, а остальные партии будут у нее на побегушках. И эта монопольная позиция была реализована чуть ли не в первый год революции. Поэтому глупо обелять партию и все валить только на Сталина. Да, он был кровожаден, да, он тиран, да, он злодей, - все это действительно так... Но ведь Соловки были созданы еще в первые годы Советской власти. Словосочетание "концентрационные лагеря" появилось в документах за подписью Владимира Ленина. Партия стала единоличной держательницей всех "политических акций", тем органом, который по своему желанию заказывал музыку, под которую легче всего было подчинить волю масс. Партия на словах декларировала свою созидательную роль, а на деле падали с плеч головы, с церквей - купола, из народа вытравлялись воля и правда. Не зря же Горький тогда заявил примерно следующее: люди Смольного (имея в виду Ленина, Троцкого, Сталина и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48